Мейси Эйтс - Расплата будет жаркой

Она запрокинула голову. Хотя ее глаза гневно сверкали, зрачки были расширены, а это доказывало ее желание. Прекрасно. Ему не нужно ей нравиться. Самое главное, чтобы Чарити хотела его.

– Похоже, тебе все равно, – сказал он, двигаясь в такт музыке.

– Конечно, мне не все равно. Заключенный никогда не забывает, что он за решеткой.

Его взбудоражил вызов в ее взгляде.

– Но ты не за решеткой, дорогая моя, или ты забыла? Ты могла бы оказаться в тюрьме. Но ты на свободе.

Она подняла подбородок, выражение ее лица стало надменным.

– Я должна пасть на колени и благодарить тебя? – спросила она.

– Все зависит от того, что ты намерена делать, стоя на коленях.

– Например, лишить тебя шанса снова стать отцом.

– О, мы оба знаем, что ты этого не сделаешь. Эта часть моего тела слишком ценна для тебя. Ты много раз доказывала мне это на прошлой неделе. – Рокко наклонился и поцеловал ее губы. – Возможно, я тебе не нравлюсь, Чарити. Но ты не можешь мне противостоять. – Он издевался над ней, потому что общение с Леоном глубоко ранило его, и он не имел ни малейшего представления, как заглушить эту боль.

– Продолжай говорить, – ответила она. – Еще несколько вовремя сказанных фраз, и я думаю, что смогу вечно тебе противостоять.

– Мы оба знаем, что это не так. Ты не устояла передо мной в ресторане «Знак» в тот день, ты не устоишь передо мной сейчас. – Он говорил так, словно верил в это, хотя на самом деле сомневался. И ему было неприятна вероятность того, что Чарити его не захочет.

Но он должен знать, что она принадлежит ему. Что она никогда от него не отвернется. Что он так же влечет ее, как она влечет его.

– По-моему, ты решил добиться того, что я тебя отвергну.

– Да? Но я к этому не стремился.

– Тогда хотя бы на время притворись милым, – сказала она.

– Я не знаю, как быть милым, – ответил он. – Я никогда им не был.

– Начни с того, что перестань угрожать смертью мужчинам, которых мы встречаем на вечеринке. А потом перестань вести себя так, словно у тебя есть право контролировать мои действия.

– Мне кажется, ты не поняла меня, дорогая. Ты моя. – Он поднял руку и коснулся ладонью ее щеки. – Когда кто-то пытается украсть то, что принадлежит мне, я реагирую недоброжелательно. Леон рискует.

– Но я не вещь, Рокко, – сказала она. – Меня нельзя забрать и увести с собой.

– Он на это способен. Он богат. Он может многое тебе предложить.

– Я думала, что я бесценна, Рокко. Почему ты ведешь себя так, будто меня можно купить?

– Похоже, он тебя заинтересовал, – выпалил Рокко.

– Нет. Меня не заинтересует мужчина, который не будет держать мои волосы, когда меня тошнит по утрам. Который не станет обнимать меня всю ночь. Как ты вообще мог подумать, что мне захочется уйти с Леоном?

Рокко посмотрел мимо нее:

– Почему я должен думать иначе? Я плохо тебя знаю.

– Это оскорбительно, – тихо и обиженно ответила она. У Рокко екнуло сердце, и он понял, что он не такой бесчувственный, каким хочет казаться. – Ты знаешь меня лучше всех.

Ее слова показались ему пощечиной.

– Разве? – спросил он.

– Как ты можешь такое спрашивать? Ты единственный мужчина, с которым я была близка. И ты знаешь об этом.

– По моему опыту секс никак не связан с тем, насколько хорошо ты знаешь человека.

– Может быть, это верно для тебя. Но не для меня. Я уже говорила тебе, почему я никогда не была с другим мужчиной. Я говорила тебе, что ты видел меня такой, какой не видел никто. Как ты можешь утверждать, будто плохо меня знаешь? – Ее глаза светились от эмоций.

У Рокко стало тяжело на душе.

– Я хочу кое-что тебе показать, – произнес он.

Обиженная Чарити состроила почти комичную гримасу:

– Если ты хочешь показать мне свой пенис, то я сразу скажу, что отказываюсь на него смотреть.

Рокко неохотно рассмеялся. Он не понимал, как может одновременно чувствовать злость, желание и веселье. Ему было невдомек, как он способен испытывать подобные чувства рядом с женщиной, которую когда-то планировал ненавидеть.

– Ну, я, наверное, предложу тебе взглянуть на него, но позже. Но я имел в виду другое. – Он не знал, почему делает ей подобное предложение, за исключением, пожалуй, последней отчаянной попытки исправить ущерб, который он нанес ее чувствам за последние полтора часа. Он хотел попытаться вернуть на ее лицо выражение, которое он заметил, когда дарил ей колье. Воистину чувства бессмысленны. И он от них устал.

– Ладно, показывай мне что хочешь, – смягчившись, сказала она.

У него потеплело на душе.

– Давай дождемся окончания песни.

До конца танца Рокко крепко прижимал к себе Чарити. Оба молчали. И несколько мгновений, по крайней мере, ему казалось, будто Чарити не просто его хочет. Будто он ей по-настоящему нравится.

Чарити не понимала, что произошло между ней и Рокко на благотворительной вечеринке сегодня вечером. Да, они поссорились, но в некотором смысле она чувствовала себя к Рокко ближе, чем в тот момент, когда они покидали его виллу. Он сделал ей подарок. Он ее оскорбил. Он вывел ее из себя. Он заставил ее злиться, радоваться и грустить.

И теперь они вернулись на виллу. И Чарити не знала, что должно случиться дальше. Что-то странное слышалось в голосе Рокко, когда он сказал ей, будто хочет кое-что ей показать. Достаточно того, что она глупо отреагировала и попыталась неудачно отшутиться.

Потому что она по-прежнему нервничала, когда Рокко задевал ее чувства. Когда переживания становились по-настоящему подлинными. Чарити настолько привыкла менять маски, используя их для защиты от чего-либо неприятного, что легко изображала различные эмоции.

– Что ты хотел мне показать? – спросила она, останавливаясь в огромном вестибюле.

– Свои вещи, – тихо ответил он, пряча эмоции. Рокко был таким же, как Чарити. Он надевал маску, когда переживал глубокие чувства.

Она нахмурилась:

– Какие вещи?

– Все. Ты живешь в моем доме уже неделю. Кое-какие мои вещи ты видела. А сейчас иди за мной.

Рокко шел впереди нее по коридору, которого она прежде не видела. Чарити обхватила себя руками за талию, чтобы согреться. Ей вдруг стало очень холодно.

Рокко остановился перед двойными дверями. Он повернулся к Чарити лицом, на его подбородке пульсировала жилка. На двери был кодовый замок, и Рокко нажал несколько кнопок, открывая ее.

– Кодовый замок? – спросила она.

– Да, – сказал он. Я же говорил, что не позволю себя обокрасть.

В этом он походил на ее отца. Он мог ободрать как липку человека, у которого было больше денег, чем у него. Затем ей в голову пришла другая мысль. Тот, кого ограбили, мстил ей, как хищный зверь. И для этого был повод.

Она подумала, что Рокко сказал ей о том времени, когда умерла его мать. Когда из их дома забрали все его вещи. Она посмотрела на Рокко и ужаснулась. Он отвернулся от нее и открыл двери.