Нермин Безмен - Курт Сеит и Мурка

– До свидания, сынок, мы больше не будем мучать тебя.

Он ей ответил с сарказмом:

– Ради Аллаха, мама. Доброго пути!

Дом казался абсолютно пустым. Мюрвет заплакала. Она могла бы проплакать весь вечер, но понимала, что в таком случае заставит мужа разнервничаться. Слава Аллаху, тем вечером они были приглашены к Сафийе и Сулейману и, взяв Леман, поднялись на верхний этаж. Сеит сидел за столом, взяв жену под руку. Он часто целовал ее, гладил ее руки и волосы. Сафийе и Сулейман реагировали на это совершенно естественно. К ним присоединился и маленький Хасан. После двух бокалов вина он опечалился и погрузился в мысли. Сеит, потрепав его по плечу, спросил:

– Что с тобой, маленький поэт? Снова пишешь стихотворение?

Прозвищем Хасана было Поэт Хасан. Он получил его от друзей Сеита, так как постоянно писал стихи. Когда он немного выпивал, то закрывал глаза и начинал читать свои вирши. Большинство из них было о печали, любви и безысходности. Хасан чувствовал бесконечную тоску по своей семье. Он тосковал по Крыму. Иногда он переставал стесняться и ревел навзрыд.

Сафийе подхватила:

– Правда? Ты пишешь стихотворение, Хасан? Ради Аллаха, пожалуйста, прочитай нам одно.

Юноша начал:

И тотчас замолчал. Бросив на Сафийе тоскливый взгляд, он отвернулся, скрывая слезы.

Леман исполнилось три месяца. Сеит обожал дочь. Светло-русые прямые волосы начали появляться на ее голове. Ее глаза были карими.

Сеит укладывал дочку на кровать, сам вытягивался рядом и разговаривал с ней, как со взрослым человеком. Малютка словно понимала, что ее отец ведет себя с ней по-другому, нежели окружающие, и берегла для него свои самые красивые улыбки. Когда приходила очередь матери заворачивать ее в пеленки, она разражалась криком. Быть с отцом было свободой, счастьем. На кровати, под теплом солнца, проникавшего сквозь занавески, оказаться в руках отца только в распашонке было для нее большим удовольствием. Сеит же очень хотел, чтобы дочь поскорее выросла. Он знал, что они с Леман будут хорошо ладить.

Дела Сеита шли в гору, и он часто приносил жене подарки, купленные в шикарных магазинах в Бейоглу.

Эмине раз в два-три дня приходила днем и помогала Мюрвет – кипятила детские пеленки, гладила. Жить раздельно было лучшим решением для всеобщего спокойствия, и никто уже на эту тему не говорил.

Той осенью Сеит продал прачечную. Для процветания ресторана были необходимы дополнительные деньги. К тому же бухгалтер прачечной Петр Сергеевич покинул Стамбул и обосновался в Париже. Сеит боялся, что не сможет найти на его место человека, которому сможет доверять в той же степени. Смысла в том, чтобы держать прачечную, расходы которой он не мог контролировать, не было.

Однажды сентябрьским днем Мюрвет, развешивавшая в саду вещи, которые постирала ее мать, заметила повозку, которая остановилась у ворот. Приехал маленький Хасан. Внешний вид Хасана, который, как и Сеит, проявлял чрезмерную заботу о своей внешности, был безупречным – он был в белоснежном костюме и шляпе. Мюрвет с удивлением смотрела на мешки, которые он выгружал из повозки. Должно быть, Сеит что-то отправил, но что – разобрать она не могла.

– Что такое, Хасан, что это ты привез?

– Скатерти из ресторана, невестка.

– Что делать с этими скатертями?

– А что делать? Постирать и накрахмалить.

Оторопело глядя на скатерти, полотенца, салфетки и покрывала, брошенные у ее ног в дверях бельевой, Мюрвет всей душой желала, чтобы этого не видела мать. Но от матери, разумеется, было невозможно ничего скрыть. Эмине сразу начала причитать:

– Мне стирать пеленки или эти ресторанные тряпки?

Мюрвет постаралась ее успокоить:

– Не трогай их, мама, я сама потихоньку постираю. К тому же не обязательно стирать все сразу, в ресторане есть запасные.

Эмине абсолютно не удовлетворилась тем, что услышала.

– Говоришь, не трогай! Я не трону, а кто тогда тронет? Прачка, что ли, у тебя есть? Конечно же, я снова все сделаю!

Мюрвет, глубоко вздохнув, продолжала вешать белье.

Тем вечером она решила кое-что сказать Сеиту на этот счет.

– Сеит, белье из ресторана постоянно теперь будет отвозиться к нам?

– Да, Мурка. В связи с тем, что у нас больше нет прачечной, белье стираем дома, – подтвердил муж. – А что, есть какая-то проблема? Ты же знаешь, что это скатерти ресторана. Я не могу их отдать абы куда. Они должны быть великолепными и пахнуть крахмалом.

Стирая с тех пор скатерти и полотенца, Мюрвет думала о том, сколько усилий она приложила к тому, чтобы мужу хорошо жилось.

Однажды вечером, после ужина, когда Сеит играл с еще не спящей Леман, Мюрвет утюжила все те же ресторанные скатерти. Внезапно на верхнем этаже раздался грохот. Послышались гневные голоса. Сеит и Мюрвет с удивлением замерли. Сеит положил Леман на кровать и побежал на лестничную площадку, но не поспел за Сулейманом, который уже спустился с лестницы и хлопнул входной дверью. Доносился плач Сафийе. Сеит поднялся на верхний этаж. Сафийе рыдала в три ручья.

– Что случилось, Сафийе? Что происходит?

– Что должно было случиться, Сеит? Как мне только на ум это не приходило? У него есть любовница. Ты можешь в это поверить? У него есть любовница!

Сеит действительно не мог поверить. Сулейман был сильным, волевым, влюбленным в жену мужчиной.

– Где дочери? – только и спросил он.

– Он отправил вчера дочерей к бабушке и хочет со мной разводиться.

Сафийе вновь утонула в слезах. Сеит взял ее за руку.

– Спокойно! Подумаем, как выйти из этой ситуации. Давай спустимся к нам. Здесь ты одна не останешься.

Мюрвет с беспокойством ждала их у двери. Наполнив водкой маленькую стопку, Сеит заставил Сафийе выпить ее. До самого утра они проговорили, обдумывая выходы, чтобы спасти брак. На следующий день Сеит лично пошел на встречу с Сулейманом. Как друг и родственник, он сделал все, что возможно, но результат не изменился – муж Сафийе забрал детей и развелся.

Молодую женщину, которой нужно было съезжать из дома, так как ее средства не позволяли ей одной проживать в большой квартире, Сеит и Мюрвет решили забрать к себе. Сафийе вынуждена была ответить согласием. В ее жизни внезапно произошли большие перемены. Мужчина, которого она любила, бросил ее ради другой женщины, не оставив ей денег. Она была вынуждена покинуть квартиру, которую называла своим гнездом. Но самой невыносимой утратой для нее была разлука с дочерьми. Из-за тоски по детям у нее разрывалось сердце.

Несмотря на горечь и тоску, Сафийе самоотверженно помогала Мюрвет в домашних делах. Молодая женщина больше не плакала, но Мюрвет постоянно слышала ее глубокие вздохи.