Энни Уэст - Однажды я разлюблю

Ярость затопила Тьерри. На какую-то долю секунды он действительно в тот момент подумал о корыстном мотиве Имоджин. Об этом его предупреждал адвокат. Но он тотчас же отбросил эту мысль. Он доверял Имоджин, не сомневаясь в ее искренности.

– Тебе показалось. Я был просто в шоке, – процедил Тьерри сквозь стиснутые зубы. – Ты должна меня простить, учитывая все предыдущие обстоятельства. Не только ты одна можешь выглядеть удивленной.

– Ты был не только удивлен. Ты был спокоен. Ты не был…

На долю секунды по лицу Имоджин скользнула тень уязвимости, но она тут же снова ткнула его в грудь в обвинительном жесте.

И это его, кто заботился о ней с самого начала, она сейчас обвиняла!

– Ну-ну, продолжай, – прорычал он.

Имоджин качнула головой, и каскад влажных темных волос рассыпался по плечам.

– Ты сказал, что не жалеешь о браке. Но ты не жалел меня.

– Так ты считаешь, что вердикт врача о твоей скорой кончине обрадовал бы меня больше? Вот, значит, какого ты мнения обо мне?

Тьерри намеренно распалял себя, игнорируя тот факт, что в словах Имоджин была доля правды. Он действительно не хотел жениться по-настоящему. Это было кратковременное соглашение ради здоровья Имоджин и будущего их ребенка.

Имоджин прямо смотрела на Тьерри.

– Почему ты так злишься? Я не понимаю. Я поступила правильно, дав тебе понять, что мне больше ничего от тебя не нужно.

Он уставился в ее наполненные горечью и обидой глаза.

Действительно, почему он сердится?

В ее словах был резон. И все же он не хотел такого одолжения. В глубине души он считал ее действия попыткой ущемить его гордость и ударить по мужскому самолюбию.

Она с такой легкостью отвергла его состояние, ради которого он трудился, как раб на галерах.

А его самого ни одна женщина не отвергала с той поры, когда ему было двадцать лет, и его возлюбленная Сандрин предпочла ему другого.

Мысль о том, что Имоджин одержала над ним верх, сводила с ума.

– Зачем ты приготовила паспорт?

Имоджин пожала плечами:

– Я хотела заказать билет в Австралию. Не думаю, что ты хочешь, чтобы я здесь оставалась надолго.

– И откуда тебе это известно?

Она отвела взгляд, и в душе Тьерри что-то дрогнуло.

– Мне здесь не место, Тьерри. Это же очевидно.

– Неужели ты хотела сбежать?

Их взгляды метали молнии.

– Нет, конечно. Я ждала твоего возвращения, чтобы поговорить об этом. Ты здесь, и мы можем все обсудить. Только позволь мне сначала одеться. – Она потуже затянула полотенце и попыталась сделать шаг в сторону. Но он не отпускал ее, наоборот, еще сильнее прижал к себе.

Голова Имоджин дернулась. Испуг на ее лице боролся с чем-то не поддающимся определению.

Что ее беспокоило? Ясно, что она его не боялась. Напротив, она ему открыто противостояла.

– Нет, – прохрипел он, – ты никуда не уйдешь.

Нахмурившись, Имоджин уперлась руками ему в грудь, будто желая оттолкнуть его. Полотенце слегка сдвинулось, обнажив гладкую персиковую кожу.

– Что с тобой, Тьерри? Я не понимаю.

Он и сам не понимал и от этого злился еще больше. В нем вдруг проснулся какой-то первобытный инстинкт.

– Тогда пойми вот что, – прорычал он, приникая к ее губам в отчаянно-жадном поцелуе.

Она на секунду оцепенела, испугав его своей реакцией, но затем губы ее раскрылись, как нежный цветок распускается на солнце.

Именно этого он страстно желал – ощутить свежесть и вкус Имоджин, которая робко протянула ему свои губы словно для причастия.

Тьерри страстно обнял ее одной рукой за талию, а другую руку положил ей на затылок, еще теснее прижимая к себе ее упругое тело. Он услышал ее соблазнительный горловой стон, почувствовав, как ее язык ласкает глубины его рта.

Тьерри знал этот стон, означавший, что Имоджин теряет контроль над собой, разжигая в себе пламя страсти и необузданных желаний.

Страх, что он потерял ее, мгновенно испарился. Раскаленная лава вожделения наполнила все его нутро.

Сильным движением Тьерри подхватил Имоджин на руки, прижав к своей груди. Их губы были по-прежнему соединены в страстном поцелуе. Они забыли обо всем на свете.

Имоджин обхватила Тьерри руками за шею. Ему хотелось кричать от восторга, но не хотелось отрываться от ее губ, даривших ему неземное наслаждение.

Тьерри развернулся и широкими шагами направился в спальню Имоджин. В следующий момент, не разжимая объятий, они рухнули на кровать.

Одной рукой Тьерри сдернул с нее полотенце, а другой принялся лихорадочно расстегивать пряжку ремня. Он никогда не чувствовал себя таким неуклюжим, но Имоджин не отрывалась от его губ, и он продолжал действовать одной рукой наощупь.

Стройная голая нога обвилась вокруг его бедра.

Неужели она действительно боялась, что он может сейчас дать задний ход?

Как можно оторваться от женщины, благоухающей ванилью вперемешку с женским ароматом? А эти легкие круговые движения ее гибкого тела под ним просто сводили с ума. Ему надо срочно раздеться, пока он не утратил эти волшебные ощущения.

Наконец ему удалось скинуть брюки, не переставая поглаживать шелковистую кожу тыльной стороной ладони.

Неожиданно он почувствовал нечто большее, чем сексуальное влечение, что-то чрезвычайно сильное и нежное. Опершись на локоть, Тьерри осторожно опустил ладонь на ее живот.

В ушах шумело, сердце стучало, как табун несущихся галопом лошадей, а грудь наполнялась новым, неведомым чувством. Это было удивление, чувство обладания и покровительства, слившиеся в единое целое.

Рука Тьерри опустилась ниже, ощущая шелковистую плоть, внутри которой уютно устроился их малыш.

Тьерри страстно хотел опуститься на Имоджин всем телом, слившись с ней в порыве экстаза. Но мысль о ребенке умерила его пыл. Экзальтация боролась с осторожностью, как первобытность с цивилизацией.

– Наш малыш, – прошептал он ошеломленно.

Имоджин слегка сжала его руку.

– Я думала, что ты не хочешь его появления на свет.

Тьерри покачал головой. Честно говоря, он не особо думал о ребенке. Его прежде всего волновало здоровье Имоджин и то, как она перенесет беременность.

– Я никогда не откажусь от ребенка. – Это, по крайней мере, было правдой.

Имоджин пыталась отдышаться после поцелуя, вознесшего ее на небеса, наблюдая за сменой эмоций на лице Тьерри. Его нежность растопила ее сердце.

Наш ребенок. Наконец-то он это сказал. И не только произнес слова, но и дал ей понять, что малыш и для него важен.

Имоджин почувствовала, как Тьерри отодвинулся, и едва сдержалась, чтобы не потянуться к нему.

Но Тьерри лишь только раскрыл до конца полотенце, любуясь ее прекрасным обнаженным телом. Он наклонился, нежно касаясь ее живота губами. От этой ласки Имоджин задрожала всем телом, страстно желая продолжения.