Сьюзен Стивенс - Ночь полной свободы

Лукас попятился, глядя на нее с удивлением. Меньше всего он ожидал, что она будет на него нападать. Горничная Эмма Фейн против Лукаса Марселоса. Кто бы мог подумать! Скоро она станет матерью. Ему лучше привыкнуть к этой мысли и изучить информацию о том, какие права имеет мать на своего ребенка.

– Мне нужны доказательства того, что этот ребенок мой, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

– Ничего другого я от тебя не ожидала, – холодно сказала она.

– Я предохранялся. Что пошло не так?

Лукас снова стал ее допрашивать, но к Эмме быстро вернулся боевой настрой.

– Мне в самом деле рассказать тебе, что пошло не так? У меня нет такого обширного опыта в подобных вещах, как у тебя, но мы оба знаем, что презерватив не всегда спасает от беременности.

– Ясно. – На его подбородке дрогнула жилка. Он холодно посмотрел на Эмму. – Ну тогда я скажу, что будет дальше.

– Нет, ты этого не скажешь, – решительно возразила она. – В данном случае ты ничего не решаешь. Ребенка вынашиваю я.

– Нашего ребенка, как ты заявляешь, – отрезал он.

– Нашего ребенка, – согласилась она. – Мы оба одинаково ответственны за этого ребенка, и оба подумаем о его будущем.

Будучи печально известным плейбоем, Лукас Марселос славился преданностью своим друзьям, членам команды гаучо-поло и своим сотрудникам. У Эммы не было оснований предполагать, что он не захочет обеспечить благополучную жизнь своему ребенку. Она ни разу не слышала, чтобы о Лукасе кто-то плохо отзывался. Она беспокоилась только о том, что Лукас возьмет на себя максимум ответственности и захочет все контролировать.

Скрывая беспокойство, Эмма попыталась урезонить Лукаса:

– Я искренне сожалею, что не сказала тебе раньше, но не было подходящего момента.

– Подходящего момента? – издевательски спросил Лукас. – А когда он должен был настать?

– Я не знаю, – честно ответила Эмма. – Но я знаю, что не хотела, чтобы все получилось так, как получилось. Мы оба сердиты и расстроены. Но мы по-прежнему должны решить, что делать дальше.

– Мы? – Он практически рассмеялся ей в лицо. – Разве мы вдвоем будем решать, что делать? Где ты собираешься растить ребенка? В своей холодной каморке на чердаке отеля?

– Мне повезло иметь крышу над головой. И я не буду жить здесь всегда. Я каждую неделю откладываю деньги.

– Жалкие гроши, – презрительно сказал он. – Ты сэкономила за неделю гроши и чуть не убила себя на работе. Как ты будешь заниматься ребенком, если заболеешь?

– В отеле есть детский сад…

– Мой ребенок в детском саду?

– Почему нет, Лукас? Твои сотрудники водят своих детей в детский сад, – выпалила она.

На этот раз он не мог с ней не согласиться, но вскоре снова заявил:

– Мой ребенок не будет расти в бедности.

– Чем твой ребенок так отличается от миллионов других?

– Странно, что ты об этом спрашиваешь, – сказал он. – Я могу предложить своему ребенку намного больше, чем ты.

– Ты дашь ему больше любви, чем я?

– Я говорю не о любви, – нетерпеливо ответил он. – Я говорю о твоем желании воспитать ребенка здесь, в отеле, у черта на куличках. – Он сердито покачал головой и огляделся. – Ни за что мой ребенок не будет воспитываться в таком месте, как это.

– Но ведь твое поместье находится в дебрях Бразилии, – жестко ответила она.

– Это совсем другое.

– Почему, Лукас?

– Ты не видела моего поместья.

Эмма подумала, что поместье Лукаса наверняка роскошное. Вряд ли он живет в ветхой лачуге. Он наймет целую армию прислуги, которая будет ухаживать за его ребенком. Эмма слышала, что у него есть дома в Лондоне и Нью-Йорке, а еще он купил замок в Шотландии.

– О чем ты думаешь? – с подозрением спросил он. – Ты пытаешься оценить мое богатство?

– Если ты меряешь свою значимость только деньгами, то мне жаль тебя, Лукас. Деньги и власть не самое важное в жизни.

– Об этом мне говорит нищая горничная.

– Об этом тебе говорит горничная, которой ничего от тебя не нужно. И чем дольше я тебя слушаю, тем больше сомневаюсь, что ты можешь что-нибудь предложить мне или моему ребенку.

– За исключением нескольких домов.

– Значит, наш ребенок будет переезжать с места на место? – спросила она.

– У тебя нет даже постоянного места жительства, – возразил он. – Ты уехала из Лондона и вернулась в Шотландию, но все равно недовольна.

Эмма резко подняла голову:

– Это дешевый прием, и ты об этом знаешь. Я могу обеспечить своему ребенку гораздо лучшее детство, чем было у меня или у тебя…

– Что ты знаешь о моей жизни? – Он рассмеялся.

– Ничего. Я могу только предположить, отчего ты стал таким, какой ты сейчас. В детстве я поняла, что должна рассчитывать только на себя. Твое детство сделало тебя обиженным и хладнокровным. Поэтому между нами, по-моему, не так много разницы. И я не верю, что детям очень важно, в каком доме они растут, если у них есть самое необходимое и они окружены любовью и заботой.

– Ты можешь дать ему самое необходимое?

– Помимо любви и преданности? – Она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Да, я могу.

– Ты заблуждаешься, Эмма, если решила, что я позволю тебе контролировать эту ситуацию.

– Мой ребенок не ситуация, – сказала она. – Это человек, и я уже его люблю. Пусть мои родители были наркоманами и преступниками, но я выросла совсем другой. Или ты хочешь сказать, что я не гожусь в матери твоему ребенку? Тебя беспокоит мой банковский счет или мое прошлое, Лукас? Или я просто не похожа на женщин из высшего света, с которыми ты привык общаться?

На мгновение он показался искренне озадаченным.

– Я никогда о тебе так не думал, – произнес он.

– Тогда не веди себя как подлец. Пусть я из другого мира, но я все равно люблю своего ребенка.

Молчание оказалось настолько внезапным, что у нее зазвенело в ушах.

Наконец Лукас спокойно сказал:

– Ты закончила?

– Я еще даже не начала. – Она стиснула зубы.

– То есть ты собираешься скрываться в Шотландии, вместо того чтобы продолжать обучение? И это, как мы оба знаем, пойдет на пользу твоему ребенку, – издевательски произнес он. – Этого не будет, Эмма.

Вздернув подбородок, она сердито посмотрела ему в глаза:

– Это мы должны решить вместе.

Нетерпеливо покачав головой, Лукас проворчал:

– Ну, только не здесь.

Она немного расслабилась. В конце концов, они хотя бы о чем-то договорились. На нейтральной территории им будет лучше. Они не могут разговаривать в номере, переполненном их гневом.

– Где? – спросила она, успокоившись.

– В Бразилии, – холодно ответил Лукас. – Мы обсудим это в Бразилии.

– Ты шутишь?

– Бразилия – моя родина. Именно там я решил все с тобой обсудить. Ты должна мне уступить, Эмма. Ты обязана увидеть, что унаследует твой ребенок. Ты поедешь туда не ради себя, а ради ребенка.