Хизер Сноу - Нежный враг

– Я тебе не верю, – заявила Лилиан.

Наслаждаясь ее изумлением, Джеффри решил доказать это на деле и привлек к себе.

– Сейчас увидишь.

Едва почувствовав прикосновение его губ, Лилиан поняла, что сгорает от желания. Оно уже достигло такой силы, что стало… взрывоопасным. Оно копилось в ней все время, пока старалась доставить Джеффри удовольствие, а после того как он утратил над собой контроль, к желанию добавилось удовлетворение от хорошо выполненной работы. Все это тлело где-то в глубинах ее существа, но когда Джеффри стал ее целовать, вспыхнуло жарким пламенем.

«Не раз за пять минут?» Если Джеффри сказал правду, то ей, пожалуй, не выжить: слишком уж сильны ощущения.

Он быстро избавил ее от платья. Лилиан даже в точности не могла сказать, когда это произошло: только ощутив прохладу на болезненно чувствительных сосках, она поняла, что платья нет. Лилиан ожидала, что Джеффри приникнет губами к груди, но он не торопился: сначала коснулся шеи, затем перешел к ушку, тоже оказавшемуся в высшей степени чувствительным, легко прикусил мочку.

Лилиан вся дрожала от возбуждения, и Джеффри, согревая ее своим дыханием, прошептал:

– На этот раз, дорогая, у нас вся ночь впереди. Мы сделаем так, что наслаждение будет накапливаться долго, пока не завладеет тобой настолько, что одной разрядки окажется недостаточно, чтобы вернуть тебя на землю.

Господи, помоги ей! Джеффри покрывал ее шею и плечи поцелуями, касался языком, покусывал. Казалось, он решил попробовать на вкус все ее тело. Наконец его руки накрыли груди и стали нежно сжимать. Если он собирался довести ее до разрядки медленно, то явно выбрал неверную тактику.

– Прошу тебя, Джеффри! – взмолилась Лилиан, выгнувшись и пытаясь опустить его руку к тому самому месту, которое больше всего жаждало его прикосновений.

– Всему свое время, – заявил он непреклонно и, высвободив руку, приник губами к ее груди.

Лилиан, ощущая его ладони, казалось, везде, лишь удивилась, как самое обычное прикосновение может достичь потаенных глубин его естества. Ей было уже все равно, какого места касаются его руки, – любое прикосновение усиливало желание.

Наконец Джеффри добрался до того самого места между бедрами, где сосредоточились все мыслимые ощущения. Она не смогла сдержаться и подалась ему навстречу. Возможно, он посчитает ее распутницей, но ей было уже все равно. Она всего лишь раз испытала такие ощущения, но уже знала, что высшая точка приближается, и, не успев подготовиться к этому, устремилась в полет.

Лилиан закричала, а услышав свой крик, удивилась. Сильные спазмы сотрясали тело. Джеффри что-то шептал ей в ухо, но она ничего не слышала и не понимала. Она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме потрясающих ощущений, накрывавших ее волнами.

Когда наконец она обрела способность соображать и чувствовать что-то иное, оказалось, что она без сил лежит на диване, а рука Джеффри накрывает ее пушистый холмик. Кровь прихлынула к лицу, ее смутила утрата контроля над собой.

– Теперь я точно знаю, что ты солгал: ни при каких обстоятельствах мое тело не сможет сразу пережить подобное.

В ответ на ее заявление на лице Джеффри появилась хитрая улыбка.

– Желаете пари, мисс Клэрмонт? В прошлый раз, хоть тогда и не знал этого, я был в заведомо проигрышном положении. Зато сейчас нет.

Лилиан затихла. Возможно, он знает намного больше о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной: пусть так, она спорить не станет, – но он не может чувствовать, насколько она изнурена. И все же дух экспериментатора в ней не угас. Что, если он прав? У нее же никогда не будет другого шанса это проверить.

– На что спорим, сэр?

Неожиданно Джеффри взглянул на нее очень серьезно, словно хотел сказать что-то трудное и важное, но тут же отвел глаза и усмехнулся.

– Победитель выбирает время и место нашей следующей встречи.

Лилиан почувствовала нечто очень похожее на разочарование. Почему он решил не говорить то, о чем подумал? Впрочем, это его дело.

– Идет.

Джеффри снова ее поцеловал, но его губы оставались на ее губах недолго: через мгновение ее тело судорогой ответило на их прикосновение к самому интимному местечку. И сразу две мысли пришло в голову: во-первых, она не подозревала, что такое возможно, и, во-вторых, может ли она доставить ему удовольствие таким же способом.

– Что… что ты делаешь?

– Выигрываю пари, – ответствовал он и резко всосал ее чувствительный бугорок – «клитор», как написано в анатомическом справочнике, который она успела просмотреть незадолго до прихода в библиотеку.

Все здравые мысли очень скоро покинули Лилиан.

Затем, как и раньше, Джеффри скользнул внутрь ее пальцем и стал медленно им двигать: вперед – назад, вперед – назад… В какой-то момент он коснулся самой чувствительной точки, и Лилиан едва не свалилась с дивана.

Она не могла произнести ни слова: скорее всего их вообще не существовало, по крайней мере способных описать то, что с ней происходило. Впервые в жизни ум Лилиан молчал, и она отдалась целиком во власть чувств.

Она взорвалась, и вовсе не была уверена, что когда-нибудь обретет прежнюю форму. Казалось, что все ее тело, ум, сердце и даже душа разлетелись на осколки, а сил, чтобы подобрать их, у нее не было, не говоря уже о том, чтобы сложить воедино.

Когда она наконец сумела открыть глаза, Джеффри ухмыльнулся.

– Полагаю, я выиграл. Пять минут еще не прошло.

– Согласна, – вздохнула Лилиан и снова закрыла глаза.

Джеффри долго смотрел, как ритмично поднимаются и опускаются ее груди, как на лице появляется расслабленное сонное выражение, и ощутил гордость. Странно, но доставлять удовольствие ей оказалось приятнее, чем получать самому.

Решив дать ей отдохнуть, он натянул брюки и принялся собирать ее одежду, когда услышал:

– Герой, святой и дамский угодник?

Джеффри обернулся и в очередной раз поразился, что Лилиан совершенно не смущает ее нагота. Вероятно, все дело в том, что она занимается естественными науками. О себе он мог сказать, что его надежно излечили от стыдливости двенадцать лет войны.

Лилиан подвинулась и похлопала ладошкой по дивану, приглашая его сесть рядом. Джеффри сел и сразу почувствовал восхитительный запах – яблок и лимонов. Девушка подвинулась ближе и, положив голову ему на плечо, сообщила:

– Мне необходимо быть возле тебя.

В ее голосе звучало удивление: создавалось впечатление, что она и сама недоумевает, почему так. Джеффри же понимал: таким вопросом могла задаться лишь умная и независимая женщина, какой и была Лилиан.

– Многие женщины испытывают такое желание после занятий любовью, – сообщил он, зная, что Лилиан жаждет знаний, – если получили удовлетворение.