Виктория Ван Тим - Любовь как в кино

Меня захлестывают эмоции. Я в панике. Я на грани нервного срыва.

Снова бью его в плечо.

– Эй! – Шейн отступает на шаг. – Мне просто нужно с тобой поговорить.

– Ты сказал, что ты Брэдли?

– Нет, – хмурится он. – Я хотел подождать в холле, но мне не дали вставить ни слова. Эта, в оборочках…

– Что подумает Рен? Брэдли узнает, что ты был здесь!

Так, нужно собраться с мыслями. И успокоиться.

Раздается деликатный стук, и дверь приоткрывается.

– Дорогая, нашей Рен пришлось уйти. Она очень плохо себя чувствует, бедняжка. Сказала, что позвонит вам попозже. – Дверь открывается шире, и в щель просовывается голова Бетани. – Перенести нашу встречу не получится, у меня сверхплотное расписание. Но, поскольку ваш друг здесь, мы можем продолжить, верно?

– Не оставите нас еще на минутку? – Я снова натужно улыбаюсь.

Помедлив долю секунды, она закрывает дверь.

Ладно, в конце концов, это не катастрофа. Не ураган, не торнадо, рвущий в клочья беззащитный город, и не лесной пожар. Даже не наводнение. Так, небольшой сбой в работе, непредвиденная помеха в системе. Нужно хорошенько подумать и решить, как ее обойти.

Если все здесь считают, что приехал Брэдли, значит, они не станут нигде упоминать о том, что сюда явился посторонний парень, ведь так? Просто нужно уговорить Шейна молчать сейчас, Элли – молчать в будущем, а еще пристукнуть Рэнда, поскольку он знает о симфоническом концерте. Пусть умолкнет навсегда.

Всего-то продержаться минут десять – максимум.

Смотрю на Шейна в упор и цежу сквозь зубы:

– Ты – Брэдли. Подыгрывай мне, или я тебя убью. И убери свой акцент.

– Убрать акцент? – смеется Шейн.

Его глаза сияют.

Снова стук, и дверь открывается.

– К сожалению, у нас плотный график. – Бетани входит в комнату. – Ну, мы готовы?

Шейн приосанивается.

– Конечно, готовы! Верно, милая? – напыщенным тоном говорит он.

Издевается?

Бетани смотрит на него с неуверенной улыбкой. Издаю нервный смешок и осаживаю его взглядом. Прекрати дурачиться. Он ухмыляется и пожимает плечами.

О мой бог.

Пожалуй, торнадо или землетрясение было бы все-таки лучше. Как там говорится? Через сотню лет никого не будет волновать, насколько чисто у вас в доме, сколько у вас денег и все такое. Тот, кто это говорит, незнаком с моей мамой и Рен.

Их бы все равно волновало. Сотня лет – ерунда.

Бетани то и дело убегает к другой паре. Очевидно, мы слишком долго думаем, а у той суперпары готовы ответы на все вопросы.

– Вы определили для себя такую цветовую гамму, которая скажет вашим гостям: «Это наш фирменный знак, он показывает, кто мы есть»?

А какая цветовая гамма скажет: «Мы морочим вам голову»?

Не глядя на фотографии, бездумно листаю страницы и вполголоса бормочу угрозы в адрес Шейна. Мы нагромождаем одну ложь на другую и, похоже, опасно близки к провалу.

– Э-э… давайте все сделаем просто – в оттенках розового и белого, – говорю я с нервным смешком и захлопываю папку. Меня сейчас не волнуют никакие свадебные детали. Лишь бы поскорее отсюда вырваться.

– Что ж, ладно! Тогда, прошу вас, следуйте за мной, нужно выбрать музыку для первого танца.

– Отлично.

Вскакиваю так быстро, что роняю стул. Ловлю его, ставлю на место и вновь нервно смеюсь. Я крушу все вокруг. Честно говоря, не уверена, что долго выдержу. И по-моему, Бетани что-то подозревает. Пожалуй, после Рэнда Петерсона придется пристукнуть и ее. Два по цене одного. Интересно, скидка будет?

