Джессика Гилмор - Две ночи в Лондоне

– Не сам.

– Какая разница. В любом деле важен результат, а как вы его получили, не имеет значения.

Макс имел вид довольного собой человека и ни в чем не раскаивался.

– Вы правда в это верите? – Так считали многие, но Элли ожидала от него большего.

– Разумеется. – Он посмотрел ей в глаза и усмехнулся. – И не важно, кого вы оттолкнули на этом пути вверх, ведь вниз больше не вернетесь. Выживают наиболее приспособленные к жизни. Девиз Лавдеев. Уверен, тетушка Демельза вышивала эти слова крестиком, чтобы потом повесить в спальне каждого члена семьи.

– Ха-ха. – Элли опустила глаза. Впрочем, Максу удаются ироничные шутки.

Она украдкой посмотрела на него из-под ресниц, и по телу пробежало тепло. Ветер взъерошил его темные волосы, подбородок покрыла легкая щетина.

Обычный турист-американец, наслаждающийся видами Лондона в вечерних сумерках. Однако не каждый турист замечает проходящих мимо красавиц и позволяет себе окидывать их взглядом, полным восторга и любопытства. Элли это странно. С первого взгляда Макс показался ей человеком совсем другого типа, более суровым и сдержанным, а еще высокомерным и грубым. Поразительно, ведь буквально пару дней назад она бы не поверила, что будет гулять с ним по городу, смеяться над его шутками, а от прикосновений сердце станет биться сильнее. Предположившему такое она бы порекомендовала читать меньше детских сказок и раньше ложиться спать.

Но тем не менее это происходит. И она не может отвести от него взгляд, любуясь тем, как предзакатное солнце красиво подсвечивает загорелые руки, как играют тренированные мышцы под гладкой кожей. Как было бы приятно к ним прикоснуться, но разве она посмеет. Набравшись храбрости, Элли приблизилась к нему, махнула рукой, будто случайно, и тут же одернула ее, испугавшись, когда костяшки коснулись его руки.

– Элли.

Макс остановился перед ней и посмотрел в лицо. От него исходило тепло, в глазах плескался огонь, жар проникал ей в кровь и разносился по всему телу, будоража каждый нерв.

– Если ты хочешь взять меня за руку, дорогая, просто возьми и все.

Элли открыла рот, чтобы возмутиться столь несуразным предположением, но не произнесла ни звука.

– Элли?

Голос стал напряженным, будто он сдерживался, старался оставаться спокойным, боясь дать волю эмоциям. Она подняла голову и выдержала его взгляд, выдержала, несмотря на дрожь в коленях и сковывающий душу страх от допущенной ошибки. Желание отступить было таким же сильным, как идти вперед.

– Да?

– Если ты это сделаешь, я тебя поцелую. Может, не сейчас на оживленной улице, не на ходу, а позже, но обязательно поцелую. А ты, – взгляд переместился на ее губы, она почти ощущала его физически, – ответишь на поцелуй. Ты готова к этому, Элли?

Дело не в том, с каким жаром он на нее смотрел, не в том, что тело горело, и не в страсти, которая слышалась в каждом слове. В его глазах она внезапно увидела, что нужна ему. Если сейчас откажет, сделает ему больно. Это сигнал, а она должна принять решение.

Но что будет с ней? Пожалеет ли она, как пожалела, что затянула с добровольным затворничеством, превратилась в монахиню, с той только разницей, что теми руководит призвание свыше, а ею страх.

Элли вскинула подбородок. Она достаточно пряталась от мира, теперь будет жить, и будет рисковать.

Она медленно вытянула руку и вложила дрожащие пальцы в его ладонь. Он слегка сжал их, уверенно и одновременно осторожно, чтобы не испугать ее. Прикосновения придавали ощущение легкости и покоя, тепла и силы, а чувствовать гладкость его кожи было так приятно, что в животе затрепетали бабочки.

– Пойдем?

Макс сделал шаг, Элли проводила взглядом свою руку, которая рвалась следом, призывая идти рядом. Она шла словно во сне, их ноги вместе делали шаг, тела двигались в унисон. Они были рядом, вместе.

Элли не понимала, куда они идут, и это совсем не волновало. Пока ее рука лежит в его ладони, она готова идти рядом вечно, чтобы навсегда запомнить, как это приятно, когда к тебе хотят прикасаться.

Он так до сих пор ее и не поцеловал. Как же мужчина может так поступать? Обещать и не сдержать слово? Он даже не подходил к ней ближе обычного. За весь вечер не посмотрел с нежностью.

А ведь они держались за руки во время прогулки по Темзе, даже когда рассматривали книги в киосках и пили молочные коктейли. Не поцеловал, когда сидели в пабе со старыми кирпичными стенами и деревянными балками на потолке и когда ужинали в маленьком итальянском ресторанчике, где паста была на вкус такой, какой, по мнению Элли, должна быть настоящая итальянская еда. Она на несколько мгновений закрыла глаза, прислушивалась к громким крикам, доносившимся с кухни, вдыхала дурманящие ароматы сочных томатов, базилика и вина и представляла, что наконец очутилась в Риме.

И вот сейчас они возвращаются в отель по набережной, над головами мерцают огни, освещая толпы гуляющих. Они опять взялись за руки, и Макс опять не сделал попытки приблизиться к ней. Казалось, она лопнет от нетерпения, и будет стыдно, но он сам во всем виноват. Не стоило обещать, если не готов исполнить.

– Ты устала? Можем взять такси. Или, – добавил он с легкой неуверенностью, – воспользоваться автобусом, раз уж мы решили стать обычными туристами. Но должен тебя предупредить, они меня пугают.

– Ты ни разу в жизни не ездил в автобусе?

Элли была почти уверена, что это так. Человеку несведущему может показаться, что Макс одет очень просто, но на самом деле все его вещи очень дорогие, и такого человека действительно невозможно представить в автобусе.

Макс усмехнулся и потупил взгляд.

– Я с удовольствием пройдусь, после такой порции пасты неплохо немного подвигаться.

Молодец, Элли. Просто фраза из книги «О чем говорить на первом свидании». Впрочем, это совсем не свидание.

– Не знаю, о чем ты думаешь, но чувствую, в этой голове крутится много мыслей. Не хочешь поделиться?

Как он может быть столь спокоен? Просто удивительно.

Наверное, потому, что это не первое свидание. Видимо, для него гулять по городу с незнакомым человеком, взявшись за руки, в порядке вещей.

– Нет. – Элли не лгала, у нее не было никакого желания посвящать его в свои думы, тем более что они связаны с поцелуем. – На самом деле я ни о чем не думаю, просто наслаждаюсь возможностью отвлечься от обыденности, забыть обо всем.

– Чем займемся завтра? В шесть за нами приедет машина, тебе, видимо, нужно еще часа полтора, чтобы собраться.

Она с трудом сдержалась, чтобы не перебить его и сказать, что получаса вполне достаточно, чтобы принять душ, причесаться, подкрасить ресницы и губы, надеть почти маленькое черное платье или черное платье длиннее и влезть в черные туфли, можно сказать, на каблуках. Вряд ли это похоже на ритуал знакомых ему женщин.