Сьюзен Филлипс - Ну разве она не милашка?

– Зато знаю, что Уинни ушла, – сочувственно кивнула Шугар Бет. – И ты вообразил, что вернуть ее можно, только если я уберусь отсюда. Но сомневаюсь, что все это так легко. А теперь прошу извинить, у меня дела.

И ровно через минуту она исчезла.

К тому времени как Колин отделался от Райана, дом словно душил его. Почему человек, столь высоко ценивший уединение, позволил этой истории зайти так далеко? Все написанное утром придется отправить в корзину. Поэтому он схватил куртку и зашагал к задней двери.

Он слишком долго думал об этом. Пора действовать.

Все собравшиеся сейчас в школьной столовой исподтишка следили за ней. Или это так казалось?

Сжимая потными руками пластиковый поднос, она лихорадочно оглядывалась в поисках хоть кого-нибудь, с кем можно было сесть. Не желая проводить перемену в библиотеке, она сказала себе, что сегодня испытает свою силу, не важно, как бы страшно это ни оказалось и как бы сильно родители ни ненавидели ее. Однако теперь она решила, что слишком молода для испытания сил. Стоило бы подождать до девятого класса. Или даже десятого.

До этой минуты она была почти рада, что вернулась в школу. Никто особенно не высказывался по поводу ее исключения, а Джек Хиггинс даже заявил, что она выглядит клево. Правда, у него физиономия покрыта прыщами и рост едва четыре фута, но все же…

Вчера перед сном она выкрасила ногти черным лаком и позаимствовала из гардероба матери черную майку, которую та никогда не носила, считая чересчур тесной. Утром она натянула старые черные джинсы, слишком узкие и короткие, но с черными носками вряд ли кто-то что-то заметит. Потом отыскала ожерелье-ошейник, которое собрала в седьмом классе из коричневых бусин. Результат, конечно, получился не лучшим: неплохо бы иметь классный пояс с серебряными заклепками или черную юбку с черно-белыми колготками, но все же это сразу придало ей сил и уверенности.

Уинифред провела ночь в магазине, чтобы с утра пораньше взяться за инвентаризацию, а па был в дерьмовом настроении, и Джиджи пришлось наводить красоту в школьном туалете. Она густо обвела тушью веки, отчего ее светлые глаза казались пугающе таинственными, что было круто. Родители и без того злы на нее, хуже уже не будет, поэтому сегодня она намеревалась выстричь волосы клоками и, может, выкрасить красным несколько прядей, если отыщется красный маркер. Какое счастье – избавиться от старых мешковатых одежек!

Какой-то семиклассник наткнулся на нее, и буррито с фасолью едва не соскользнул с подноса. Нельзя стоять на одном месте как столб.

Челси устроилась за их обычным столом, яростно сверля ее глазами. Рядом сидела Вики Ленсон, о которой было известно, что она не гнушается оральным сексом! И все ради того, чтобы мальчишки за ней бегали.

При мысли об оральном сексе Джиджи затошнило. Она никогда, никогда не опустится до такого, даже если выйдет замуж!

Келли Уиллман и все девочки, с которыми раньше водилась Джиджи, разместились у двери. Правда, там оставалось одно свободное место, но Джиджи не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы его занять. Представив, как будет обедать одна, Джиджи даже вспотела. Только полные неудачники никому не нужны.

Кто-то за столом Гвен Лу весело рассмеялся. Там собрались все зануды и уродины: Гвен и Дженни Берри, Сачи Пател и Джиллиан Грейнджер. Что хуже: сидеть одной или в компании уродин? Хотя если честно, надо признать, что Гвен Лу и Джиллиан Грейнджер были самыми умными и интересными в восьмом классе девочками. Но если она сядет за их стол сегодня, то завтра не сможет повернуться к ним спиной, иначе будет такой же подлой, как Келли.

Ее охватила настоящая паника. Она не хотела, чтобы ее посчитали занудой и уродиной, но и не могла дальше стоять на одном месте. И поэтому зашагала, сама не зная куда, пока вдруг не оказалась у стола Гвен. Язык прилипал к нёбу.

– Можно мне сесть с вами?

– О’кей.

Гвен немного подвинула поднос, чтобы дать ей место, но при этом не обратила на Джиджи особенного внимания. Та села и развернула буррито. Гвен и Сачи обсуждали работы по экологии. Наконец Гвен спросила, о чем собирается писать Джиджи.

– Что-нибудь насчет глобального потепления и почему все должны быть вегетарианцами, – пробормотала Джиджи, разрывая пакет с чипсами. – Нельзя убивать несчастных коров.

– Джиллиан подумывает стать вегетарианкой, – сообщила Гвен чуть громче, чем следовало. – Но я обожаю мясо. Никогда бы на такое не решилась.

– Думаю, это клево, – вмешалась Дженни. – Я люблю животных. Но когда поговорила об этом с ма, та сказала, что мне нужен протеин.

Последнее замечание привело к большой и крайне занимательной дискуссии на тему родительских запретов. Все сошлись на том, что родители никогда не позволяют детям сделать что-то действительно выдающееся. Потом Джиджи сказала, что, по ее мнению, все должны чем-то жертвовать ради этой планеты, и, похоже, Гвен задумалась над ее словами, потому что не доела свой хот-дог.

Поразительно, до чего же хорошо она провела время: никто и словом не обмолвился об исключении. Даже немного обидно было, когда прозвенел звонок. Выбросив мусор, девочки заторопились на уроки. У Гвен и Джиллиан была физкультура, а у Джиджи – английский, поэтому она пошла в раздевалку за тетрадью. И как раз закрывала шкафчик, когда увидела идущих навстречу Келли и Хизер Берк. Джиджи уже хотела, как обычно, опустить голову, притворяясь, что не замечает их, но неожиданно передумала и вместо этого сама пошла к ним.

Келли так удивилась, что перестала жевать жвачку, а щеки Хизер, кажется, заполыхали, как будто от страха, что сейчас случится что-то неприятное. Джиджи крепче прижала к груди книжки и быстро, чтобы не успеть струсить, сказала:

– Келли, я хочу, чтобы ты знала, как сильно оскорбила мои чувства, когда за моей спиной говорила все эти гадости. Насчет того, что я богатая сучка. Думаю, если люди действительно дружат и между ними возникли какие-то проблемы, следует быть честными друг с другом, поэтому, наверное, мы не были такими хорошими подругами, как я считала. А если я задирала нос, мне очень жаль, и, если можешь, прости меня. Больше этого не повторится.

Келли вроде как сгорбилась, словно только и умела, что за глаза распускать сплетни, а прямо сказать боялась. Джиджи вроде как пожалела ее, потому что Келли не понимала, как необходима человеку сила.

– Я не виновата, – пробормотала наконец Келли плаксиво, как маленькая, – просто никто тебя не любил.

Джиджи почувствовала, что снова накаляется, но вовремя вспомнила, что, если выйдет из себя, потеряет силу.

– Я была глупенькой и незрелой, – пояснила она, чем потрясла Келли, не привыкшую к подобной искренности. И тут впервые вмешалась Хизер.