Линн Грэхем - Одержимый тобой

На нижней ступеньке лестницы Элла встретилась взглядом с Николаем, и сердце ее учащенно забилось. Он был ослепительно красив. Густая черная шевелюра, высокие скулы, четко очерченный овал лица, мужественный, гладко выбритый подбородок и чувственный рот, который хотелось целовать. Удивленная собственной впечатлительностью, Элла шумно выдохнула и последовала за ним к ожидавшему их лимузину.

– Я так понимаю, что это дом вашего деда. Как давно он умер? – тихо спросила Элла.

– Пять лет назад, – ответил Николай напряженно.

– У вас были близкие отношения?

– Я никогда его не видел.

– Никогда? – Элла недоверчиво посмотрела на Николая. – И тем не менее он оставил вам дом?

– И огромную бизнес-империю в придачу. Он был лишен сентиментальности, но наличие кровного наследника считал важным, – нехотя признал Николай. Он ненавидел разговоры о семье, но был слишком гордым, чтобы признать, что тема неприятно его затрагивает.

Он уже давно смирился с равнодушием к нему деда. Дед оплатил его образование, и благодаря этому Николай преуспел в бизнесе. К сожалению, он не был таким же щедрым в отношении своей внучки Софии, поскольку его интересовал наследник мужского пола, и только. Николай до сих пор мучился угрызениями совести из-за того, что его единственной старшей сестре пришлось бросить школу и пойти работать служанкой в богатый дом в Афинах, чтобы как-то свести концы с концами. А наследство он получил слишком поздно, чтобы помочь молодой женщине, которую скорее считал матерью, чем старшей сестрой. София умерла, прежде чем он сумел выразить ей свою благодарность и любовь. В детстве и ранней юности он принимал заботу и любовь Софии как должное. Позже, в Лондоне, когда он только начинал делать карьеру и работал за гроши, он тоже не думал о сестре.

– Странно, – только и сказала Элла, поняв, что разговор Николаю неприятен. Она села рядом с ним, и лимузин тронулся.

– Если тебе будут задавать каверзные вопросы по поводу наших отношений, не обращай внимания. Мы встретились в прошлом году и теперь вместе. Это все, что им нужно знать.

Элла и сама знала только это, поэтому не может выдать никаких секретов. А она кожей чувствовала, что они есть. Но она не собиралась совать нос в чужие тайны. Она здесь исключительно ради благополучия своей семьи и постарается держать себя так же обособленно, как Николай. В данных обстоятельствах это была ее единственная линия защиты.

– Ты поняла меня? – прервал Николай затянувшуюся паузу.

– Да, буду держать рот на замке, – пообещала она. – Я не болтушка, не беспокойтесь.

– Ты красивая, – вырвалось у Николая неожиданно для него самого.

Зардевшись, Элла в замешательстве отвернулась к окну и стала смотреть на мелькающие за стеклом улицы.

Когда они вышли из лимузина, Николай приобнял ее за талию. Элла напряглась, и в обнимавшей ее руке тоже чувствовалось напряжение.

– Между прочим, ты можешь сегодня увидеть твоего старого друга Сайруса Маркиса.

Элла нахмурилась.

– Сайрус еще не вернулся из Китая.

– Вернулся, – убежденно сказал Николай. – Если он будет на обеде, тебе не следует с ним разговаривать.

Ошеломленная приказом, Элла посмотрела в его жесткое, непроницаемое лицо:

– Но…

– Никаких но, ты моя женщина. Ты дашь ему от ворот поворот.

– Николай, это нечестно.

– А я не обещал честную игру, – нетерпеливо пробормотал он, отвечая на приветствие пожилой дородной дамы в блестящем от пайеток платье.

Казалось, Николай знает всех и каждого. Последовала череда представлений и приветствий. Пока официанты разносили аперитив, на сцену поднялась женщина, чтобы произнести речь о жертвах домашнего насилия. К концу ее выступления Николай уже беседовал с двумя гостями, а Элла, шепнув ему, что ей нужно в дамскую комнату, направилась к выходу из зала. В этот момент она увидела Сайруса. Он быстро пересек зал и подошел к ней. Голубоглазый блондин с тронутыми сединой висками, невысокого роста и субтильного телосложения, он разительно отличался от Николая.

– Элла, не могу поверить своим глазам. Что ты здесь делаешь?

Элла покраснела под его пристальным взглядом, заметив при этом, что его щеки загорелись от злости.

– Я хотела тебе позвонить, мы не разговаривали со времени твоего отъезда.

– Твоя бабушка сказала мне, что ты в Лондоне, но она не знала твоего адреса.

– У меня не было возможности его сообщить. Я только сегодня утром приехала в Лондон, – ответила Элла, вынужденная остановиться, поскольку Сайрус больно сжал ее запястье. – Я кое-кого встретила, Сайрус.

– Как такое возможно? Ты ведь практически нигде не бываешь.

– Ты сам всегда советовал мне выходить в свет.

– Но не для того, чтобы найти другого мужчину! – злобно воскликнул Сайрус. – Кто он?

– Николай Дракос, он…

– Ты в Лондоне с Дракосом? – отняв руку, недоверчиво нахмурился Сайрус.

Элла медленно кивнула. Сайрус буквально закипел от злости:

– Нам необходимо поговорить. Дракос отъявленный негодяй в отношениях с женщинами. У него дурная слава. Как, черт возьми, это произошло?

– Элла… – услышала она холодный как лед голос. У нее мороз побежал по спине, когда она обернулась и увидела в полуметре от себя Николая, смотрящего на нее исподлобья.

– Я в дамскую комнату, – пробормотала она и умчалась.

Сайрус тоже быстро ретировался. Он не хотел связываться с Николаем и никогда не вступал с ним в открытое противостояние. Сайрус просто трусил.

– Это было стоящее зрелище. Сайрус страшно расстроен, – заметила немолодая женщина, взяв Николая под локоть. – Я послала тебе сообщение всего пару недель назад, и ты не терял времени даром.

– Да, я заполучил эту девушку, – признал Николай. – Ты довольна, Марика?

– Видеть страдания брата всегда доставляет мне удовольствие, – согласно кивнула она. – А ты настоящий герой. Спас девушку от его гнусных притязаний. Я думаю, что все богатства мира не могут компенсировать женщине жизнь с Сайрусом.

Пока Николай дожидался Эллу, он признался себе, что совсем не чувствует себя героем. Его охватила безумная ярость, когда он увидел, как Сайрус взял Эллу за руку. Он едва сдержался, чтобы не устроить публичный скандал. И это его очень беспокоило.

Почему он так завелся? В их редкие встречи Николай старался не контактировать с ним, да и Сайрус его избегал. Но при виде Эллы, стоящей так близко к Сайрусу, он так оскорбился за девушку, что его жажда мести возросла во сто крат. Разве он не предупредил ее не говорить с Сайрусом? Она когда-нибудь кого-нибудь слушает? Неужели у нее нет чувства самосохранения? Николай заскрипел зубами, стараясь подавить вспышку гнева.

Он знал, что он совсем не герой. Настоящий герой непременно спас бы сестру. Неудача сломила Николая. Он это знал, принял как должное и со дня смерти Софии не позволял себе никаких эмоций. Он и не хотел ничего чувствовать, потому что любовь – это слабость, превращающая тебя в мишень.