Тара Пэмми - Любовь с аукциона

Резкий выдох, неестественная, скованная поза за рулем мотоцикла… С замиранием сердца Жасмин повернула его к себе и расстегнула кожаную куртку. На белоснежной рубашке в районе живота растеклось кровавое пятно. Жасмин смотрела на запекшуюся кровь, чувствуя, как подступает тошнота. От едкого запаха по спине пробежали мурашки. Кажется, нанесенная Дмитрию ножевая рана стала последней каплей…

Прижав ладони ко лбу, Жасмин через силу заставляла себя дышать:

– Я могла убить тебя… Думала, Джон пробрался в комнату. Мне приходилось быть осторожной…

– Понимаю, почему ты напала на меня, – ровным голосом заговорил Дмитрий. Ее растерянность взбесила его больше, чем сам факт ранения. – Господи, неужели непонятно? Беда не в том, что ты защищалась, а в том, что ты согласилась на жизнь с ножом под подушкой.

В голосе было столько отвращения, что Жасмин вздрогнула.

Сколько она себя помнила, мужчины смотрели на нее с похотью, как на продажную девку. Все стало еще хуже, когда четыре года назад она начала работать в клубе: стыд и унижение стали ее постоянными спутниками. Какое ей дело до того, что Дмитрий думает о ней?

Ладонью он приподнял ее подбородок. Жасмин крепко зажмурила глаза, сдерживая слезы.

– Взгляни на меня, Жасмин. – Странные интонации в голосе походили на отчаяние, но Жасмин не поняла этого: она потеряла способность соображать. Руки Дмитрия массировали ее предплечья, словно он успокаивал испуганное животное.

– Ты снова дрожишь. Господи, да не бойся ты меня.

– Я не боюсь. – Она открыла глаза, увидела темную щетину вокруг губ. – Прости меня…

Он покачал головой:

– Ты нанесла сильный удар, но задела ножом только кожу.

Сама не своя от переполнявших эмоций, дрожащим пальцем Жасмин провела по незаметному шраму его перебитого носа.

– Никогда не испытывала большего ужаса, чем в ту ночь, когда Джон нокаутировал тебя, – припомнила она драку, в которой Джон перебил Дмитрию нос. – Думала, ты убьешь его.

На мгновение серые глаза затуманились воспоминанием.

– Убил бы, если бы Эндрю не удержал меня. – Улыбка коснулась рта и исчезла, словно он натянул маску. – Для женщины, готовой защищать прошлое, ты ведешь себя странно, теряясь от капли крови.

Ее палец коснулся упрямого рта. Пульс участился.

– Джес… – предупредил Дмитрий и сжал челюсти. Он перехватил ее руку у запястья, не позволяя дотронуться до губ. – Ты еще не отошла от шока.

Кому адресовано предупреждение? Жасмин видела мать, ищущую забвения в бутылке рома, помнила последнее дыхание Эндрю… Страх за свою жизнь не отпускал ее с тех пор, как люди Ноя пришли за ней, но только в этот момент ее сердце было по настоящему задето…

Ее охватило непреодолимое желание коснуться Дмитрия, понять, осталось ли что-нибудь от юноши, который обращался с ней как с бесценным сокровищем. Это походило на безумие. Того человека больше не существовало – он ушел с крестным отцом, забыв про нее и Эндрю.

– Дмитрий? – раздался глубокий мужской голос, прервав поток ее бессвязных мыслей. – Возможно, рана легкая, но все равно ее надо промыть и продезинфицировать, вряд ли Жасмин пользовалась ножом для разделки овощей.

Она поймала саркастический взгляд и вопросительно поднятые брови Дмитрия. Он отпустил ее руку и слегка отстранился.

– Дай мне пакет первой помощи, Ставрос.

Жасмин одернула себя. Неужели она согласится на унизительное сострадание Дмитрия, чтобы вернуть их прежнюю связь? Будь она проклята, если позволит его важным друзьям оскорблять ее, попрекая сомнительным прошлым.

Лицо Ставроса показалось ей аскетичным, надменным, непроницаемым.

– Уверяю, мистер Спорадес, что мой нож не столь грязен, как вам кажется.

Улыбка тронула его губы, но вид оставался по-прежнему суровым.

– Ты неправильно поняла меня, Жасмин, – сказал он, поразив ее фамильярностью обращения. – Меня восхищает находчивость, с которой ты умудрилась выпутаться из опасной ситуации.

– Прежде всего, он бы предпочел, – вмешался Дмитрий, холодно блеснув серыми глазами, – чтобы ты не загнала себя в подобную переделку.

– Загнала себя? Ты, кажется, решил, что для меня это игра. Думаешь… я хотела продать себя таким образом?

Чудовищное обвинение потрясло Жасмин, словно на ее глазах обычный кот превратился в свирепого тигра.

– Давай не будем выяснять отношения перед посторонними, подруга. Продолжим разговор позже, когда у меня пропадет желание придушить тебя за ту компанию, с которой ты связалась.

Наступившая тишина казалась оглушительной. На лицах присутствующих отразился шок, а по спине Жасмин пробежал холодок. Ее словно ударили по лицу. В интонациях Дмитрия уже не было саркастического юмора или откровенного пренебрежения.

– С меня довольно оскорблений… – Жасмин резко развернулась, но мощная фигура преградила ей путь.

– Не испытывай моего терпения, Жасмин, – сказал Дмитрий с угрозой.

Она сочла благоразумным подчиниться.

– Насколько глубока рана? – вмешался Ставрос, будто не замечая накаленной атмосферы.

– Сам ею займусь. – Дмитрий весело усмехнулся. Переход от агрессии к обаятельному лукавству произошел стремительно. – Или пусть Леа мне поможет.

Жасмин никогда не видела, чтобы он так улыбался.

С детства, сколько она себя помнила, их окружала атмосфера подозрительности. Дмитрий всегда был настороже, но в эту минуту он походил на отчаянного, харизматичного плейбоя, которому море по колено… Глаза светились веселой насмешкой, но в них не было искренности. Похоже, его вызывающая грубость была умышленной, призванной отвлечь внимание от раны. Жасмин нахмурилась, поняв, что улыбка служила всего лишь привычным фасадом.

Леа покачала головой:

– Дмитрий, перестань дразнить его, а ты, Ставрос, прекрати изображать пещерного человека…

– Напомни мужу, что мне уже не шестнадцать, хватит опекать меня. – Дмитрий снова лукаво подмигнул. – Надеюсь, Леа, в постели ты вылечишь его от излишней заботливости.

Внешне спокойный, Ставрос не удержался и выругался.

– Ты его жена? – уточнила Жасмин у покрасневшей Леа. Она случайно произнесла вопрос вслух, поняв это по взгляду Дмитрия.

– За кого ты ее приняла? – спросил Дмитрий с вызовом.

Три пары глаз устремились на Жасмин. Она вспыхнула, но преодолела смущение и бросила с презрением:

– Думала, твоя последняя пассия. – Она повернулась к Леа: – Извини.

– Ничего, – улыбнулась молодая женщина. – Дмитрий в своем репертуаре. Я – Леа Спорадес. Их крестный отец – мой дедушка.

Ничего удивительного в том, что они общаются по-свойски, но Жасмин вдруг порадовалась, что познакомилась с Дмитрием раньше. Она вопросительно посмотрела на него. Судя по виду, он готов был живьем содрать с нее шкуру. Казалось, между ними происходил немой, непонятный посторонним диалог. Что будет, когда они останутся одни? Она быстро отвернулась. Ясно одно: чем скорее она уберется отсюда, тем лучше.