Хизер Сноу - Нежный враг

Подбежал слуга со следующим букетом. Прелестные лиловые цветы словно насмехались над ним. Возможно, на этот раз ей следовало подарить одни колючки.

Тем не менее букет был преподнесен с соблюдением всех мыслимых и немыслимых правил этикета.

Джеффри подъехал к Лилиан, и та сразу же шагнула к лошади и нежно обняла ее за голову.

– Хороший, милый, молодец!

Джеффри, слушая ее тихий, наполненный неизъяснимой чувственностью голос, завидовал черной завистью длиннохвостой и длинногривой зверюге.

Лилиан подняла глаза.

– Вы отличный наездник, милорд.

Джеффри некоторое время молчал, ожидая оскорбления, не дождался и улыбнулся. Ее похвала обрадовала и согрела. Он протянул даме сердца букет.

– Спасибо, мисс Клэрмонт.

– Не за что. – Она взяла цветы и положила на стул, даже не взглянув. – Конечно, я не сомневалась, что вы станете победителем. Только не кажется ли вам, что это не вполне справедливо – опытному кавалеристу состязаться с теми, кто если когда и садился на лошадь, то во время прогулки в парке.

С застывшей улыбкой она невинно взирала на графа своими огромными глазами, а у Джеффри запылали уши. Похоже, она злится намного сильнее, чем он предполагал. А он полный идиот, поскольку сам привязал себя к этой упрямой и нахальной девице на весь остаток дня.

– Я полагаю, никто из мужчин просто не стремился выиграть, вероятно опасаясь, что их дамы будут такими же занудами, как вы.

Не дожидаясь ответной реакции, он развернул лошадь и поскакал к палатке.

Она все же что-то проговорила ему вслед, но что именно – он не расслышал. А то, что он хотел бы сказать мисс Клэрмонт сам, нельзя было произнести вслух в обществе.

Джеффри скрипнул зубами.

Очко за ней.

Стратфорд покинул ее в ярости, и Лилиан искренне поздравила себя с удачным началом. Ей хотелось смеяться. Пока план работает великолепно. Судя по всему, у графа все чаще появляется желание ее убить. Даже если изначально он решил не спускать с нее глаз, после сегодняшнего дня он изменит свои намерения.

– Ты сошла с ума, девчонка? – зашипела подошедшая сзади тетя Элиза. – Что ты сказала Стратфорду? До разговора с тобой он был в прекрасном расположении духа, а теперь рычит на всех.

Лилиан обернулась. Лицо тети Элизы оставалось спокойным, но глаза метали молнии.

Надо срочно что-то придумать: нельзя злить слишком уж сильно свою единственную родственницу, тем более что тетю Элизу намного полезнее иметь в союзницах. Ведь при желании она способна значительно затруднить ей жизнь.

– Военная хитрость, тетя, не беспокойтесь! – мило улыбнувшись, прошептала Лилиан. – Новая тактика.

Тетя растерянно моргнула, но тут же опомнилась:

– С ума сошла? Никаких тактик и стратегий!

– Сама подумай, – весьма убедительно, с ее точки зрения, заговорила Лилиан, сочиняя на ходу, – у меня нет ни состояния, ни связей…

– Ты племянница маркизы! – тут же возмутилась тетя Элиза.

– Маркизы благодаря браку, – уточнила Лилиан тоном заговорщицы. – Но другие девушки, собравшиеся здесь, занимают более высокое положение в обществе по праву рождения. И Стратфорд, как только задумается об этом, сразу поймет, что мы не подходим друг другу.

– И ты решила в первый же день показать ему, что не стоит забивать себе голову ненужными мыслями?

«Среди всего прочего – да».

– Конечно, нет, тетя, – заверила Лилиан. – Надо его немного помучить: он должен понять, что я та самая девушка, которую забыть никогда не сможет. Это мой единственный шанс отличиться от других.

Лилиан надеялась, что ее слова покажутся тете разумными, хотя не была в этом уверена. По ее мнению, она несла полный бред.

– Глупости! – воскликнула тетушка и для большей убедительности потрясла головой. – Только мой безумный братец мог вырастить такую упрямицу. – Последние слова она решила произнести, для большей убедительности выпрямившись в полный рост – при этом ее макушка оказалась где-то на уровне подбородка Лилиан. – Приказываю: немедленно извинись перед графом и не смей вести себя как капризный испорченный ребенок!

От ее вердикта Лилиан охватил гнев. Всю жизнь ей приходилось слушать, как тетя Элиза критикует своего брата – ее отца. Да и с какой стати ей извиняться за то, что она такая, а не иная? Хотя сейчас она, конечно, слегка перегнула палку. Обычно она никому не грубит, но почти всегда, хоть и тактично, говорит то, что думает. Стратфорд действительно двигался тяжело и неуклюже, если вообще не стоял на месте, а что касается конных соревнований, он намного опытнее остальных, а значит, конкурентов у него не было, так что гордиться такой победой нет никаких оснований. Она не сказала ничего такого, что не соответствовало бы действительности.

– Извиняться не буду, – хмуро заявила Лилиан. – У таких джентльменов, как Стратфорд, всегда найдется дюжина дурочек, готовых ходить перед ним на цыпочках и заглядывать в рот – лишь бы получить титул. Мне кажется, что он предпочитает вызов.

В тот самый момент, когда эти слова сорвались с губ, Лилиан как молнией пронзило. Боже правый! А что, если ее подстрекательские речи произвели эффект брошенной перчатки? И он принял вызов? Нет! Это стало бы катастрофой.

Тетя уже открыла рот, чтобы продолжить выволочку, но племянница ее остановила.

– Я все понимаю и непременно последую вашему совету… частично. Обещаю, что все оставшееся время буду относиться к графу с должным уважением и вниманием.

В конце концов, может, она была действительно не вполне справедлива к Стратфорду.

Леди Беллшем окинула племянницу негодующим взглядом и скрылась в толпе.

Лилиан сбросила со стула букет к другому, который лежал тут же на траве, и села. Ее одолевало беспокойство. А вдруг Стратфорда действительно привлекает вызов… неповиновение… В конце концов она пришла к выводу, что, если и так, графа все равно оттолкнет ее ум и острый язычок… если уже не оттолкнул.

Она поискала его глазами. На площадке вовсю шла подготовка к третьему состязанию: на пустые бочки устанавливали мишени. Стрельба из лука? Наконец, она увидела Стратфорда, вместе с другими мужчинами проверявшего оружие. Значит, пистолеты.

Что ж, по крайней мере, ей не придется лицезреть его сводящую с ума фигуру и грацию. Проклятье, весь день она не могла отвести от него глаз: как назло, граф был сложен как олимпийский бог. Да, движения его ног были почему-то скованными, но это не умаляло его мужской привлекательности. От него исходило ощущение силы и энергии. Даже к развлечениям, придуманным его матерью, он относился со всей серьезностью: достаточно посмотреть, как сосредоточенно чистит оружие. Если же граф обратит свою энергию на женщину в спальне…