Дженнифер Доусон - Что это за игра?

Он посмотрел на висящие над холодильником часы. Девять утра. Джеймс поразился, что после такой ночи, какую они провели, она не чувствует себя совершенно обессиленной.

– Что ты делаешь?

Она круто развернулась и поставила одну руку на бедро, в другой руке у нее была кухонная лопатка – Джеймс не помнил, чтобы такая имелась в его хозяйстве.

– Я пеку.

Джеймс медленно кивнул. Пока он не выпил кофе, у него был туман в голове.

– Понятно.

Грейси лучезарно улыбнулась, и его сердце пропустило удар.

– У тебя очень бедная кладовка.

Джеймс подошел к ней, обнял за талию и крепко поцеловал.

– Я совсем забыл, кого принимаю в гостях. – Он лизнул ее губы. – М-м-м-м, деликатес.

Она прильнула к нему и улыбнулась широкой довольной улыбкой. Когда Грейси так улыбалась, то выглядела настолько прелестно, что Джеймсу хотелось прижать ее к себе крепко-крепко и никогда не отпускать. О том, что отпустить ее все-таки придется, причем скорее рано, чем поздно, он был пока не готов думать.

– Что ты готовишь?

– Ну, я сбегала в этот магазин, «Трейдер Джо», и должна сказать, что он еще лучше, чем о нем говорят. Неудивительно, что Мадди так по нему тоскует и пытается предложить мэру открыть их магазинчик в Ривайвле.

Джеймс невольно улыбнулся. Это было очень похоже на его сестру.

– Ты встала рано и пошла в магазин? Неужели я тебя не утомил?

– Утомил. – Она привстала на цыпочки, поцеловала его, потом высвободилась из объятий и снова повернулась к стоящей на столе миске. – Но я привыкла вставать в пять утра, когда работаю. А сегодня я спала до семи и снова почувствовала себя школьницей.

Джеймс подошел к кухонному шкафу, достал кружку и пошел налить себе кофе, который Грейси уже приготовила. К такому можно и привыкнуть.

– До семи, говоришь? То есть как будто проспала весь день?

Грейси не ответила. Тогда Джеймс повернулся к ней и обнаружил, что она смотрит на него с открытым ртом. Он удивленно поднял брови.

– В чем дело?

– Твоя спина. – Грейси прикусила нижнюю губу. – Я была… гм, немного агрессивна.

Он рассмеялся. Да, она была агрессивна, и он наслаждался каждой секундой ее агрессии. Он прислонился бедром к кухонному столу, чтобы наблюдать за Грейси.

– Я выживу.

– Ну, строго говоря, это ты виноват, что довел меня до безумия. – Грейси убрала с лица прядь волос, потом подняла пакетик с семенами подсолнечника. – Вы, профессор, большой мастер дразнить.

В памяти Джеймса мгновенно возникла картина – Грейси, распростертая на кровати, ее розовая кожа на фоне белоснежной простыни, ее глаза, затуманенные страстью. В ней было нечто, что вызывало у него привыкание, и сколько бы раз он ее ни брал, этого все равно было недостаточно. И каждый раз он доводил ее безумия, потому что ему было так приятно за ней наблюдать, что он не мог удержаться. Она была неистовой и несдержанной, но вместе с тем в ней чувствовалась какая-то незащищенность, и это воспламеняло его сердце. Так он может запросто к ней привязаться.

– Я не собираюсь извиняться, – заявил Джеймс очень довольным тоном.

– Ха! – Ее глаза стали ярко-голубыми, и в них заплясали искорки. – Догадываюсь.

Джеймс усмехнулся.

– Не пытайся притвориться, что ты не получила удовольствие.

Грейси всмотрелась в его лицо.

– Знаешь, я до недавнего времени не знала, что у тебя есть ямочка на щеке.

– О да, я тоже не знал, что она у меня есть, узнал только лет в двадцать с хвостиком. – Он потер рукой челюсть. – До этого я был слишком круглым.

К удивлению Джеймса, оттого, что он рассказал Грейси о своей юности, у него стало легче на душе, как если бы он сумел обрести мир, который до этого от него ускользал. Он никогда не затрагивал эту тему в непринужденных разговорах. Если разобраться, он старался об этом даже не думать, но сейчас он почти шутил. Грейси Робертс обладала какой-то удивительной способностью исцелять. Она пыталась принять недовольный вид, но широкая улыбка свела эти ее усилия на нет.

– Тебе нужно чаще улыбаться, улыбка тебе идет, – сказал Джеймс.

Она всыпала в миску семена подсолнечника и принялась мешать содержимое деревянной ложкой.

– Что ты готовишь?

– Роясь в твоей кладовке, я обнаружила пятьдесят коробок протеиновых батончиков. Как я понимаю, они составляют основу твоей диеты.

Пятьдесят – это она преувеличила. Джеймс пожал плечами и отпил кофе из кружки.

– Обычно я довольно занят, а готовить для одного человека – это неразумная трата времени. Мне показалось проще питаться батончиками.

Грейси просияла.

– Я готовлю тебе батончики, которые тебя навсегда испортят.

Он недоуменно заморгал, потом медленно переспросил:

– Ты готовишь для меня протеиновые батончики?

– Ну… да. Отличные протеиновые батончики с натуральными продуктами.

Несколько мгновений Джеймс смотрел на Грейси в изумлении, потом рванул ее за рубашку и резко притянул к себе.

– Это самая сексуальная вещь, какую только женщина когда-либо для меня делала!

А потом он ее поцеловал. Это был долгий, глубокий поцелуй, и Грейси откликнулась на него безо всякой сдержанности, обняла его за шею и расплавилась рядом с ним. Он сгреб ее в объятия и утонул в ее теплом роскошном теле. Их языки встретились и переплелись. Джеймс наклонил голову, углубляя поцелуй, и одновременно стал расстегивать на ней рубашку, открывая ее обнаженную грудь. Он обхватил ее груди руками и стал гладить подушечками пальцев ее соски, пока она не издала тот самый грудной стон, которого он добивался. Дыхание обоих стало неровным. Сколько бы раз Джеймс ни брал Грейси, он хотел ее с такой страстью, что это уже граничило с одержимостью. Такого вожделения к женщине он не испытывал никогда в жизни, и секс с ней совершенно не уменьшал его желание. Пожалуй, даже усиливал.

Грейси застонала, Джеймс поглотил ее стон своим ртом и толкнул ее к разделочному столу, следя за тем, чтобы не уничтожить плоды ее трудов. Ему было нужно, необходимо взять ее прямо сейчас. Прямо здесь. Он провел руками вверх по ее ногам, досадуя, что не чувствует обнаженной кожи. Из его горла вырвался низкий рык. Он поцеловал ее крепче, более требовательно, словно желал поглотить каждый дюйм ее. Джеймс просунул руку в ее леггинсы и обнаружил, что она уже влажная. Он снова застонал. Всегда такая влажная! Он оторвался от ее губ, чтобы прошептать:

– На тебе слишком много одежды.

Грейси прогнулась навстречу его прикосновению.

– Да.

– Я собираюсь взять тебя на кухонном столе.

Джеймс схватился за рубашку, решительно настроенный сорвать ее с Грейси.

– Джеймс!

Его имя слетело с ее губ стоном, полным желания, и это только усилило жар, бурливший в его крови.

В дверь позвонили. Этот звук пробился сквозь туман, окутавший сознание Джеймса. Он оглянулся на прихожую. Что за чертовщина? Грейси ойкнула и запахнула на себе рубашку, пряча грудь.