Андреа Кремер - Невидимый

– Кто-то же должен платить за это роскошное место, – с усмешкой сказала мама, заглядывая ко мне в комнату в половине пятого утра. Несмотря на мое сонное состояние, я все-таки ответила на шутку хриплым смехом. Квартира действительно хорошая, вот только я сплю на надувном матрасе с дыркой.

– Хочешь лимонада? – спрашиваю я мальчика.

Мне кажется, лимонад лучше всего способствует заключению мира в такую жару – хотя я тут же понимаю, что в нашем холодильнике его нет. Я уже собираюсь это сказать, но ничего не говорю, потому что он бледнеет так, как бывает с людьми, когда их вот-вот стошнит.

Он закрывает глаза, после чего происходит нечто странное. Словно я моргнула, сама того не замечая. Он исчез так, как бывает, когда нечто ускользает из поля бокового зрения. Но ведь я не смотрю на него уголком глаза. Он стоит прямо передо мной.

Мне срочно нужно зайти в квартиру, потому что я уверена: у меня тепловой удар. Хорошо бы он что-то сказал мне в ответ – тогда я могла бы, по крайней мере, услышать отказ и уйти. Потом до меня доходит, что я не представилась.

– Я Элизабет, – говорю я, безуспешно пытаясь вставить ключ в замок. – Но подумываю о том, чтобы назваться Джо.

– Элизабет и Джо. – Парень склоняет голову набок, и его лицо слегка розовеет. – Тебе не нравится Элизабет? – мягко произносит он.

Уф. Увлечение мамы «Маленькими женщинами» [3] Роман американской писательницы Луизы Мэй Олкотт (1832–1888), описывающий жизнь четырех сестер семейства Марч. Продолжение – роман «Маленькие мужчины». так и не дает мне покоя. Я совсем не в настроении, чтобы рассказывать о своеобразном пристрастии мамы: она любит отдавать дань литературным произведениям через свидетельства о рождении своих детей. И уж тем более не время объяснять этому странному подростку, почему ей показалось такой отличной идеей назвать меня в честь девочки, которая умирает, а имя сильной героини, которой суждено выжить, сделать всего лишь моим вторым именем. Выживание как нечто само собой разумеющееся. И тут я понимаю, что если в ближайшие пять минут не выпью хотя бы глоток воды, то растаю, как мороженое на палочке.

– Джозефина – мое второе имя. – Я открываю дверь и делаю ему знак, чтобы проходил вперед. – А Джо это еще и мой псевдоним.

Парень поворачивается на 180 градусов и заходит в квартиру спиной, словно боится оторвать от меня взгляд. Наверное, мне все-таки надо сменить рубашку, прежде чем я признаюсь гостю, что вместо лимонада его ждет вода.

– Псевдоним? Ты писательница?

– У меня еще нет публикаций, – отвечаю я, – но то, что меня интересует, проходит, скорее, по разряду мужских занятий.

– Журналистика? – уточняет он.

Это мой любимый момент.

– Комиксы.

– Ты хочешь сочинять комиксы?

Он всерьез заинтригован… кажется. Возможно, он уверен, что я вожу его за нос. Что ж, мне это не впервой.

– Сценарий, карандаши, чернила. Все или ничего! – Стараясь приглушить желание обороняться, я меняю тему: – Так мне скажешь или нет?

– Что?

– Как тебя зовут?

С ним опять повторяется та же история. Глаза его закрыты, но у меня такое чувство, словно мое зрение расфокусировалось. Потом он снова смотрит мне прямо в глаза, и я никакими силами не могу отвести взгляд.

– Стивен.

Приходится наклониться к нему, чтобы расслышать.

Когда он шепчет свое имя, его дыхание касается моего лица. Оно удивительно прохладное – особенно в сравнении с липкой жарой, царящей в квартире.

– А, ты вернулась!

Стивен шарахается в сторону и роняет сумки – повторяется история, случившаяся в коридоре. Но он не наклоняется, чтобы что-то поднять. Он уставился на моего брата, что вполне понятно.

Лори растянулся на паркетном полу в окружении маленьких вентиляторов. Он без рубашки, закинул руки за голову и разглядывает потолок.

– Ну, и как метро? Там так же подванивает, как я себе представлял? Я тут подумал: косметическим компаниям надо не в магазинах рекламировать свои товары, а начать обрызгивать образцами пассажи ров метро. Хорошая мысль, а? Вот увидишь, я еще буду править этим городом!

Кондиционер до сих пор в коробке, которая стоит за спиной брата и вентиляторами. Такое впечатление, что вентиляторы собираются принести моего младшего брата в жертву – полчище жужжащих просителей, совершающих жертвоприношение богам фреона.

Я уже собираюсь наорать на него за то, что он не установил оконный кондиционер, как вдруг замечаю возле него бокал лимонада. В ту же секунду мне хочется крикнуть брату, как сильно я его люблю.

– Я установлю кондиционер после заката, – говорит Лори, явно заметив мою первую реакцию и готовясь к худшему.

– Да-да, – говорю я, отмахиваясь от его извинений. – Может, и нам со Стивеном нальешь лимонада? А еще – напиши-ка мне адрес магазина, чтобы я докупила то, что ты забыл.

Лори садится. Он корчит такую рожу, какой я еще в жизни не видела: как будто улыбается и гримасничает одновременно – помесь веселья и обеспокоенности.

– Кому? – спрашивает он.

– Стивену, – отвечаю я. – Он помог мне с сумками. Ну типа того.

Я с улыбкой смотрю на Стивена: бьюсь об заклад, что искорка дружбы может вспыхнуть между нами, если мы оба посмеемся над общим для нас умением ронять сумки. Но парень смотрит на моего брата, и руки у него дрожат.

Лори переводит взгляд на место справа от меня, где застыл Стивен. Брат хмурит бровь и снова смотрит на меня.

– Ладно, Джози, в чем дело?

– Каждый раз, когда ты называешь меня Джози, это обессмысливает мой псевдоним, – говорю я.

– Как скажешь, Бетти.

Я показываю ему средний палец.

– Слушай, братец. Как старший ребенок в семье, я имею право – и даже обязана – командовать тобой. Два лимонада. Немедленно.

– Почему два? Не слишком ли ты взрослая, чтобы иметь воображаемого друга? – ухмыляется Лори. – А может, ты мечтала подыскать задушевного друга для меня, раз уж мы оказались в большом городе, который, по идее, должен быть более благоприятной средой для твоего чокнутого братца? Знаешь, я не настолько отчаялся… пока что. К тому же собственное воображение меня тоже не подводит, когда в этом есть необходимость. Но если что, я дам тебе знать.

Я не понимаю. Мой взгляд перескакивает с Лори на Стивена и обратно. Казалось бы, жара в этой душной квартире достигла предела, но у меня такое чувство, словно кто-то обрушил мне на плечи ведро льда.

– Не хами, – предупреждаю я и тут же прикусываю губу, потому что напомнила себе нашу маму.

– Э… – Похоже, Лори озабочен всерьез. – Ты, наверное, перегрелась, бедняжка. – Он поднимается. – Принесу тебе лимонад.

Мое сердце колотится о грудную клетку, как шарик в пинболе, пока брат спешит на кухню.

Рядом слышится шепот Стивена: