Ким Лоренс - Маленький секрет Энджел

Ей показалось, что она в каком-то страшном сне. Она пристально посмотрела в глаза Алекса, сглотнула едкий ком в горле, чувствуя отвращение к себе, и, подняв руку, вытерла припухшие губы. Где было ее самоуважение? Где ее гордость? Когда этот мужчина прикасался к ней, она словно переставала существовать, переставала быть собой и превращалась в кого-то, кто пугал ее, чьи действия она никак не могла предугадать.

Энджел глубоко вздохнула, стараясь прийти в себя.

– Ты, – презрительно заявила она, – не поймешь, где правда, даже если она схватит тебя за руку!

Она опустила глаза и услышала его хриплый смех.

– Правда заключается в том, что я больше доверяю языку тела. – Особенно если интересующее его тело – такое восхитительное, как ее. – Слова могут лгать, но есть некоторые вещи, которые ты не можешь скрыть.

Энджел резко вскинула голову:

– Я не пытаюсь ничего скрыть!

В тот же момент, когда эти слова сорвались у нее с языка, она поняла, что молчание было бы более убедительным.

– Например, твои зрачки расширились настолько, что осталась только тоненькая полоска радужки. – Ее глаза были чистейшего зеленого цвета с небольшими вкраплениями золотистых точек. – И ты на самом деле очень хорошо целуешься.

Она резко выдохнула, но все же смогла ответить на его слова:

– Ну, целоваться не так тяжело. Это… это просто рефлекс!

Его бровь изогнулась.

– Никогда не слышал, чтобы это так называли.

Ненавидя самодовольство в его голосе, она резко ответила:

– Так ты говоришь, что знаешь язык тела? Ну, давай, изучи вот это! – предложила она, показывая на собственное лицо, побледневшее и застывшее холодной маской. – Мне стало плохо в комнате, потому что я увидела тебя, и это напомнило мне об одном эпизоде в моей жизни, которым я совсем не горжусь. Точнее, я глубоко стыжусь его.

– Это твоя проблема, а не моя. – По его мнению, стыд и чувство вины были не тем, о чем стоило заявлять всему свету. С некоторыми вещами просто приходилось жить, это та цена, которую нужно платить за свои ошибки.

Энджел с дрожью вдохнула воздух и бросила ему в лицо:

– Ты превратил меня в другую женщину! – Ее голос упал до шепота, когда она осознала кое-что для себя. – Ты превратил меня в человека, которым я никогда не хотела быть, – в мою мать!

Алекс сжал челюсти, но его злость почти моментально испарилась. Он очень хорошо понимал, о чем говорило тело, но тут даже не нужны были его таланты, чтобы понять, что в ее глазах настоящий шок.

Так у Энджел проблемы с матерью? Это его не касалось, он не собирался помогать ей. Он отказывался мириться с необычным для себя желанием узнать больше деталей, желанием, которое шло вразрез с его целенаправленным безразличием.

Шесть лет, Энджел, и ты все равно пришла к тому же самому. Как она могла это не заметить раньше?

– Madre di Dio! – воскликнула она и рассмеялась.

Ее хриплое восклицание привлекло его внимание.

– Итальянка?

Энджел моргнула, пытаясь вернуться мыслями к настоящему.

– Наполовину. – Она не собиралась распространяться на эту тему. Она и так уже слишком много сказала и показала.

Отсутствие лишних деталей – вот что обычно Алекс ценил в своих любовницах и поддерживал в них стремление избавить его от них. Но даже он предпочитал законченные предложения. По крайней мере, латинская кровь объясняла золотое сияние ее кожи, ну и характер, конечно. Хотя, если бы он произнес это вслух, она бы обвинила его в обобщении.

– Ты ведешь себя так, словно ты являлась пассивной жертвой. Но насколько я помню, ты была равным и очень активным участником, так что роль обманутой девственницы тут кажется перебором. – Удивительно, но у нее сохранилась способность моментально краснеть – румянец залил ее щеки, и из бледно-золотых они стали сияюще-розовыми. – Уверен, это был не первый роман на одну ночь в твоей жизни.

Энджел отвела глаза и проглотила оскорбление, хотя вряд ли Алекс думал, что оскорбит ее. Он просто считал ее именно такой. Проще позволить ему продолжать думать так же, чем рассказать правду.

Интересно, а как бы он отреагировал, если бы она заявила, что он был единственным мужчиной, с которым у нее когда-либо был секс? Энджел чуть не засмеялась, представив себе выражение его лица. Или, еще хуже, он мог задать ей один вопрос, который она сама задавала себе, наверное, тысячу раз: почему он? Как она могла объяснить ему то, чего сама не понимала?

Энджел заставила себя посмотреть на него и почувствовала внутренний трепет, когда их взгляды встретились.

– Так же как и у тебя. – На случай, если он подумает, что это был комплимент, она холодно добавила: – Ты заставил меня почувствовать себя… дешевкой. – Она отвела взгляд и не увидела, как он переменился в лице. – Может, я и работаю моделью, что в твоих глазах делает меня девушкой легкого поведения… – Энджел глубоко вдохнула и изо всех сил постаралась сдержать свое негодование. – Но я не сплю с женатыми мужчинами.

Ее последний комментарий задел его.

– Я сейчас не женат.

Интересно, зачем он это сказал? Чтобы она себя чувствовала лучше? Или это просто ложь, чтобы затащить ее в постель? Энджел сказала себе, что не хочет этого знать. Все, чего она хотела, так это убраться отсюда, подальше от него.

– Интересно, почему меня это не удивляет? – протянула она. – Я очень надеюсь, что она заставила тебя раскошелиться как следует. – «Наверное, его банковский счет – его единственная чувствительная точка», – подумала она горько.

– Она умерла.

Его слова заставили Энджел охнуть и почувствовать себя настоящей стервой. Она не знала, что сказать, чтобы не выглядеть пошлой и неискренней.

О-о…

Тут служащий в униформе принес поднос с кофейными чашками и чайником. Повинуясь кивку Алекса, он поставил его на стол. Молодой человек говорил по-гречески, и Алекс Орлов ответил ему на том же языке.

Множество вопросов крутилось у Энджел в голове, пока она наблюдала, как Алекс наливал кофе и придвинул ей чашку.

Интересно, он любил свою жену? Выражение его лица ничем не выдавало его мысли. В ее представлении мужчина, любящий свою жену, не мог быть неверным. «Но это ведь представления идеалиста», – подумала она с хмурой гримасой.

Алекс изменял жене, но Энджел предполагала, что некоторые мужчины делают это, а некоторые женщины мирятся с неверностью либо просто не знают о ней. Это было странно для нее. Даже нет, просто мерзко. Но каждый воспринимает семейную жизнь по-своему.

– Прости, я не знала о твоей жене, иначе бы я не сказала того, что сказала. Пусть даже это и правда.

Интересно, эта бедная женщина так и жила в неведении? Или просто притворялась, что ничего не знает? Или знала и страдала от унижения? Энджел не могла решить, что хуже.