Люси Монро - В плену запретной страсти

– Меня уже тошнит от этого, Лукка, – услышала Лия его резкий голос.

Чувствуя себя неловко, что вынуждена присутствовать при личном разговоре, Лия обвела взглядом комнату. Рядом с большим креслом на столике лежала газета. Заголовок кричал на всю комнату. «Лукка Чатсфилд сделал это снова!»

Раньше поведение Лукки и остальных представителей семьи казалось забавным. Теперь раздражало. Ее буквально тошнило от сознания, что в этих скандалах участвовали люди, с которыми она была связана кровными узами. Ей не хотелось видеть в прессе никакой искаженной информации о ее семье.

– Не смей лезть в «Твиттер» и Интернет вообще! – рявкнул Джин, прежде чем вернуться к Лии.

Он нахмурился, вероятно, увидев в ней еще одну проблему.

– Я, конечно, знаю, что у горничных ко мне еще есть интерес, однако эти дни давно в прошлом.

Лия не смогла скрыть своего изумления от подобного предположения.

– Я здесь не для этого. Неожиданно он улыбнулся:

– Рад слышать. Моя жена ужасная собственница. А он вряд ли хотел бы афишировать свое прошлое.

– Наверное, это все же была плохая идея. Сожалею, что побеспокоила вас. – Возможно, действительно не стоило пытаться наладить с ним отношения.

И не имеет значения, что хотела ее мать.

– Ерунда. Вы же не пришли сюда только за тем, чтобы нарушить мой распорядок. Так что давайте выкладывайте, – сказал он и взмахом руки указал на дверь в большую светлую комнату.

– А вы уверены, что здесь поблизости нет эмира? – пробормотала она.

Он внезапно рассмеялся и напугал ее.

– Вы словно пугливая козочка, Амари.

– Мое имя Алия, хотя обычно меня зовут Лией.

– Мы с вами не в таких отношениях, чтобы звать друг друга по имени. – К нему снова вернулись его манеры. Она кивнула, но промолчала.

Он провел ее в гостиную с шикарной кремовой мебелью и стенами такого же светло-шафранового оттенка, как и во всей гостинице. Мягкий свет струился из ниш сводчатого потолка, в мраморном камине горел огонь.

– Присаживайтесь. – Джин показал на одно из кресел рядом с камином, а сам сел напротив.

Лия осторожно присела на краешек, прижав к юбке стиснутые кулаки.

– Не знаю, с чего начать…

– Лучше сначала.

Лия кивнула. Потом сняла с шеи медальон и протянула ему.

– Прекрасный экземпляр ювелирного искусства. Вы хотите продать его? – спросил сбитый с толку Джин.

– Пожалуйста, откройте его. – Внутри были две фотографии: ее, когда ей было шестнадцать, и ее матери в том же возрасте.

Вряд ли Хин Амари выглядела по-другому в свои восемнадцать. Именно тогда у нее был короткий роман с Чатсфилдом.

Джин все еще в недоумении смотрел на фотографию.

– Вы были милой девочкой и ваша сестра тоже, но что я должен здесь увидеть?

– Не сестра. Это моя мать. Он поднял на нее глаза.

– Она умерла?

Лия кивнула, пытаясь сдержать подступившие к глазам слезы.

– Сочувствую вам.

– Спасибо. Она рассказала о вас только перед самым концом.

Джин насторожился.

– И кто она такая? И почему ей непременно нужно было рассказывать обо мне?

– Вы ее не узнали?

– Нет.

– Это… – Лия хотела сказать, что это невозможно, но остановила себя. – Очень жаль.

– Ну, если вы пришли сюда с определенной целью, то полагаю, что да.

– Вы знаете, почему я здесь? – удивилась она, в то же время чувствуя странное облегчение.

– Это случается не впервые.

– Что именно?

– Вы хотите убедить меня в том, что я ваш отец, не так ли?

– И такое уже случалось? – спросила она потрясенно. – Так сколько горничных вы соблазнили?

– Это не вашего ума дело. Разумеется.

– Вы даже не захотели узнать мое имя. – Лия зло прищурилась. – Не пытайтесь делать вид, что не знали о моем существовании. Мама сказала, что вы поддерживали нас материально.

– Как звали вашу мать? – холодно спросил Джин.

– Хин Амари. – Лия думала, что хотя бы имя прояснит ситуацию, если фамилия ничего не сказала.

– Так значит, я имел плодоносную встречу с этой… Хин Амари? Она тоже работала в одном из моих отелей? До свадьбы не было необходимости скрывать свои пристрастия.

– Она работала горничной в отеле «Чатсфилд» в Сан-Франциско.

– В каком году? Лия ответила.

Он покачал головой.

– Хотя я и не горжусь своим поведением в тот период жизни, это не означает, что я собираюсь поддаться шантажу.

– Я вас не шантажирую!

– Вы говорили о какой-то финансовой поддержке.

– О тех деньгах, что вы присылали, когда я училась в университете. Немного, но зато регулярно.

– Ну вот!

– Что – вот? – Лия была озадачена больше, чем Чатсфилд, когда открыл ей дверь.

– Вам нужны деньги.

– Ничего подобного!

– Но вы сами заговорили о финансовой поддержке.

– Только потому, что это доказывает, что вы знали обо мне, – медленно и четко произнесла она, словно разговаривая с маленьким ребенком.

Либо Джин намеренно разыгрывал непонимание, либо здесь было что-то другое. Перспектива нового откровения заставила Лию вновь натянуть на себя маску гордого достоинства.

– Я никогда не оказывал вам никакой финансовой поддержки.

– Что? Нет… это невозможно. – Лия решительно тряхнула головой. – Мама говорила, что вы хороший человек, оказавшийся в сложной ситуации.

До последнего Хин отказывалась назвать имя отца Лии, но она делала все, чтобы Лия хорошо думала о родителе, насколько возможно.

Джин был намного старше и женат. Хин, только приехавшая в Америку, оказалась для него легкой добычей.

– Она говорила, что эта поддержка доказывает, что вы заботились обо мне, даже если не принимали участия в моей жизни. Это был ваш собственный выбор.

Если он держал свои романы в секрете, то почему он так же не мог скрывать свои отношения с незаконной дочерью?

– Похоже, ваша мать обладала незаурядной фантазией. – Его голос звучал ровно и даже немного устало.

Лия вдруг почувствовала тошноту.

Ее мать, единственный человек, которому она всегда верила, солгала?

Что-то внутри ее сломалось, разрушая чувства и веру.

Ее стремление исполнить последнее желание Хин ничего не стоило. Ее отец ничего не знал о ней. Ничего от нее не хотел. И ничего уже не захочет.

– Я могу только повторить, что никаких денег я вашей матери не перечислял. – В его холодных голубых глазах не было ничего. Ни сочувствия, ни попытки понять. – Если бы вы действительно были моей дочерью, и я бы захотел вам помочь, то моя поддержка не могла быть столь незначительной.

Лия встала, ее ноги были как ватные.

– Сожалею, что побеспокоила вас.

– Похоже, что нет. Ваше сожаление должно быть куда более значительным. – Он тоже встал, угрожающе возвышаясь над ней. – Если бы вы были чуть более настойчивы в своих притязаниях, мне бы пришлось передать вас полиции.