Э. Л. Джеймс - На пятьдесят оттенков темнее

У меня захватывает дух. Желание – темное и сладостное – пробегает горячей волной по моим жилам. Сейчас будет весело.

– По-моему, тебе слишком жарко, – шепчет он. – Ты перегрелась. Я буду охлаждать тебя. Пойдем.

Кристиан протягивает мне руку, и я послушно следую за ним.

В спальне он ставит мороженое на ночной столик, снимает с кровати пуховое одеяло и обе подушки, кладет их горкой на пол.

– У тебя ведь найдется смена простыней, верно?

Я киваю, завороженно наблюдая за его действиями. Он берет в руки «Чарли Танго».

– Не испачкай мой шарик! – грозно предупреждаю я.

Уголки губ дергаются в лукавой улыбке.

– И не собираюсь, малышка. Я испачкаю тебя и эти простыни.

Мое тело буквально заходится в конвульсиях.

– Я привяжу тебя, согласна?

Ой… Что-то будет…

– Ладно, – шепчу я.

– Только руки. К кровати. Мне так нужно.

– Ладно, – снова шепчу я, не в силах произнести что-то другое.

Он подходит, глядя мне в глаза.

– Мы возьмем вот это. – Он берется за пояс моего халата и очень медленно, словно дразня меня, развязывает его и аккуратно вытаскивает из петель.

Халат распахивается, и я стою как парализованная под его жарким взглядом. Через пару мгновений Кристиан снимает халат с моих плеч. Халат спадает и ложится возле моих ног, а я стою обнаженная. Кристиан гладит мое лицо костяшками пальцев; прикосновение отдается сладким эхом в глубине живота. Наклонившись, он быстро целует меня в губы.

– Ложись на спину, – бормочет он. Его потемневшие глаза сверкают.

Я послушно выполняю все, что он говорит. Моя комната погружена в полумрак, только от ночника льется робкий свет.

Вообще-то, я ненавижу энергосберегающие лампочки – они такие тусклые. Но сейчас радуюсь приглушенному свету. Кристиан стоит возле кровати и глядит на меня.

– Я могу смотреть на тебя весь день, Анастейша, – говорит он и тут же залезает на кровать, садится на меня верхом.

– Руки над головой, – командует он.

Я повинуюсь, и он обвязывает концом пояса мое левое запястье и продевает пояс через металлические прутья в изголовье кровати. Сильно дергает за него, рука вытягивается. Так же крепко привязывает и мое правое запястье.

Теперь, когда я связана, он заметно успокаивается. Ему это по нраву. Ведь я больше не могу до него дотронуться. Мне пришло в голову, что ни одна из его прежних партнерш не прикасалась к нему – они никогда не получали такой возможности. Он всегда контролировал все действия и сохранял дистанцию. Вот почему он так любит свои правила.

Он слезает с меня и, наклонившись, быстро чмокает в губы. Выпрямляется и стаскивает через голову рубашку. Расстегивает джинсы и сбрасывает их на пол.

Обнаженный, он великолепен. Моя внутренняя богиня выполняет тройной аксель, а у меня внезапно пересыхают губы. Его фигура словно создана по классическим канонам: широкие мускулистые плечи, узкие бедра – перевернутый треугольник. Он явно поддерживает форму тренировками. Я могла бы любоваться им с утра до вечера. Тем временем Кристиан подходит к изножью кровати, хватает меня за лодыжки и резко тянет на себя. Теперь мои руки окончательно вытянулись, и я не могу ими двигать.

– Так-то лучше, – бормочет он.

Взяв мороженое, он возвращается на кровать и опять садится на меня верхом. Медленно сдирает крышку из фольги и втыкает ложку в ванильную массу.

– Хм-м… оно еще твердовато, – сообщает он, подняв брови. Зачерпывает мороженое и отправляет в рот. Сладко жмурится, облизывает губы. – Поразительно, каким вкусным бывает простое ванильное мороженое. – Смотрит на меня с хитрым видом. – Хочешь попробовать?

Он сидит на мне и лакомится мороженым – такой молодой, беззаботный и горячий – глаза веселые, лицо сияет. Что же он собирается со мной делать? Я робко киваю, словно не могу говорить.

Он зачерпывает еще мороженого и протягивает мне; я открываю рот; тогда он быстро его проглатывает.

– Слишком вкусно, чтобы делиться, – заявляет он с коварной ухмылкой.

– Эй! – протестую я.

– Как, мисс Стил, вы любите ванильное мороженое?

– Да, – отвечаю я с наигранной злостью и безуспешно пытаюсь сбросить его с себя.

Он смеется.

– Ах, мы сердимся! Я бы на твоем месте поостерегся.

– Хочу мороженого!

– Ладно уж, мисс Стил, ведь вы так порадовали меня сегодня. – Он подносит к моим губам полную ложку мороженого и дает ее съесть.

Мне тоже хочется смеяться. Он веселится от души, и его хорошее настроение заразительно. Он зачерпывает еще мороженого и дает мне, потом еще… Ладно, хватит.

– Эге, вот как можно заставить тебя есть – путем принудительного кормления. Надо иметь это в виду.

Зачерпывает еще мороженого и предлагает мне. На этот раз я плотно сжимаю губы и мотаю головой. Тогда он ждет, держа ложку надо мной. Растаявшее мороженое капает мне на горло, на ключицы. Он медленно слизывает его. Мое тело наполняется истомой.

– Хм-м. Мисс Стил, оказывается, так мороженое еще вкуснее.

Я неистовствую, пытаюсь освободить руки; кровать зловеще скрипит, а мне плевать – я горю желанием, оно пожирает меня. Он зачерпывает еще ложку и льет растаявшее мороженое мне на груди. Потом размазывает его ложкой по каждой груди и соскам.

Ой… холодно! Соски напрягаются от мороженого.

– Холодно? – участливо спрашивает Кристиан и опять слизывает с меня лакомство. Его губы кажутся мне горячими по сравнению с холодом ванильной массы.

Это мука. Мороженое тает и стекает с меня струйками на простыню. Губы Кристиана продолжают медленную пытку, то с силой всасывают, то нежно ласкают мою кожу.

– Пожалуйста… – Я учащенно дышу.

– Поделиться с тобой?

Прежде чем я успеваю сказать «да» или «нет», его язык уже вторгается в мой рот, холодный, умелый; на вкус он походит сейчас одновременно на Кристиана и на ванильное мороженое. Восхитительно!

Едва я успеваю привыкнуть к этому, как он садится и выливает подтаявшее мороженое узкой полоской от грудей вниз и кладет на мой пупок большой комок. Оно еще холоднее, но почему-то обжигает…

– Ну вот, лежи спокойно, иначе все мороженое окажется на постели.

Его глаза сияют. Он целует обе груди, сильно сосет соски, затем слизывает полоску мороженого на теле.

А я стараюсь лежать неподвижно, несмотря на головокружительное сочетание холода и жарких прикосновений. Но бедра начинают двигаться сами собой, в собственном ритме, под действием холодной ванильной магии. Кристиан перемещается вниз и поедает мороженое с моего живота, ввинчивает кончик языка в пупок.

Из моего горла вырываются громкие стоны. Боже мой! Мне холодно и жарко одновременно, Кристиан доводит меня до исступления, но не останавливается. Он льет мороженое ниже, на лобок, на клитор. Я громко кричу.