– Вы, влюбленные голубки, ступайте вперед. – Она жестом указывает в конец коридора. – А я пойду позову нашу вторую пару. Приду через секунду. Все будет супер!

Она улыбается и ждет, когда мы уйдем.

Почему она это делает? Почему я делаю то, что она велит?

Иду по розово-серебристому коридору, не дожидаясь Шейна. Вхожу в музыкальную комнату и ошеломленно застываю. Это миниатюрный танцевальный зал.

– Кенсингтон, успокойся, все будет хорошо, – говорит Шейн, входя следом за мной.

Я разворачиваюсь как раз в тот момент, когда Бетани входит вместе с другой парой.

– Кензи? Кензи Шоу?

Ничего не будет хорошо.

– Кензи, помнишь меня? Лиза Эванс! Ну, скоро стану Лиза Эванс-Мэтисон. А это Райан. – Она прыгает от радости. И поясняет, обращаясь к своему жениху: – Мы с Кензи вместе учились в школе, а наши мамы вместе играют в теннисном клубе. Вот я скажу ей, с кем здесь столкнулась!

– Привет! Здорово, что мы встретились! – говорю я, пытаясь подражать ее радостному тону.

Боюсь, чтобы замять это дело, придется убить довольно много людей.

Бетани щелкает кнопками пульта, и комната погружается в полумрак. Под потолком закружился зеркальный шар, а из динамиков полилась баллада Селин Дион. Мы оглядываемся, изумленные тем, как быстро танцзал превратился в дискотеку.

– Ну что ж, мои счастливые свадебные пары. Давайте танцевать! – Бетани перекрикивает музыку, и ее голос становится еще писклявее. – Мы проиграем все самые популярные танцевальные песни. Когда почувствуете, что это ваша песня, скажите «Стоп».

Стоп!

– Танцуйте! – Она громко хлопает в ладоши. От неожиданности я вздрагиваю.

Селин Дион поет «The Power of Love». Лиза ахает и говорит, что это лучшая песня на свете. Они с Райаном, смеясь, кружатся в танце. Я в шаге от нервного срыва. Наверняка это Элли сообщила ему, где я нахожусь. Она тоже в моем списке будущих жертв.

– Танцуйте! – Бетани хлопает еще раз.

Шейн протягивает мне руку, хватаюсь за нее и встаю напротив. Он тихо смеется.

– Прекрати! – шепчу я. Темп ускоряется, и мы едва за ним поспеваем. – Ничего смешного! – Впрочем, мне и самой почти смешно. – Это катастрофа, настоящее бедствие. А ты что делаешь? Либо киваешь? как болванчик, либо разговариваешь, как пьяный Джон Уэйн. – Отклоняюсь назад, чтобы заглянуть ему в лицо. – И ее мать знакома с моей! Представляешь?

Мы поворачиваемся.

Лиза и ее жених счастливо кружатся и болтают. Бетани покачивается в такт музыке с полуприкрытыми глазами. По-моему, у нее не все дома.

– Продолжайте, пока не услышите то, что вас глубоко взволнует. – Бетани нажимает на кнопки пульта, и в динамиках начинает играть «Crazy Love» Брайана Макнайта.

– Бред какой-то, – бормочу я, немного успокаиваясь.

Это, в конце концов, просто танец. Делай вид, что вы – жених и невеста. Как в фильме «Притворись моей женой». Дженнифер Энистон делает вид, что она невеста Адама Сэндлера. Моя жизнь похожа на кино больше, чем я думала.

Ладно. Дышим, пляшем, все нормально. Только теперь это «нормально» означает «тихий ужас».

Ловлю на себе взгляд Бетани и спешу улыбнуться.

– Я не выдавал себя за Брэдли, это сделала ты, помнишь, милая? – тихо говорит Шейн.

Его дыхание касается моей щеки, и я чувствую, как сильнее забилось сердце. Не от того, что я нервничаю из-за Брэдли.