Пенни Джордан - Страсть по-итальянски

Лили окинула студию озабоченным взглядом. Очевидно, что намерения у гостя явно не мирные. Вероятно, пришел высказать какую-то претензию. И поскольку девушка в данный момент заменяла брата, пришлось сознаваться:

– Да, я.

– Мне нужно вам кое-что сказать. Наедине.

По комнате пробежал шелест голосов. Лили собралась было возмутиться требованием гостя. Ну что такого может он ей сказать? Да еще наедине… Однако тут ей в голову пришла мысль, что сводный брат вполне мог натворить нечто, вызвавшее гнев посетителя.

– Что ж, – сдалась она. – Однако будьте добры, покороче. Как видите, у нас съемка идет.

В его взгляде сверкнуло отвращение такой силы, что Лили невольно отшатнулась. Взяв себя в руки, она нехотя вышла через дверь, которую мужчина придержал перед ней. Как истинный джентльмен. Нет, скорее как истинный конвоир, не желающий, чтобы узник вдруг спасся бегством.

Здание, в котором располагалась студия, было тех времен, когда двери еще делали на совесть. Поэтому Лили больше догадалась, чем услышала, какой шквал вопросов обрушили друг на друга оставшиеся в комнате. Она остановилась на крошечной лестничной площадке, стараясь держаться как можно ближе к двери.

– Можете считать меня старомодным и даже женоненавистником, – начал незнакомец, – но, на мой взгляд, когда женщина торгует молодыми телами, это еще более отвратительно, чем когда этим же бизнесом занимается мужчина. Вы зарабатываете на чужом тщеславии и глупости. Вы внушаете пустые надежды, поддерживаете несбыточные мечты.

Лили уставилась на него, не веря своим ушам. На какое-то мгновение она подумала было, что перед ней сумасшедший, однако быстро отказалась от этой мысли. Как всегда, когда чувствовала себя неуверенно, она запустила руку в копну волос и дрожащим голосом возразила:

– Не понимаю, о чем вы. Похоже, тут какая-то ошибка.

– Вы ведь фотограф, выискиваете молодых глупцов, обещаете им блестящую карьеру модели, хотя прекрасно знаете, что карьера эта их, скорее всего, погубит.

– Неправда, – снова попыталась защититься Лили, хотя и сама, по сути, придерживалась того же мнения о модельном бизнесе. Глубоко вздохнув, она собралась было продолжить мысль, но собеседник уже снова заговорил со злобой:

– Где ваша совесть? Ни капельки не стыдно за то, что вы творите? Никакого чувства вины?

Последние слова будто полоснули ножом и всколыхнули темные, глубоко запрятанные воспоминания. Ей бы бежать без оглядки, но Лили была буквально заперта с обвинителем в тесном пространстве лестничного пролета. Она чувствовала, как ею начинает овладевать паника. Хотелось свернуться клубочком, чтобы ничего не видеть и не слышать. Чтобы никто ее не трогал. Но возможности такой не было.

– Бизнес, в который вы пытаетесь втянуть моего племянника, – сплошная грязь, где чужую красоту и молодость покупают для удовлетворения извращенных прихотей.

Каждое слово задевало за живое. Сердце бешено колотилось. А гость продолжал:

– Страшно подумать, скольких вы уже совратили посулами славы и богатства. Но вот что я вам скажу: Пьетро вы не получите! Слава богу, ему хватило ума рассказать все дома – как вы его заманиваете обещаниями карьеры и гонораров.

Лили почувствовала, что во рту пересохло. Этот аспект отцовского ремесла она ненавидела особо, зная, через что порой приходится пройти начинающим моделям, попадись они в руки беспринципным агентам. И теперь, слушая подобные обвинения в свой адрес, Лили испытывала настоящий шок, сковавший ее с ног до головы и лишивший какой-либо возможности отстоять свое честное имя.

– Заберите свои грязные деньги. Кровавые деньги! – С этими словами красавец швырнул на пол смятые купюры. – Скольким похотливым тварям вы планировали представить его на этой вечеринке после съемки? Можете не отвечать. Я и сам знаю – чем больше, тем лучше, да? Ведь для вас это все просто бизнес, правда?

Лили похолодела: неужели Рик пригласил молодого манекенщика на вечеринку после съемки? Сводный брат был человеком общительным и постоянно заходил куда-нибудь выпить после работы. Кроме того, в Милане шла Неделя высокой моды. В городе было полно представителей самой верхушки модной индустрии. И самого дна тоже… Лили передернуло от невыносимых воспоминаний, нахлынул былой страх, лицо покрылось испариной, стало не хватать воздуха. Ей хотелось поскорее убраться отсюда, от этого человека, который заставил ее вспомнить прошлое!

– Вы и подобные вам мне противны! Внешне прекрасный ангел, вслед которому люди на улице оборачиваются. А внутри – гниль и грязь!

Борясь с удушьем, Лили приказала себе думать о настоящем, а не о прошлом. Сфокусироваться на чем-то другом. Внезапно она покачнулась, и мужчина тут же подхватил ее, не дав упасть. Тело интерпретировало жест по-своему. Запаниковав, Лили инстинктивно стала вырываться и свободной рукой пытаться сбросить его ладонь.

– Не трогайте меня! – воскликнула она, но рука его лишь сжалась еще крепче.

Оказавшись прижатой к мужскому телу, Лили ожидала испытать привычные тошноту и ужас, однако ощутила то, чего быть просто не могло. Вместо отвращения теплый запах тела и одеколона вызвал невероятное желание прислониться к мужчине еще крепче. Почему-то показалось правильным стоять вот так, практически обнявшись. Будто плоть ее одобрила происходящее. Лили почувствовала себя Алисой, попавшей в Страну чудес, где все шиворот-навыворот.

Прошла лишь пара секунд, но она испытала целый шквал эмоций, и теперь одна мысль билась в голове – бежать куда глаза глядят. Прочь из этих объятий. И не от страха перед незнакомцем, а от страха перед собственной реакцией на него.

Взгляд мужчины изменился, в нем появилось странное выражение удивления и недоверия, словно что-то оказалось выше его понимания.

– Пустите!

Эти слова будто вывели красавца из оцепенения. Похоже, он не привык, чтобы его отвергали. Глаза мужчины снова наполнились злобой, и так было лучше. Это означало, что они враги. Взгляд его был подобен вулкану, извергающему расплавленное золото. Лили чувствовала, будто ее сковали по рукам и ногам. По телу разлилась слабость, ее начало потрясывать, а от места, где его ладонь касалась ее локтя, расходились волны тепла. Что это? Неужели влечение? Чтобы она, Лили, возжелала мужчину? И кого? Совершенно незнакомого, да к тому же еще и враждебно настроенного! Почему он так на нее действует?

Мужчина вдруг резко отпустил ее руку, оттолкнул ее от себя, развернулся и направился вниз по лестнице, перешагивая через ступеньку. Жадно глотая воздух, Лили стала дергать ручку двери дрожащими пальцами.

Наконец-то она в студии. Но не в безопасности. Пара мгновений и прикосновение незнакомца – прикосновение машинальное, не наполненное никаким чувственным смыслом, – и вот защита, выстраиваемая годами, рухнула, разбилась вдребезги. Оказывается, Лили все-таки способна испытывать желание. Это было как гром среди ясного неба.