Майя Блейк - Уроки любви для повесы

– О боже! – Ее глаза наполнились слезами, и Заккео выругался. Он хотел обнять ее, но не решался. Он потерял на нее все права, когда принудил к браку, а затем осудил ее за попытку защитить себя от его чудовищных действий.

Заккео сжал кулаки и произнес то, что должен был произнести:

– Но я не желаю, чтобы ты страдала. Если ты не можешь жить со мной, я с тобой разведусь.

– Что? – Она побледнела и протянула к нему руки. – Заккео?

– Ева! – испуганно вскрикнул он.

К тому моменту, когда он подхватил Еву на руки, она была без сознания.

Ева очнулась, услышав чьи-то голоса. Жалюзи в незнакомой комнате с приглушенным освещением были спущены. Она не понимала, где находится. Капельница в правой руке Евы подтвердила ее худшие опасения.

– Что случилось? – прохрипела она.

К ней подскочила Софи:

– Ты упала в обморок. Заккео привез тебя в больницу.

– Заккео. – Ева вспомнила, как он признался ей в любви, а потом согласился с ней развестись.

Она попыталась сесть.

Медсестра остановила ее:

– Врачи делают анализы. Мы получим результаты в ближайшее время. А пока вам поставили капельницу. У вас обезвоживание.

Ева коснулась пульсирующей от боли головы, а потом в ужасе уставилась на свои руки.

– Где мое кольцо?! – воскликнула она.

Медсестра нахмурилась:

– Я не знаю.

– Нет, пожалуйста… Мне нужно… – Ева не могла отдышаться и оторвать взгляд от своих рук.

Неужели Заккео забрал у нее кольцо, пока она была без сознания? Но он сказал, что любит ее. Разве он любит ее недостаточно сильно? По щекам Евы покатились слезы.

– Я сейчас все выясню. – Медсестра выбежала из палаты.

К Еве подошла Софи:

– Я надеюсь, ты не против моего приезда? Ты не позвонила, когда вернулась, поэтому я решила, что ты не хочешь со мной говорить. Но когда Заккео позвонил…

Ева покачала головой, у нее путались мысли.

– Ты моя сестра, Софи. Нам понадобится время, чтобы наладить отношения, но я не ненавижу тебя. – Ее взгляд упал на пустой дверной проем. – Заккео до сих пор здесь?

Софи усмехнулась:

– Он был в ярости, что команда врачей не следит за каждым твоим дыханием. Он пошел искать заведующего отделением.

В этот момент в палату вошел Заккео, и Софи поспешно ушла. Его глаза метали молнии. У Евы екнуло сердце, она приготовилась к худшему.

Заккео выглядел как человек, переживший ужасный кошмар. Перед тем как потерять сознание, Ева сказала себе, что она будет бороться за Заккео, как боролась за свою сестру и отца. Увидев сейчас выражение его лица, она поняла, что все ее попытки будут напрасными. Кроме того, он уже снял кольцо с ее пальца.

– Заккео, ты сказал, что любишь меня… Но ты согласился со мной развестись.

Его лицо скривилось от тоски.

– Только потому, что ты этого хотела, – ответил он. Ева глотнула воздух, когда Заккео присел на край ее кровати. Его пальцы осторожно коснулись тыльной стороны ее ладони, он стал ее поглаживать, словно ничего не мог с собой поделать.

– Знаешь, что я сделал вчера вечером до возвращения домой? – спросил Заккео, и Ева покачала головой. – Я отправился к твоему отцу. Я понятия не имел, куда направляюсь, пока не приземлился на лужайке у особняка Пеннингтонов. Я решил, что расположу тебя к себе, если налажу отношения с твоим отцом. Вместо этого я попросил у него твоей руки.

– Что ты сделал? – сказала она.

Заккео поморщился:

– Наша свадьба была помпезным спектаклем от начала до конца. Я хотел всем доказать, как высоко я поднялся.

У нее дрогнуло сердце.

– Это из-за матери и отчима?

Он вздохнул.

– Я ненавидел свою мать за то, что она предпочла мне мужа-аристократа, – сказал он. – Как и ты, я не понимал, почему она должна выбирать. Почему она не может любить меня и своего мужа. И я стал ненавидеть все, что дорого моему отчиму. Я был одержим желанием понять, почему он смотрит на меня свысока. Моего отчима легко сломать. Твой отец оказался хитрее. Он использовал тебя. Когда мы с тобой познакомились, я думал только о тебе. Он это понимал. Я не знаю, смогу ли когда-нибудь его простить, но он свел нас вместе. – Заккео глубоко вздохнул и провел рукой по своим коротким волосам. – Я жаждал обладать тобой и не замечал, что делает твой отец. Я обвинял тебя в этом, хотя виноват я сам и моя одержимость отомстить тебе. Мне следовало направить свой гнев в другую сторону.

– Ты старался понять, почему тебя отвергали, – ответила она. – Я годами пыталась выяснить, почему мой отец недоволен тем, что имеет. Почему он отыгрывается на своих детях. Он ссорился с моей матерью, и наша семья развалилась. Все пропало, когда мать заболела. Я упрямо надеялась, что ее болезнь изменит ситуацию к лучшему. Какое-то время мы в самом деле жили мирно. Но после того, как она умерла, отец взялся за старое. Я больше не могла с ним уживаться. – Ева взглянула на Заккео. – Когда я услышала, как ты говоришь тому газетному магнату, что я для тебя лишь средство для достижения цели, мое сердце разбилось.

Заккео с сожалением закрыл глаза. Взяв Еву за руку, он прижал ее к своей щеке.

– Тот магнат был пьян и начал совать нос не в свои дела, выясняя, что я к тебе чувствую. Я ляпнул первое, что пришло мне в голову. Я не отрицаю, что именно в этом убеждал себя.

– Но потом, когда я спросила тебя?..

– В тот момент я только что узнал о предъявленных мне обвинениях. Я знал, что в этом замешан твой отец. Ты, его плоть и кровь, стала мишенью для моей ярости. Я пожалел о том, что тебе сказал, но ты исчезла до того, как у меня появилась возможность объясниться. – Он поцеловал тыльную сторону ее ладони, потом ладонь, а затем прижал ее руку к своей груди в области сердца. – Я очень виноват, душа моя.

– Заккео, перед тем как я упала в обморок, ты сказал…

Его лицо исказилось от боли, он серьезно кивнул:

– Я говорил искренне. Я разведусь с тобой, если ты этого хочешь. Твое счастье для меня важнее всего. Даже если ты будешь счастлива без меня.

Ева покачала головой:

– Нет, я не об этом. Я о том, что ты сказал еще раньше.

Он решительно посмотрел в ее глаза:

– Я люблю тебя, Ева. Больше жизни. Сильнее всего, о чем я только осмеливался мечтать. Ты вернула мне способность любить.

– Ты тоже научил меня любить, – произнесла она. – Ты помог мне рискнуть, а не жить в страхе быть отвергнутой.

Он резко вдохнул:

– Ева, что ты говоришь?

– Я тоже люблю тебя. И моя душа разрывается на части, потому что я сожалею, что не смогу родить тебе детей.

Он заглушил ее слова поцелуем.

– Не буду отрицать, в тюрьме я чувствовал себя как в аду. Я полагал, что дети помогут мне стать другим человеком. Но ты единственная семья, которая мне нужна, любовь моя.

Заккео обнимал Еву, говоря тихие слова утешения, когда вошел врач.