Э. Л. Джеймс - На пятьдесят оттенков темнее

Мы неторопливо рассматриваем работы Хосе, и я замечаю, как какая-то пара кивает мне, широко улыбаясь, словно знакомой. Вероятно, потому, что мы вместе с Кристианом. Но вот какой-то белокурый парень открыто таращится на меня. Странно…

Мы поворачиваем за угол, и тут я понимаю причину странных взглядов. На дальней стене расположены семь огромных портретов – и на них я.

Я смотрю с портретов в зал. Тут надуваю губы, на соседнем смеюсь, а вот хмурюсь, удивляюсь… Все снято на предельном приближении, все черно-белое.

Вот зараза! Я вспоминаю, как Хосе возился пару раз с фотоаппаратом, когда бывал у меня и когда я выезжала с ним в качестве шофера и помощника. Я-то думала, что он просто баловался. Не подозревала, что он сделает такие непринужденные снимки.

Кристиан, как завороженный, подолгу смотрит на каждый портрет.

– Похоже, не только я один… – загадочно бормочет он. Его губы сжаты в твердую полоску.

Мне кажется, он сердится.

– Извини, – говорит Кристиан, пронзив меня на миг своим острым взглядом, и направляется к столику администратора.

В чем дело? Я завороженно наблюдаю, как он оживленно беседует с мисс Короткая Стрижка и Красная Помада. Вот достает бумажник и извлекает из него кредитную карточку.

Эге! Вероятно, он купил один из портретов.

– Эй, значит, ты муза? Потрясающие фото.

На меня опять таращится парень с копной светлых волос. Я чувствую теплую ладонь на моем локте. Это вернулся Кристиан.

– Ты счастливчик, – говорит ему блондин и получает в ответ ледяной взгляд.

– Конечно, счастливчик, – мрачно бормочет Кристиан, отводя меня в сторону.

– Ты купил один из портретов?

– Один? – фыркает он, не отрывая от них глаз.

– Ты купил не один, а больше?

Он поднимает брови.

– Я приобрел все, Анастейша. Я не хочу, чтобы всякие там типы таращились на тебя, если купят эти снимки и повесят их у себя дома.

Я чуть не рассмеялась.

– Ты предпочитаешь делать это сам? – усмехаюсь я.

Он сердито смотрит на меня, вероятно, застигнутый врасплох моей дерзостью, но старается скрыть удивление.

– Честно говоря, да.

– Извращенец. – Я прикусываю губу, чтобы не засмеяться.

У него отвисает челюсть, и теперь его удивление становится явным. В задумчивости он трет подбородок.

– Ничего не могу возразить против такой оценки, Анастейша. – Он наклоняет голову набок, и в его глазах прыгают смешинки.

– Мы потом еще поговорим с тобой об этом, но я обещаю полную конфиденциальность.

Он вздыхает и смотрит на меня долгим взглядом.

– И о том, что я сделал бы с твоим милым, дерзким ротиком, – еле слышно бормочет он.

Я ахаю, хорошо понимая, что он имеет в виду.

– Ты очень груб. – Я пытаюсь изобразить ужас, и мне это удается. Неужели для него не существует рамок дозволенного?

Он ухмыляется, потом хмурит брови.

– На этих фото ты держишься очень непринужденно. Я нечасто вижу тебя такой.

Что? Эге! Смена темы – от игривого к серьезному.

Я краснею и опускаю взгляд. Он берет меня за подбородок и заставляет поднять голову. Я взволнованно задыхаюсь от его прикосновения.

– Я хочу, чтобы ты со мной была такой же непринужденной, – шепчет он. Все проблески юмора исчезли.

Глубоко внутри меня опять зашевелилась радость. Но разве это возможно? Ведь у нас проблемы.

– Если ты хочешь этого, тогда перестань меня пугать, – огрызаюсь я.

