Керриган Берн - Разбойник

Нарушая тишину, Дуган отломил кусок сыра, сунул его в рот и принялся яростно жевать.

– Тебя что, никто не учил этому? – догадалась Фара.

Не обратив внимания на ее вопрос, Дуган покончил с горбушкой хлеба, опустив глаза на картинки и изнывая от желания узнать, что же там было написано.

– А ты… ты сможешь прочесть мне эти надписи, Фея?

– Конечно, смогу! – Фара наклонилась вперед, стоя на стуле на коленях, потому что стол был слишком высок для нее и она не могла смотреть на страницы книги сидя. – Но только завтра, когда мы тут встретимся, я научу тебя читать самостоятельно.

Впервые в жизни испытав ощущение сытости и удовлетворения, Дуган стал указывать ей на картинки, а Фара рассказывала ему, что под ними написано, пока он, смакуя, доедал последние крошки сыра.

К тому времени, когда они добрались до главы о штыках, голова Фары упала ему на плечо, и так они и сидели, склонившись к своей книге и свече. Дуган неутомимо тыкал одним пальцем в картинку за картинкой, а другой его палец добрался до одного из ее локонов, лениво распрямил его, а потом позволил ему отскочить на место.

– Вот что я думаю, – промолвил он через некоторое время, когда Фара замолчала, сонно зевая. – Поскольку у тебя нет семьи и тебе некого любить, ты могла бы полюбить меня… – Вместо того чтобы посмотреть Фаре в глаза, Дуган разглядывал белоснежную повязку, сделанную из полосок ее юбки, на фоне которой его рука казалась еще грязнее. – Если, конечно, ты этого захочешь, – добавил он.

Фара зарылась лицом в его шею и вздохнула; она моргала, а ее ресницы касались его нежной кожи.

– Конечно, я буду тебя любить, Дуган Маккензи, – с легкостью приняла она его предложение. – А кто же еще, если не я?

– Никто, – серьезно отозвался он.

– А ты попробуешь тоже полюбить меня? – тихо спросила она.

Дуган задумался.

– Попробую, Фея, но я еще никогда никого не любил.

– Этому я тебя тоже научу, – пообещала Фара. – Сразу после того, как научу читать. Любовь очень похожа на чтение, мне кажется. Как только ты поймешь, как любить, то уже и представить себе не сможешь, как не делать этого.

Дуган лишь кивнул в ответ, потому что его горло пылало. Он обнял свою собственную Фею, наслаждаясь тем, что наконец-то у него появилось что-то хорошее и никто не сможет это у него отнять.

Дуган много узнал о себе за эти два блаженных года, проведенных с его Феей. А именно, что когда он любил, то любил безгранично. Даже одержимо.

Фара поведала ему, что ее отец заразился холерой, навещая друга в госпитале, и принес это заболевание в их дом. Старшая сестра Фары Фэй Мари умерла первой; вскоре за ней последовали их родители.

Дуган рассказал Фаре, что его мать служила горничной в доме лэрда Маккензи. Она родила лэрду очередного внебрачного сына, он жил с ней около четырех лет, пока ее не убил другой любовник.

Еще в раннем детстве Дуган понял, что у него есть особенность, отличавшая его от других людей, а именно – он запоминал все. Он помнил даже разговоры, которые они с его Феей вели через год, и представлял, как шокирует и обрадует ее, напомнив ей о каком-нибудь из них.

– Я совсем забыла об этом! – скажет она.

– А я никогда не забываю, – похвастается он.

Эта способность позволила ему на лету схватывать знания, и он быстро превзошел ее навыки чтения. Однако Дуган всегда внимательно прислушивался к урокам Фары, даже когда ему этого не хотелось. К тому же она выбирала книжки, которые могли его заинтересовать: о кораблях, пушках и череде исторических войн, начиная от римлян и заканчивая Наполеоном. Особой любовью Дугана пользовались истории о пиратах.

– Как ты думаешь, я смогу когда-нибудь стать хорошим морским разбойником? – спросил он однажды с полным ртом печенья, которое она принесла ему в качестве особого угощения.

– Нет, конечно, – терпеливо ответила Фара. – Пираты – злые воры и убийцы. К тому же они не пускают на свои пиратские корабли девушек. – Она посмотрела на него увлажнившимися, испуганными глазами. – Ты бросишь меня, чтобы заняться морским разбоем?

Дуган привлек ее к себе.

– Я никогда не оставлю тебя, Фея! – истово поклялся он.

– Правда? – Ее глаза обрели цвет грозовой тучи, угрожающей разразиться дождем. – Даже для того, чтобы стать пиратом?

– Обещаю! – Дуган откусил кусок печенья и улыбнулся ей с набитыми щеками, прежде чем вновь вернуться к книге. – Хотя я мог бы стать разбойником с большой дороги. Разбойники очень похожи на пиратов, только на суше.

Немного подумав, Фара кивнула.

– Да, думаю, тебе больше подошла бы жизнь разбойника, – согласилась она.

– Да, Фея, а тебе придется свыкнуться с мыслью о том, что ты – жена разбойника с большой дороги.

Девочка захлопала в ладоши и восхищенно посмотрела на него.

– Звучит как обещание приключения! – воскликнула она. Но потом ее лицо посерьезнело, словно она вспомнила нечто особенно неприятное.

– Что такое? – встревожился Дуган.

– Только… Мне кажется, я должна выйти замуж за кого-то другого, – призналась Фара.

– За кого? – прорычал Дуган, встряхнув ее за хрупкие плечи.

– За мистера Уоррингтона. – Она продолжила, увидев гнев и недоумение в его глазах: – Он… он работал с моим отцом, и это он оставил меня здесь. Мистер Уоррингтон сказал, что, когда я стану женщиной, он приедет за мной и мы должны будем пожениться.

Холодное отчаяние пробралось в его кровь.

– Ты не можешь выйти замуж за другого, Фея! Ты принадлежишь мне! Только мне!

– Так что же нам делать? – разволновавшись, спросила Фара.

Дуган лихорадочно размышлял, пока они дрожали, прижавшись друг к другу в скучной библиотеке, потому что угроза будущей разлуки свела их еще ближе. Внезапно его осенила гениальная идея.

– Иди спать, Фея! А завтра вечером, вместо встречи здесь, в библиотеке, давай встретимся в ризнице.

Дуган ждал Фару в ризнице с единственным предметом, напоминавшим ему о семье: с обрывком пледа клана Маккензи [1] У шотландцев плед с определенным рисунком служит основным признаком принадлежности к какому-то клану. – Здесь и далее примеч. пер. . Он помылся, отскреб с себя грязь и расчесал спутавшиеся черные волосы, прежде чем перехватить их шнурком на затылке.

Непокорные кудри Фары появились из-за тяжелых дверей часовни, и когда она заметила Дугана, стоявшего у алтаря, освещенного одинокой свечой, сияние ее улыбки осветило ей путь по проходу. Фара надела простую белую ночную рубашку, которая бесконечно ему нравилась, и при каждом ее шаге из-под длинного подола показывались ее босые ножки.

Дуган протянул ей руку, и она без раздумья взяла ее.

– Ты отлично выглядишь, – прошептала Фара. – А что мы тут делаем, Дуган?

– Я пришел сюда, чтобы жениться на тебе, – пробормотал он.