Пенни Джордан - Страсть по-итальянски

– Может, стоит рассказать все это ему, а не мне? – откликнулась Лили. – Понимаю, для вас важно благополучие племянника. А для меня важно выполнить работу, которую мне поручил комитет. – С этими словами она многозначительно кивнула в сторону дверей.

– А вам можно доверять такую работу? Не исчезнете вдруг, чтобы опять оказать услугу знакомому?

– У вас нет ни права, ни оснований сомневаться в моей профпригодности!

– Отнюдь. Ведь я, по сути, поручаюсь за вас, когда договариваюсь о визитах в частные владения. А основания для сомнений вы мне сами вчера подкинули.

Лили уже порядком утомил этот разговор. Желая поскорее избавиться от князя, она напомнила:

– Мы заставляем себя ждать! – И снова посмотрела на дверь, дорогу к которой до сих пор преграждал упрямый собеседник, не сводящий с нее внимательных глаз.

Сердце Лили словно сбилось с ритма и болезненно сжималось под взглядом Марко. Хоть бы кто-нибудь подошел, что ли, заговорил с ними и покончил с этой пыткой. Но чуда не происходило, и у нее не было выбора, кроме как выслушать до конца все, что собирался сказать мучитель.

– Ни за что в жизни не поверю, будто вы с вашим знакомым руководствуетесь благими намерениями, – заявил он.

– Я сказала правду. Не хотите верить – ваши проблемы.

– Нет, – отрезал мужчина. – Правды вы мне как раз не сказали.

Марко загнал ее в ловушку: не было возможности ни пройти вперед, ни отступить. Наклонив голову, он тихо говорил ей на ухо, и Лили мучительно замирала, ощущая тепло его дыхания. Ее мутило, стало жарко. Буря эмоций охватила ее, когда мужчина вторгся в ее личную зону, подойдя столь близко.

Надо было что-то отвечать, защищаться. Но она едва могла дышать и с трудом сдерживалась, чтобы в панике не закричать. Попытка хоть немного посторониться привела к тому, что Марко еще сократил дистанцию между ними. Лили резко выдохнула, столкнувшись с ним, и ее дыхание словно обожгло шею мужчины, пустив по телу волны чувственного огня. Абсолютно машинально, даже не отдавая себе отчета в том, что делает, Марко схватил Лили за руку. Он судорожно пытался найти объяснение тому шквалу ощущений, который охватил его. Ведь он не терял над собой контроля даже тогда, когда любовницы устраивали затейливейшие игры в его постели. И вдруг такая реакция всего лишь от теплого дыхания этой женщины. Что в ней заставляет его терять самообладание, пробуждает древнейшие инстинкты?

Конечно, следовало бы выпустить ее руку. Не было никакой причины продолжать удерживать ее. Ни причины, ни потребности, как пытался Марко убедить сам себя. И он бы выпустил, если бы упрямица не начала вырываться. Такой удар по его мужскому самолюбию!

– Нет! – вскрикнула Лили, запаниковав от того, что тело ее снова совершенно неадекватно и неуместно отреагировало на прикосновение.

Казалось, телу доставляет удовольствие близость этого мужчины, что совершенно недопустимо и должно быть немедленно пресечено, пока он не догадался о том, какое действие на нее оказывает. Подняв глаза, она поняла по его горящему взгляду, что он совершенно иначе истолковал ее возглас и наказания не избежать.

Кара настигла ее мгновенно и окончательно выбила почву из-под ног. Его рот накрыл губы Лили поцелуем, таким, какого она не испытывала никогда в жизни. По телу пробежала волна жара, и показалось, будто они – две половинки целого, наконец-то воссоединившиеся. Она взмахнула свободной рукой, чтобы выразить протест, но вместо этого с изумлением обнаружила, что ладонь ее ложится на его лицо. Пальцы ощутили текстуру кожи, выбритый подбородок. Как художнику, Лили захотелось исследовать черты его изумительно, невозможно красивого лица. Только ли как художнику? Губы ее расслабились и слегка приоткрылись, и из них вырвался слабый стон. Что это? Как что, протест, разумеется, ничем иным этот звук быть не может!

Глядя в глаза цвета кипящего золота, Лили почувствовала, как ее пробирает дрожь, как все тело охватывает предательская слабость, принуждая хозяйку опереться о мучителя. На какое-то мгновение показалось, будто тела их движутся, повинуясь некоей неведомой силе. И вдруг мужчина резко отстранился.

Марко с трудом приходил в себя. Он никак не мог осознать, что с ним творится. Почему он, всегда совершенно невозмутимый и рассудительный, позволил эмоциям взять верх над разумом? Никогда прежде он не действовал столь импульсивно. Стоило признать, что первая реакция на всю эту затею с выставкой была верной. Не зря его сначала одолели сомнения по поводу затеянного комитетом проекта. Нужно было отказаться, довериться интуиции. Правда, тогда он усомнился в способности иностранной организации адекватно преподнести историю его страны и рода. Ему и в голову не могло прийти, что проект чреват осложнениями совсем иного толка.

Марко бросил на Лили тяжелый взгляд и не увидел ничего, что могло бы послужить веской причиной для его плоти реагировать столь бурно. Хоть убей, не понимал он, почему его так волнуют ее присутствие, ее запах, очертания груди, приподнимающейся в такт дыханию, тепло самого дыхания… Стиснув зубы, злясь на самого себя, что вообще тратит время на подобные размышления, мужчина попытался привести мысли в порядок и взять ситуацию под контроль.

Да, она симпатичная. Что там, по-настоящему красивая – спокойной, тихой, некричащей красотой. Внешность эта соответствовала утонченности профессии искусствоведа и никак не вязалась с той работой, за которой он застал красотку накануне в студии. Какая же из этих двух ипостасей истинная? И к которой из них его влечет? Неужели в глубинах его личности скрывается Марко, который способен испытывать интерес к женщинам такого рода? Но правда заключалась в том, что тело его с равным неистовством откликалось как на присутствие доктора Райтингтон, так и на близость вчерашней искушенной негодяйки из студии. И что все это значит? Да ничего! Физическое влечение, только и всего. И нечего делать из мухи слона!

Открывая дверь перед Лили, Марко учтивым тоном произнес:

– Я буду за вами присматривать, доктор Райтингтон. И если хоть на мгновение мне покажется, что ваше участие компрометирует весь проект, я в ту же минуту, не задумываясь, потребую от комитета замены.

– Вы не можете так поступить! – запротестовала Лили. В горле у нее пересохло, а сердце стало пропускать удары.

Этот проект значил для нее очень много. Поговаривали, что о нем снимут сюжет для телевидения. Мало того что это весьма способствовало бы дальнейшей ее карьере. Главное, в этом случае Лили удалось бы привлечь внимание широких масс к интересующей ее теме – огромнейшему влиянию итальянского искусства на культуру и быт англичан, будь то архитектура, литература, ландшафтный дизайн или мода. Лишиться участия в этом проекте было бы кошмаром.