Кара Колтер - Праздник былой любви

Он снял шапку, обнажив свои густые седые волосы, и нежно надел ее на голову Ноэль, словно ей действительно было двенадцать лет, а не двадцать три года. На этот раз, вместо того чтобы испугаться, она почувствовала себя любимой.

Он подошел к ее машине и вытащил чемодан из багажника. Это был большой чемодан с подарками, теплой одеждой и коньками. У чемодана были колесики, но дедушка решил нести его в руках, и Ноэль знала, что лучше не обижать его, предлагая помощь.

Они вошли через заднюю дверь на заднее крыльцо. В доме витал сильный аромат кофе, но бабушкиной рождественской выпечкой не пахло.

Они разделись и разулись. Ноэль сняла дедушкину шапку и поправила прическу перед зеркалом. Ее слегка веснушчатые щеки и нос уже покраснели, и она опять подумала, что она ничем не примечательная женщина. Волосы мышино-каштанового цвета до плеч, прямые как спагетти; глаза – то ли карие, то ли голубые, то ли зеленоватые; заостренные черты лица, которые можно сделать симпатичными, но не красивыми, с помощью макияжа.

Собака уже улеглась на подстилку у дровяной печки на кухне. Пока дедушка подбрасывал поленья в топку, Ноэль с нежностью огляделась.

Кухня была совсем не похожа на деревенские кухни, фотографии которых печатали в модных журналах. Старый потрескавшийся линолеум на полу; шкафы с облупившейся краской; кухонные столы, заваленные всем, начиная с деталей двигателя и заканчивая старыми перчатками. Окна большие, но старые, покрытые инеем.

Хотя бабушка не потерпела бы деталей двигателя на кухонном столе и украсила бы дом к Рождеству, Ноэль почувствовала себя по-настоящему дома.

Дедушка и бабушка воспитывали Ноэль после того, как ее родители погибли в автокатастрофе, когда ей было двенадцать лет. Эту кухню она любила больше всего и чувствовала себя на ней в безопасности.

– Расскажи мне о вертолетной площадке. – Она села за старый стол. Кофе варился на дровяной печи, и дедушка поставил перед Ноэль кружку. Она сделала глоток и сразу потянулась к сахарнице. Кофе был очень крепким и горьким.

– Ну, это началось, когда я посмотрел вечерние новости. – Он сел напротив Ноэль и взглянул на нее с такой любовью, что ее сердце замерло от радости. – Рассказывали об одной девушке из Англии или Ванкувера. Ей было не с кем отмечать Рождество, поэтому она дала объявление на «Я продаю», и ей ответили, и она выбрала семью, с которой будет праздновать Рождество.

Ее дедушка просиял, словно это полностью объясняло идею строительства вертолетной площадки на коровьем пастбище.

– Продолжай.

– Ну, я хотел дать объявление о продаже старого барахла из сарая, и мне подумалось, что я скучаю по прежнему Рождеству.

– Ты, я и бабушка? – задумчиво спросила она, думая о музыке, выпечке, украшениях и визитах соседей.

– И раньше. Знаешь, телевидение пришло сюда очень поздно. Без него даже лучше. И намного лучше без автомагистрали между штатами. Даже не рассказывай мне о пользе мобильных телефонов.

– Не буду, – ответила Ноэль, хотя, по правде говоря, знала, что скоро соскучится по социальным сетям.

– Мы устраивали шумные вечеринки на Рождество, – с тоской сказал ее дед. – Когда я был мальчиком, на Рождество мы все собирались в старом зале, и там проходил рождественский концерт, ужин и игры. Столы ломились от индеек, ветчины, пюре и пирогов. О, пироги! Женщины старались превзойти друг друга в пирогах.

Люди пели и разговаривали. Дарили подарки соседям. Что-нибудь скромное: свисток, мешочек для муки – отбеленный и расшитый пожеланиями вроде «Благослови этот дом». Если была семья, которая переживала тяжелые времена, все делали подарки ее детям и давали вкусную еду.

На Ноэль снова нахлынуло беспокойство.

– Итак, – продолжал дедушка, – я просто дал объявление и пригласил людей на старомодное Рождество.

– Сюда? – удивленно спросила Ноэль.

– Конечно. Разве можно придумать лучшее место?

– Дедушка, ты не можешь приглашать незнакомцев из Интернета к себе домой!

Он скрестил руки на груди, закрытой клетчатой рубашкой. Выражение его лица было упрямым.

– Ну, ты опоздала с советами. Я уже дал объявление.

– И тебе ответили?

– Ага, – сказал он с удовлетворением.

– Но откуда ты знаешь, что они хорошие люди? – спросила Ноэль.

Дедушка похлопал ее по руке.

– О, Ноэль, большинство людей хорошие. Не надо во всех искать врагов после неудачи с Майклом…

– Его зовут Митчелл, – тихо уточнила она. – Поэтому ты сделал вертолетную площадку?

– Да. Сюда едет магнат.

– О, дедушка!

– С маленькой дочкой, которая потеряла мать.

– Дедушка! – воскликнула она. – Скажи, что ты никому не отправил денег.

– Ну, я отправил кое-кому деньги. Не магнату. Многие хотели приехать на мое старомодное Рождество, но им не хватило денег даже на бензин.

Ноэль стало тошно. Как далеко это зашло? Сколько людей раскрутили ее дедушку на деньги? Ее надежды на спокойное Рождество испарялись.

Дедушка абсолютно ничего не понимал в мире высоких технологий. Люди просто охотились на одинокого старика; всевозможные злодеи троллили в Интернете, чтобы найти таких, как он. Оставалось надеяться, что он никому не говорил о том, как много у него денег.

– Дедушка, – мягко сказала она, – это обман. Если магнат еще не попросил у тебя денег, он их попросит. Тебя обманули.

Он нахмурился.

– Нет.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что он прислал мне это. – Он взял лист бумаги из кучи листов на кухонном столе. Ноэль взяла лист и уставилась на него. Это был чертеж простой вертолетной площадки.

– О нет, дедушка, – произнесла она. – Этот рисунок мог сделать ребенок.

Дедушка наклонил голову набок.

– Ты слышишь? – торжествующе спросил он.

Она уставилась на него, потому что ничего не слышала. Ее душа разрывалась на части от грусти. Это был год потерь. Сначала умерла ее бабушка. Потом, через несколько недель, ее жених объявил, что он просто «не готов к семейной жизни», и уехал в Таиланд «искать себя».

На страницах в социальных сетях Митчелл выкладывал свои фотографии рядом с экзотическими красавицами в бикини, глядя на которых Ноэль вновь чувствовала себя простушкой.

Итак, она потеряла семейное ранчо, бабушку и жениха. А теперь не хватало еще потерять и дедушку, только совсем другим способом. Она решила, что он лишился рассудка.

Встав из-за стола, он торопливо пошел к двери.

– Я должен их встретить, – нетерпеливо сказал он. – И мне лучше подбросить сено для пони, чтобы он не выходил из конюшни. Пока не хочу раскрывать этот секрет.

Даже собака выглядела сбитой с толку и не очень радовалась возвращению на улицу.

– Дедушка, – успокаивающе произнесла Ноэль, вставая, – сядь. Помоги мне отнести чемодан. Сегодня мы срубим елку и нарядим ее.