Сара Ларк - На край света за мечтой

Хелена помотала головой и скорчилась от новых схваток, прежде чем успела ответить:

– Нет! Конечно нет! Разве… разве мисс Глория тебе не рассказала? Или Джеймс?

Хелена совсем растерялась. Ведь это было полностью в интересах Джеймса – рассказать обо всем своей подруге. И почему Моана сама не спросила его об этом, если подозревала в неверности?

– Мисс Глория не любит болтать, – ответила Моана. – А Джеймс… Я думала… я думала… Он считал, что меня это не касается. – В ее голосе слышалась легкая обида.

– Если… если бы я только знала об этом… – Хелена не договорила фразу. – Я ведь была уже беременна, когда познакомилась с Джеймсом.

Хелена не могла взять в толк, почему Моана все эти месяцы превратно думала об измене, но хранила молчание.

– Я полагала, вы познакомились в Европе, – ответила девушка маори. – Но это все равно. Джеймс – хороший парень. Он будет любить ребенка так же, как любит тебя.

– Он ведь не любит меня! – ответила Хелена и подавила стон.

Схватки становились сильнее, казалось, они разрывают девушку изнутри, но она ни в коем случае не хотела разбудить Марти. Ему нельзя видеть такое.

– Нет, Хелена, любит, – печально улыбнулась Моана. – Я увидела и почувствовала это с первого взгляда, когда он привел тебя в комнату с камином, а я как раз говорила с его матерью. Я сразу поняла, что он любит тебя. А когда позже узнала о твоей беременности, мне стало ясно: я его потеряла… Если он вообще когда-то принадлежал мне. Наверное, он и не любил меня по-настоящему никогда… – девушка вздохнула. – Человека нельзя заставить любить силой.

У Хелены вновь начались схватки, и она впилась ногтями в ткань своего платья.

– Ты ошибаешься! – объяснила чуть позже. – Он не может меня любить. Никто меня любить не может, я… – девушка всхлипывала от боли, изнеможения и страха. – Я очень плохой человек.

Моана покачала головой.

– Ты человек, над которым висит черное облако. И это я тоже видела. Именно об этом с тобой сегодня хотела поговорить Ахурева. Потому что это нехорошо для ребенка, – маори улыбнулась. – Похоже, он совсем не хочет выходить наружу. – Моана ненадолго задумалась. – Я должна сейчас спеть ему песню, тогда он будет знать, что его тут ждут. Просто произошло как раз…

Хелена чувствовала, что ребенок жаждал появиться на свет, вне зависимости от желания его матери.

– Ты видишь… это облако? – спросила полячка, чтобы отвлечься от боли и от мыслей о Джеймсе. Моана наверняка ошибалась. Этого не могло быть, чтобы Джеймс любил ее.

– А разве я не права? – настаивала Моана.

Хелена, взглянув на нее, кивнула.

– Кажется, меня обволакивает темнота. И это на самом деле так. Я… наказана за то, что сотворила, – она снова вспомнила лицо Люцины. На глаза наворачивались слезы.

Моана положила руку на плечо Хелены.

– Не плачь, – прошептала она. – Не пугай ребенка. – Девушка напевала мелодию, но потом, словно опомнившись, поняла: Хелена совершенно не готова к родам. Еще не настало время звать младенца. – Не хочешь мне рассказать? – осторожно спросила Моана и отставила лампу в сторону, так, чтобы свет не падал на лицо Хелены. – Что тебе довелось пережить? Расскажи о твоей пепеха.

– Объясни еще раз, что такое пепеха, – попросила Хелена и застонала, когда накатила следующая волна схваток.

– Твоя история, – сказала Моана. – История твоего прошлого. И даже больше. Твоя пепеха рассказывает о том, что было и что будет…

Хелена цинично засмеялась.

– И нга ва о муа, – ответила девушка. – Скоро я этого больше не услышу. И да, конечно, вы правы. Мое предательство в прошлом определяет мое будущее, которое навсегда разрушено. Это правда, это справедливо… но с меня сейчас хватит. Я больше не могу…

– Что же ты такого сделала? – продолжала осторожно расспрашивать Моана. – Может, все не так уж плохо.

– Это очень плохо, – сказала Хелена. Она теперь громко всхлипывала. – Это связано с моей сестрой… и моей матерью…

– Просто расскажи мне… – подбадривала ее Моана. – Я сохраню все в тайне. Совершенно точно. И я не стану тебя осуждать.

– Я с этим и сама хорошо справляюсь! – выпалила Хелена. – И судьба уже давно предопределила мой приговор. Я должна его принять, я…

– Я не знаю, как у вас там, в Польше, но в Новой Зеландии у людей есть право на адвоката! – пошутила Моана. Ее голос звучал ободряюще. – Расскажи мне об этом, Хелена. И о своем ребенке. Ты не должна ничего от него скрывать. Это отравляет ему жизнь.

Хелена покачала головой.

– Он еще не понимает, о чем речь! – настаивала девушка.

– И что же ты имеешь в виду? – строго спросила Моана. – Наказание? Ты считаешь, этот ребенок – наказание за то, что ты когда-то сделала с сестрой? Разве это справедливо? Как может ребенок расплачиваться за это? Если уж ты не хочешь, чтоб я стала твоим адвокатом, тогда позволь мне стать им хотя бы для ребенка. Он не заслуживает такого бремени, которое ты на него взваливаешь!

Хелена поджала губы. Моана права. Маори убеждена в том, что Хелена поступает в отношении своего ребенка несправедливо, предает точно так же, как и Люцину.

– Это было еще в Персии, – тихо начала девушка. – Мы приехали из Сибири, Люцина и я, нашим жизням больше ничего не угрожало, но и надежды на будущее не было…

Сначала Хелена говорила медленно, запиналась, потом все быстрее. В полутьме шахты, исполненная страхом, она рассказала всю историю, вспоминая рождение и смерть. Девушка ненадолго замолчала, когда вновь начались схватки. Потом она описала, как бросила Люцину в беде, нарушила обещание, данное матери. Она рассказала, как отдалась Витольду, чтобы тот хранил молчание.

– Тогда я еще могла бы все объяснить, если бы ответила ему отказом, – прошептала она. – Если бы я просто отказалась. Он бы меня выдал. И Люцина могла бы отправиться вместо меня… – Хелена всхлипывала.

– Ты же была уже в Бомбее! – воскликнула Моана.

То же самое Хелене говорила и Миранда несколько месяцев назад. Хелену никогда не отправили бы обратно из Бомбея и уж точно не стали бы организовывать депортацию Люцины.

Хелена снова всхлипнула.

– Когда я потом узнала об этом ребенке… Я его не хотела и сейчас все еще не хочу. Я попыталась свести счеты с жизнью. Если бы мне только это удалось…

Моана испуганно вскрикнула.

– Не говори так! Не пугай ребенка, – призывала она Хелену. – Это его будет только еще больше мучить, когда он станет появляться на свет, ведь он почувствует, что его здесь не ждут.

Но, казалось, малыш ничего такого и не думал. Он уже жил своей жизнью и торопился родиться. Моана поддержала Хелену, когда та инстинктивно приподнялась. Девушка помогла ей встать на колени.

Хелена отмахнулась.

– Лучше я останусь лежать. Так болит еще больше!