Ким Лоренс - Все ради одной ночи

– Ничего, ты же думаешь о ее будущем. Веришь, что оно у нее есть.

– Может, лучше оставить это на потом?

– Да, наверное, ты прав. Мама поехала домой забрать кое-какие вещи. Все так быстро случилось… Она уже два дня ходит в одном и том же, а Эмми забыла Тимми. Любимого плюшевого мишку. – Лили глянула на часы. – Мне пора к ней возвращаться.

Как раз в эту минуту в кафе вошла плачущая женщина, опиравшаяся на плечо напряженного собранного мужа, и стоило Бену только их увидеть, как он с необычайной остротой осознал, что может потерять дочь, о существовании которой еще неделю назад даже и не подозревал.

Видя, что Лили тоже заметила вошедшую пару и стала белее мела, он молча взял ее за руку и уверенно повел по бесконечному лабиринту коридоров, пока они не очутились в саду.

– Тебе нужно поспать, но я отлично понимаю, что ты отсюда не уйдешь, так что хотя бы пять минут подыши свежим воздухом, а потом возвращайся к нашей дочери.

– С ней все будет в порядке, я знаю. – Она обняла себя за плечи. – Но увидев ту пару… Извини, но когда я их увидела… Вчера я их тоже встречала, они были так счастливы… Хорошо, что ты меня сюда привел, свежий воздух помог мне взбодриться.

– Он всегда помогает. Ненавижу больницы.

– Это после того несчастного случая? – Бен явно не понял, и тогда она легонько прикоснулась к его шраму.

– А, это. – Он лишь плечами пожал. – Да нет, и вообще, как можно любить больницы?

Вспомнив, что он тогда ей рассказал, Лили почувствовала, как в ней закипает злость.

– Не понимаю я… Как она могла?

Бен покачал головой.

– Она твоя мать. Как она могла тебя бросить? А отец был с тобой?

– У него был очередной проект, а может роман, или и то и другое вместе. Он отлично справлялся с несколькими делами одновременно, зато я получил лучшее лечение, какое только можно купить за деньги. – Но жалеть себя он никому не даст. – Думаю, мне пора доставать скрипку. – Склонив голову к плечу, Бен сделал вид, что играет на скрипке.

– Не смешно!

– Со мной был дед, – сдался Бен, надеясь, что сумеет прервать поток праведного гнева.

– Тогда они и отправили тебя жить к нему?

– Нет, я сам себя к нему отправил через пару лет.

– Сам себя отправил?

– Собрал вещи и сказал, что ухожу. Конец истории.

Огромные зеленые глаза от удивления стали еще больше.

– И они тебя отпустили?

– А я не спрашивал разрешения, и вообще думаю, что в глубине души они чувствовали лишь облегчение, которое почувствовал и я сам, когда дед разрешил мне у него остаться.

– Ты ему уже рассказал про Эмми? – Судя по всему, нет. – Я позвоню маме и попрошу ее ничего не говорить, пока ты сам с ним не встретишься. Нельзя, чтобы он все узнал от постороннего. Он очень стар.

– Стар, но крепок.

– Возможно, но в его возрасте даже грипп становится серьезным испытанием.

– У него грипп?

– А ты не знал?

Плотно сжав губы, Бен крепко вцепился в ограду.

– На прошлой неделе мы минут десять поговорили, а потом он вышвырнул меня за дверь.

– А я думала…

Справившись с первым порывом сказать, чтобы она не лезла не в свое дело, Бен глубоко вдохнул.

– Мои старания модернизировать дом не встретили понимания, дед теперь считает меня жадным бессердечным ублюдком. – Хуже всего было оттого, что Бен твердо верил, что дед знает о деньгах, которые он без конца вкладывал в поместье. Не мог же он верить, что лесопилка сама себя обновила?

– Думаю, ему не просто признать, что пришла пора уступить тебе бразды правления. Некоторым людям просто необходимо чувствовать свою необходимость.

– Да его вообще ни в чем убедить невозможно! Но про Эмми я ему расскажу.

Остается только надеяться, что подобная новость его не прикончит.

– Когда?

– На следующей неделе. И когда Элизабет снова захочет вернуться в Ворен Корт, пусть берет мой вертолет. Он полностью в ее распоряжении. Разумеется, ты тоже можешь им пользоваться.

В ответ Лили лишь удивленно моргнула и кивнула, хотя пока что вообще из больницы выходить не собиралась.

А Бен тем временем невозмутимо снял с себя куртку, оставшись в тонком свитере.

– Что ты делаешь?

Вместо ответа он лишь взялся за кашемировый подол и потянул вверх, оставшись выше пояса совершенно обнаженным и гордо демонстрируя ей подтянутое золотистое тело.

Отлично понимая, что сейчас, кроме них двоих, здесь никого нет, Лили невольно пробежалась взглядом по широким плечам и четко очерченным кубикам пресса. Разглядывая точеное тело с фигурой античной статуи, она невольно сглотнула, чувствуя, как внизу живота разгорается совершенно неуместное сейчас желание. Но глаз отвести так и не сумела.

– Иди сюда, мне уже холодно, – недовольно велел Бен.

Она озадаченно посмотрела на протянутый свитер.

– Или ты хочешь так весь день проходить?

Проследив за его взглядом, она только сейчас поняла, что, сама того не заметив, залила кофе всю кофту.

– Спасибо, но не могу же я…

– Бери.

– Но он тебе самому нужен! – запротестовала Лили, стараясь не думать, почему так упрямо не хочет брать еще хранившую тепло его тела одежду.

– У меня куртка есть. Надевай давай.

Еще несколько секунд молча его разглядывая, Лили наконец-то сдалась, взяла свитер, отвернулась, стянула собственную кофту, поежилась от прохладного прикосновения воздуха и быстро натянула свитер, сразу же ощутив аромат дорогого мужского одеколона.

Черт, ну о чем она сейчас думает? Она должна думать об Эмми, а она…

Поправив волосы, она повернулась к застегивающему куртку Бену, напоследок еще раз быстро глянув на роскошное золотистое тело, отлично понимая, что уже никогда не сумеет забыть это мгновение.

– На тебе он смотрится гораздо лучше, чем на мне, – объявил Бен, задумчиво ее разглядывая.

Ну конечно. На Бене он отлично сидел, а с нее свисает, как какой-то мешок, падая едва ли не до колен. А потом он вдруг резко шагнул вперед и, ни слова не говоря, принялся закатывать слишком длинные для нее рукава, оказавшись так близко, что она невольно вдохнула аромат мужского шампуня, и ей стоило огромного труда удержаться, чтобы не прижаться к нему всем телом.

У них есть ребенок, но они не пара. Нельзя об этом забывать.

– Спасибо, – выдохнула Лили и торопливо вернулась в больницу.

А сам он, ощутив нестерпимый порыв, поднял с земли заляпанную кофе кофту и поднес к лицу, вдыхая едва уловимый цитрусовый аромат. Только нельзя забывать, что возникшая близость продлится совсем не долго.

Но как же все это странно…

Ведь он еще ни разу в жизни так сильно ни с кем не сближался…

Прошло совсем немного времени, а Бен уже успел всей душой возненавидеть белую коробку палаты. Да и вообще он всю жизнь ненавидел больницы, ненавидел зависеть от докторов и чувствовать собственную беспомощность и бесполезность…