Джудит Макнот - Рай

Их первая настоящая стычка кончилась перемирием, которое было отпраздновано в этот же вечер за молочными коктейлями в кафе-мороженом Паулсона.

Глядя на фотографии, Мередит вспомнила об этой ночи, но тут ее бесцеремонно вернула к действительности Линн Маклолин. Просунув голову в дверь, девушка звонко объявила:

– Утром звонил Ник Терне из телефона-автомата! Сказал, что вы уже отключили свой телефон и что он собирается сегодня заглянуть ненадолго.

– Которой из нас он звонил? – осведомилась Лайза.

Линн ответила, что Ник хотел поговорить с Мередит, и исчезла. Лайза немедленно подбоченилась и с притворной яростью обрушилась на подругу:

– Я так и знала! Прошлой ночью он не сводил с тебя глаз, хотя я только что на голове не стояла, пытаясь привлечь его внимание! Зря я учила тебя пользоваться косметикой и подбирать одежду!

– Опять ты, – отпарировала Мередит улыбаясь, – относишь на свой счет мой жалкий успех у немногих парней!

Ник Терне учился на предпоследнем курсе в Йеле и, верный традициям, приехал в Вермонт, чтобы присутствовать на церемонии окончания школы его сестрой, и ослепил всех девушек красивым лицом и идеальной фигурой спортсмена. Но стоило ему бросить взгляд на Мередит, остальные отошли на второй план, и Ник даже не делал из этого тайны.

– Жалкий успех у немногих парней? – повторила Лайза, выглядевшая очаровательной даже сейчас, с рыжими волосами, сколотыми на голове в беспорядочный узел. – Если бы ты встречалась хотя бы с половиной мальчиков, которые назначали тебе свидания за последние два года, то побила бы мой рекорд, я просто уверена в этом!

Она хотела добавить еще что-то, но тут в приоткрытую дверь постучала сестра Ника.

– Мередит, – позвала она, беспомощно улыбаясь, – внизу ждет Ник с парой приятелей. Приехали сегодня утром из Нью-Хейвена. Говорит, что твердо намерен помочь тебе собраться, отвезти, куда захочешь, или сделать предложение руки и сердца, в зависимости от того, что ты предпочтешь.

– Пришли несчастного влюбленного и его друзей сюда, – смеясь объявила Лайза, и когда Триш Терне ушла, подруги обменялись веселыми понимающими взглядами. Две полные противоположности. Совершенно согласные во всем.

За последние четыре года они сильно изменились, особенно Мередит. Лайза всегда была ослепительно-красива, ей не приходилось носить очки или страдать от детской полноты. А Мередит два года назад на карманные деньги купила контактные линзы, что избавило ее от очков и позволило привлечь внимание к необыкновенным глазам. Природа и время позаботились обо всем остальном, придав законченность тонко очерченному лицу, блеск и густоту волосам и округлив фигуру в нужных местах.

Лайза с ее кудрявыми пылающими волосами и яркой внешностью в восемнадцать лет выглядела земной и вызывающе красивой. Мередит, напротив, казалась уравновешенной, исполненной достоинства и безмятежно прекрасной. Мужчин привлекало бьющее фонтаном жизнелюбие Лайзы, а улыбчивая сдержанность Мередит служила вызовом. Где бы ни появились обе девушки, мужские головы неизменно поворачивались, словно подсолнухи за солнцем. Лайза наслаждалась вниманием, она обожала волнующее предвкушение встречи и восхитительные новые романы. Мередит, наоборот, совершенно равнодушно относилась к своему успеху у мужчин. Хотя ей нравилось встречаться с мальчиками, ходить с ними на лыжные прогулки и танцы, свидания Мередит с юношами доставляли ей удовольствие, но отнюдь не вызывали того безумного волнения, на которое она рассчитывала.

И к поцелуям Мередит относилась равнодушно. Лайза относила это за счет того, что Мередит, совершенно непонятно почему, идеализировала Паркера и теперь сравнивала с ним каждого мужчину, с которым была знакома. Конечно, это в какой-то мере объясняло безразличие Мередит, но, по правде говоря, беда крылась в том, что она с самого детства воспитывалась среди взрослых и росла под присмотром отца, властного, привыкшего к беспрекословному подчинению. И хотя с мальчиками из Личфилда было неплохо проводить время, она чувствовала себя гораздо старше их.

С юных лет Мередит твердо знала, что хочет получить диплом колледжа и занять подобающее ей место в компании отца. Парни из Личфилда, даже их старшие братья, казалось, не имели в жизни других интересов, кроме секса, спорта и выпивки. Для Мередит идея отдаться какому-то мальчишке только для того, чтобы добавить свое имя к списку бенсонхерстских девственниц, побежденных учениками Личфилда, по слухам, висевшему в актовом зале школы, казалась не только бессмысленной, но и унизительной.

Когда-нибудь она встретит человека, которому захочет подарить себя, пусть это будет тот, кем Мередит восхищается, кому доверяет… Она желала нежности и понимания, романтики и любви. Любви, от которой ждала больше, чем просто интимных отношений и постели. Мередит представляла долгие прогулки по пляжу со сплетенными руками, разговоры обо всем, ночи, проведенные в беседах у камина, перед пылающим огнем. Мередит ждала, что будущий любовник станет поверять ей свои мысли, разделит мечты. И, думая об этом идеальном любовнике, она всегда мысленно видела Паркера.

За все годы, проведенные в Бенсонхерсте, Мередит довольно часто удавалось видеть Паркера во время каникул благодаря тому, что их семьи были членами загородного клуба «Гленмур». В традициях клуба было собирать своих членов на танцы и спортивные соревнования. Только несколько месяцев назад, когда Мередит исполнилось восемнадцать лет, девушке было позволено посещать балы и вечеринки для взрослых, но ей всегда удавалось воспользоваться любой возможностью, чтобы повидаться с Паркером. Каждое лето она приглашала его быть партнером на теннисных матчах между младшими и старшими. Он всегда любезно соглашался, хотя их неизменно разбивали наголову, в основном из-за того, что Мередит всегда невыносимо нервничала, чувствуя его присутствие.

Она пользовалась любыми уловками – убеждала отца устроить несколько вечерних приемов, на которые неизменно звала Паркера и его семью. Поскольку Рейнолдсы владели банком, где лежали средства компании «Бенкрофт», Паркер практически был обязан посещать эти приемы по деловым причинам и всегда оказывался соседом Мередит по столу.

На Рождество Мередит ухитрилась дважды очутиться под омелой [2] По старому обычаю мужчина на Рождество может поцеловать женщину, стоящую под омелой. , повешенной в фойе, когда Паркер и его родные приехали с ежегодным праздничным визитом к Бенкрофтам, и всегда отправлялась с отцом, когда приходило время отдать визит.

Ее уловка с омелой полностью удалась: именно Паркер стал первым в жизни мужчиной, поцеловавшим ее, и она жила этим воспоминанием до следующего Рождества, грезила о его улыбке, ощущала запах одеколона, прикосновение губ.