– А ты научись общаться и говорить мне, что ты чувствуешь, – огрызается он в ответ, сверкнув глазами.

Я вздыхаю.

– Кристиан, ты хочешь видеть меня своей покорной рабыней, сабой. Вот в чем проблема. Вот определение прилагательного «сабмиссивная» – ты как-то прислал мне его по почте. – Я замолкаю, припоминая дословно его послание. – Кажется, синонимами были, цитирую: «мягкая, покладистая, податливая, уступчивая, сговорчивая, пассивная, послушная, смиренная, терпеливая, кроткая, безвольная, робкая…». Я не должна поднимать на тебя глаза. Не должна говорить без твоего разрешения. Чего же ты ожидал? – ехидно интересуюсь я.

Он хмурится все сильнее, а я продолжаю:

– Я вообще не понимаю, чего ты хочешь. То тебе не нравится, что я спорю с тобой, то ты хвалишь мой «дерзкий ротик». Ты ждешь от меня повиновения, чтобы при непослушании меня можно было бы наказать. Я просто не знаю, куда тебя занесет, когда я буду с тобой.

Его глаза превратились в злые щелочки.

– Что ж, мисс Стил, в логике вам, как всегда, не откажешь, – цедит он ледяным тоном. – Но сейчас мы поужинаем.

– Но ведь мы тут пробыли всего полчаса.

– Ты посмотрела фотографии; ты поговорила с парнем.

– Его зовут Хосе.

– Ты поговорила с Хосе. Между прочим, когда я видел его в прошлый раз, ты была пьяная, и он пытался засунуть свой язык в твой рот.

– Он ни разу не ударил меня, – парирую я.

Кристиан сдвигает брови, злость исходит из каждой его поры.

– Это запрещенный удар, Анастейша, – шепчет он.

Я бледнею, а Кристиан приглаживает свою шевелюру, вставшую дыбом от едва сдерживаемого гнева. Но я не собираюсь сдаваться и с вызовом гляжу на него.

– Ты срочно должна что-то съесть. Ты вянешь на глазах. Найди парня и попрощайся с ним.

– Пожалуйста, давай побудем здесь еще немного.

– Нет. Иди. Немедленно. Попрощайся.

Я злюсь, моя кровь бурлит. Проклятый идиот, кто дал ему право командовать? Злость – это хорошо. Злость лучше, чем слезы.

Я с трудом отрываю взгляд от Кристиана и ищу Хосе. Он беседует с группой каких-то девиц. Направляюсь к нему. Почему я должна слушаться Кристиана? Только потому, что он привез меня сюда? Какого черта! И вообще, что он себе воображает?

Девицы ловят каждое слово Хосе. Одна из них, несомненно, узнает меня по тем портретам и раскрывает рот от изумления.

– Хосе!

– Ана! Извините, девочки.

Хосе улыбается им и обнимает меня за плечи. Надо же, Хосе, мой старый приятель, сделался таким галантным, светским, производит впечатление на женщин.

– Ты выглядишь умопомрачительно, – говорит он.

– Мне пора уходить, – бормочу я.

– Но ведь ты только что пришла.

– Да, но Кристиану нужно возвращаться. Хосе, твои работы – фантастика. Ты очень талантлив.

Он просиял.

– Классно, что я тебя повидал.

Он по-медвежьи обхватывает меня и кружится вместе со мной. Краем глаза замечаю Кристиана. Он злится, ясное дело, потому что я в объятьях Хосе. Ладно, позлись, дружище! Я нарочно обнимаю Хосе за шею. Сейчас Кристиан лопнет от бешенства. Его глаза мечут молнии. Он медленно направляется к нам.

– Спасибо, что предупредил меня насчет портретов, – ехидно говорю я.

– Ой, блин. Извини, Ана. Мне и вправду нужно было бы сообщить тебе. Как ты их находишь?

– Хм… не знаю, – честно отвечаю я, мгновенно выбитая из равновесия его вопросом.