Хорхе Молист - Хранитель секретов Борджиа

– Книжная лавка не является символом нашей свободы, Жоан, – с твердостью ответила Анна. – Мне очень жаль, что это время заканчивается. Абсолютно верно, что мы были счастливы здесь, но наше счастье целиком зависело от нашей лояльности к интересам каталонцев . Их время заканчивается, но не наше, мы продолжим нашу жизнь в другом месте. Я нисколько не пожалею, если они исчезнут. Вы прекрасно знаете мое мнение о них. Пусть наконец заплатят за свои преступления, а мы уедем. Паоло останется за главного в лавке – он очень способный, он римлянин и сумеет выжить в эти смутные времена. А мы всегда сможем вернуться, если все наладится…

– За свои преступления? – воскликнул Жоан рассерженно. – Они не более преступники, чем все остальные, власть предержащие. Я видел, как забивали людей хлыстами до смерти, как их сажали на кол, как их сжигали живыми на костре. И эти убийцы звались не дон Микелетто, у них были другие имена. Сильный удерживает свою власть, запугивая слабого.

– Так вот, власть каталонцев заканчивается, и они уже не внушают страх. Поезжайте с нами и оставьте их на милость судьбе.

– Я этого не сделаю, Анна. Поезжайте вы, пусть наши дети будут в безопасности, а я последую за вами, если ситуация усложнится.

– Нет, Жоан. – Она взяла его за руку. Теперь ее голос был полон нежности: – Я никуда не поеду, если вы останетесь здесь.

Жоан рассказал обо всем Педро Хуглару и попросил его взять на себя ответственность за переезд семьи в Неаполь. Арагонец согласился со своим шурином в том, что семью необходимо было вывозить из Рима, и взял на себя обеспечение их безопасности.

– Мы будем не одни, – добавил Педро. – Некоторые из каталонцев и имеющих вес итальянцев, поддерживавших Цезаря, хотят вывезти свои семьи и свое имущество в безопасное место. Кто-то из них даже будет сопровождать конвой лично.

Испанский посол Франсиско де Рохас взамен на внушительную сумму согласился выделить военное сопровождение и охранное свидетельство для защиты конвоя, который будет возглавлять Педро. Этим сопровождением стали солдаты, нанятые им по обыкновению в войсках Цезаря, – именно они должны были довести конвой до Неаполя. Там они присоединятся к Великому Капитану в Гаэте, опередив прибытие основных сил французского войска.

Жоан также получил охранное свидетельство от Ватикана, которое ему выправил Микель Корелья. Он вручил его скрепя сердце, только лишь в силу связывавшей их дружбы, хотя и был очень недоволен постоянным дезертирством солдат, которые, как и те, что должны были сопровождать караван, собирались сражаться в рядах войска Великого Капитана. Он прекрасно знал, что речь шла о наемниках, которые в любой момент имели право покинуть войско, и, несмотря на свое к ним отношение, дон Микелетто выплачивал им солдатское жалованье до последнего дня службы. Таков был стиль Цезаря Борджиа.

– Крысы первыми бегут с тонущего корабля, – пробормотал капитан, когда вручал Жоану документ. – Но мы, каталонцы , еще не сказали своего последнего слова.

– Я остаюсь, – ответил Жоан. – Я всего лишь хочу, чтобы моя семья находилась вне опасности.

Микель смотрел на него несколько мгновений, а потом сказал:

– Спасибо, Жоан. – И обнял его. Выражение его лица смягчилось, и он добавил, понизив голос: – Так если ты решил остаться, я попрошу тебя о помощи. Возможно, тебе придется сделать нечто очень важное для человека, который пользуется моим полным доверием.

– Надеюсь, что речь не идет об убийстве кого бы то ни было.

– Нет. Только если дело пойдет совсем уж плохо.

– Это приказ? – Жоан вспомнил об упреках Анны.

– Нет. – Взгляд Микеля был открытым. – Это просьба, с которой я обращаюсь к другу.

– Я в вашем распоряжении, – ответил Жоан. И, выдержав паузу, спросил: – А ваша семья уже в безопасном месте?

– Какая семья?

– Ваша супруга.

– У меня уже нет супруги. – В голосе Микеля слышалась ярость. – После одиннадцати лет, на протяжении которых ее семья вовсю использовала преимущества, которые давал ей наш брак, эти крысы перебежали на другую сторону, как только почувствовали опасность. И она ушла вместе с ними.

– Мне очень жаль, Микель.

– Моя семья – это Борджиа, – продолжал дон Микелетто, и книготорговцу показалось, что слезы вот-вот готовы выступить у него на глазах. – Для них я не бастард, каковым был в доме моего отца, графа Кочентайна. Папа – мой истинный отец, а Цезарь – мой брат, как и все остальные каталонцы . У тебя есть семья, и ты абсолютно прав, думая об их безопасности, а если дела пойдут совсем уж плохо, ты присоединишься к ним. Мне же некуда идти. У меня есть только они, и я буду с ними до самой смерти.

– Конвой выступит завтра на рассвете, – сказал Жоан тем вечером своей супруге. – Я прошу вас присоединиться к ним.

– Пожалуйста, поезжайте с нами, – умоляла Анна.

Жоан посмотрел на нее с нежностью: у него сердце разрывалось при мысли, что он должен расстаться с женой и детьми. В нем еще была жива память о том, как он страдал, не получая от нее известий во время их прошлого расставания. Однако после утреннего разговора с Микелем Корельей он вдруг четко понял, что хранил несколько странную верность – ему, Папе и его каталонцам . Он не обманывал себя, ему хорошо были известны методы, которые применяли валенсиец и Цезарь, его господин. Жоан прекрасно знал, что они далеки от святости, но не мог избежать главного – ощущения причастности к клану. Он был одним из них. И все еще чувствовал себя в долгу перед Микелем, который сделал реальностью его радужные мечты о собственной книжной лавке и благодаря которому он счастливо прожил все эти годы.

– Мне очень жаль, Анна, но я остаюсь.

– Вы всегда подчинялись его приказам! – воскликнула она в отчаянии. – Да скажите же ему наконец ваше «нет», докажите, что вы свободный человек.

– Нет, я остаюсь не потому, что подчиняюсь его приказам. Я остаюсь из‑за моей книжной лавки, как я вам уже говорил, а также из‑за верности клану. И из‑за дружеских чувств. Мы, человеческие существа, иногда принимаем смерть из‑за вещей, которые называются достоинством . Это мой свободный выбор. Если я сбегу сейчас, то не смогу смотреть на себя в зеркало без стыда. Я никогда бы не покинул вас, если бы вы находились в опасности. И я никогда не покину друга, но при этом всегда постараюсь предварительно убедиться в том, что моя семья вне опасности.

Анна знала, что не сможет переубедить своего супруга и что ее настойчивость приведет к ненужной ссоре. Она совсем не хотела, чтобы их расставание превратилось в поток замечаний и упреков. Возможно, эти мгновения станут последними в их совместной жизни, и у нее не было желания тратить их впустую. Она больше ничего не сказала и, выдавив из себя улыбку, обняла его. Анна почувствовала, как тело Жоана искало в ней убежища и как одновременно его отпускало напряжение. Анна сказала мужу, как сильно любит его, и после того, как они с трудом оторвались друг от друга, пошла помогать Эулалии и Марии собирать вещи, которые они должны были взять с собой в Неаполь.