Барбара Уоллес - Самые счастливые времена

– Прекрасна, верно? – улыбнулся Джон.

– Потрясающе.

– Я влюбился сразу, как только увидел. Как удивительно художнику удалось передать, как светится ее кожа. А губы! Он поймал на полувздохе. Согласитесь, сразу понимаешь, что эта женщина только что…

– Вы правы, – сказала Пайпер. В конце концов, перед ними хозяйка ее сестры, хоть и бывшая. Некоторые фразы лучше оставить неоконченными.

Дело в том, что Джон был абсолютно точен в оценке. Картина была невероятно чувственной. И дело было не в сексуальности изображения; по крайней мере, Пайпер поразило не это, а выражение лица Анны. Она смотрела на художника с нескрываемым обожанием. Пайпер видела перед собой не лежащую на диване семнадцатилетнюю обнаженную девушку, а влюбленную женщину. Неужели это и есть причина, по которой Теодор Даченко хотел ее уничтожить?

Пайпер старалась представить, каково это – испытывать столь глубокое чувство?

– С вами все в порядке? – обратился к ней Джон.

– Да, спасибо. Я задумалась об Анне Даченко. Она будет счастлива узнать, что картина сохранилась. – Пайпер открыла сумку и достала телефон. – Вы сказали, что я могу сделать несколько фотографий.

– Да, разумеется. Вы же мои гости. Только, прошу вас, отключите вспышку, если можно, я не хотел бы, чтобы краски потускнели.

– Спасибо.

Продаст он полотно или нет, но Анна должна увидеть: доказательство ее любви к Найджелу существует.

Джон тем временем подошел к чайному столику, а Фредерик внимательно разглядывал картины. Пайпер заметила, как часто его голова меняет положение – он разглядывает их частями.

– По телефону вы сказали, что ищете картину для Анны, на ней изображенной. – Джон подошел и протянул ей чашку чаю, а затем передал еще одну Фредерику.

– Да, для Анны Даченко. – Пайпер принялась рассказывать захватывающую историю, и с каждой минутой все отчетливее понимала, что теперь купить картину за разумные деньги Стюарту не удастся. Ну и ладно. Сейчас важнее, чтобы Джон понял, что владеет неординарной картиной.

– Удивительно, – заключил тот, выслушав рассказ. – Вы сказали, что это единственная сохранившаяся картина Найджела Роужа.

– Если только какой-то коллекционер не прячет его полотна у себя в подвале, – добавил Фредерик и опять кашлянул, предупреждая Пайпер. – Найджел умер вскоре после того, как Анна вернулась в Штаты.

Джон тяжело вздохнул.

– Какая трагическая история. Когда я впервые увидел картину, я сразу понял, что это творение влюбленного человека. И она его любила. Чтобы понять это, достаточно посмотреть в глаза.

Значит, он понял.

– Анна так и не вышла замуж.

– Что вы говорите?

Пайпер покачала головой. У нее было такое впечатление, что она распускает сплетни о романе голливудской знаменитости.

– Она живет в Бостоне с котом Найджелом.

– Кота зовут Найджел? – Джон всплеснул руками. – Я сейчас заплачу.

– Теперь вы понимаете, почему племянник решил разыскать и подарить ей картину. Он мечтает вернуть ее тете, пока та еще жива.

– Удивительная история, – вздохнул Джон. – Получается, Найджела лишили возможности стать знаменитым. Возможно, он бы прославился, если бы Теодор Даченко не уничтожил его работы. – Он посмотрел на Фредерика, словно ожидая поддержки.

– Несомненная потеря для искусства, – кивнул тот.

Пайпер достала телефон и сделала еще несколько снимков. Она решила отправить несколько и сестре Найджела.

– Она дарила ему вдохновение, – произнесла она. – Думаю, Анна была настоящей музой Найджела.

– Полностью с вами согласен. Теперь мне понятно, почему племянник хочет подарить полотно тете.

– Вопрос в том, – Фредерик впервые заговорил на эту тему, – согласитесь ли вы ее продать?

– Э-э-э…

Такая реакция Джона показалась Пайпер плохим знаком.

– Я, безусловно, встречусь с мистером Даченко, но должен признаться, что это мой любимый предмет в коллекции. Я обожаю смотреть на нее во время еды.

Пайпер подумала, что она, например, спокойно обошлась бы и без этого портрета.

Следующий час они провели за осмотром коллекции, поскольку Джон Аллен был счастлив воспользоваться случаем и показать ее тому, «кто понимает». Когда они закончили, Пайпер все же решилась еще раз поднять вопрос о продаже картины.

– Обещаю вам, я об этом подумаю, – заверил ее Аллен. – Признаюсь, я питаю слабость к таким трогательным любовным историям.

– Благодарю вас, – улыбнулась Пайпер и еще раз посмотрела на полотно, незаметно скрестив пальцы. Хочется верить, что однажды эта картина окажется в Бостоне.

– Миссис Лестер была права, – сказала она Фредерику, когда они подходили к машине. – Он странный.

– Странный, но находчивый. Кстати, у него отличная коллекция. Даже ради одного Бергдала сюда стоило ехать. Поздравляю. – Фредерик обнял ее за плечи. – Твои поиски были удачными.

Да, удачными. И все же Пайпер нахмурилась.

– Что-то не так?

– Не знаю. Я думала, что буду счастлива найти картину, но…

– Тебе грустно, потому что все кончено. Ничего удивительного.

Дело было не только в том, что портрет Анны найден. Пайпер внезапно осознала, что это был ее единственный шанс находиться рядом с Фредериком. Теперь, когда поиски закончены, нет необходимости проводить время вместе. После возвращения в Париж их отношения закончатся?

Пайпер боялась, что все так и будет.

– Это приключение меня изменило.

Просто перевернуло всю мою жизнь.

– День еще не закончен. Приключение продолжается.

– В каком смысле? – спросила она, будто действительно не поняла его.

Фредерик остановился и посмотрел на нее так, как не смотрел никогда. В его глазах горела страсть, но было и что-то еще. Смятение? Что бы то ни было, но от его взгляда у нее кружилась голова.

– Хочешь, я кое-что тебе покажу? – спросил он, проводя пальцем по ее губам.

– Очень, – ответила она. Когда он так на нее смотрел, она была готова на все.

Это было самое некрасивое произведение искусства из всех, что Пайпер видела в жизни. Не такое депрессивное, как картина в галерее Бернара, но уродливое и страшное. Ей было очевидно, что над созданием фрески трудились несколько мастеров; таким образом, она состояла из отдельных фрагментов, выполненных в совершенно разной манере. В самом центре святой Михаил боролся с огнедышащим драконом, по крайней мере, в описании это существо называлось драконом, хотя Пайпер оно казалось больше похожим на корову с крыльями. Армия ангелов позади него была сплошным месивом белого с золотом с черными линиями, обозначавшими контуры тел, в то время как люди на земле… кажется, художник вообще не представлял, что он рисует. Что же касается самого святого Михаила, то губы и нос его были настолько велики, что возникала мысль, что дракон не раз крепко ударил его о скалу.