Омар Хайям - Мир любви обрести без терзаний нельзя

Не спрашивай меня о том, что так превратно,
О прошлом, будущем… Жизнь – ветра дуновенье.
Считай добычею бегущее мгновенье —
К чему заботиться о том, что невозвратно?

Достойней, чем весь мир возделать, заселить —
В одной душе людской печали утолить,
И лаской одного в неволю заковать —
Чем тысяче рабов свободу даровать!

Есть в небе бык Первин – созвездие Плеяд,
А на рога другой взял землю, говорят…
Открой же взор души, открой глаза сознанья,
Как те, сподобился кто истинного знанья, —
И посмотри-ка там, меж этих двух быков,
Какое множество… ослов!..

Хайям, Хайям! Твой жалкий прах
Подобен трепетной палатке.
В ней дух царит как падишах,
Но дни его царенья кратки.
Они ведут к небытию,
Его последнему приюту.
Едва успеет он свою
Палатку бросить, – чрез минуту
Ферраши 1 1 Ферраш, фарраш – слуга, расстилающий молитвенный коврик. смерти прибегут
И всё разрушат, всё сорвут,
Чтоб средь песков пути иного
Создать разрушенное снова.

Ну да, я пью вино! И кто не слеп умом,
Кто истину, как я, уразумеет,
О, тот поймет, что перед божеством
Поступок мой значенья не имеет.
Аллах от века знал, он знал давным-давно,
Что мне, рабу его, придется пить вино!
Его лишь оскорбить я мог бы воздержаньем —
Его предвиденье явилось бы незнаньем…

Доколе жизнь ты будешь посвящать
Гордыне суетной и самообожанью?
Иль одержим больным стремленьем к познанью,
Причин небытия и бытия искать?

Пей светлое вино! Ту жизнь, что чрез мгновенье
Прервать готова смерть, идущая вослед,
Любить иль понимать не стоит. Цели нет!
И лучше жизнь влачить во сне иль в опьяненьи!

Мне лучше быть с Тобой в вертепе, в кабаке
И помышленьями заветными делиться,
Чем без Тебя, мой Бог, идти в мечеть молиться
Без пламени в душе, но с четками в руке!..
Да! Сотворивший все, что было, есть и будет!
Чтоб ни было со мной, но знай: так верю я, —
Введет ли в рай за то рука Твоя,
Иль на сожжение в аду меня осудит!..

О, друг! Зачем пещись о тайнах бытия,
В безумии желать того, что невозможно?
Мечтой бесплодною охвачена тревожно,
Напрасно смущена зачем душа твоя?
Будь счастлив, веселись! При сотвореньи света
Никто ведь у тебя не спрашивал совета.

Пусть колесо судьбы мне мира не дает —
Ну что же! Я готов сейчас идти войною!
Пусть доброй славою бессмысленный народ
Меня не наградил – позор зато со мною.
Все прочее – слова!
Вот кубок, и в вине горит рубина пламень —
Ведь у непьющего найдется голова,
А у меня найдется – камень…

Добросовестных и умных
Уважай и посещай —
И подальше, без оглядки
От невежды убегай!

Если яд мудрец предложит, —
Не смущайся, смело пей!
Даст глупец противоядье, —
Вылей на землю скорей!

Над розами еще проходят облака,
Окутывают их фатой прозрачной тени.
Все жажду сердцем я волшебных опьянений…
Не отходи ко сну; не пробил час пока!
О, пей, душа моя! В вине сверкает пламя.
И залит небосвод багряными лучами…

Волшебный миг настал: природу, встав от сна,
Всю в зелень облечет красавица весна,
Душистые цветы повсюду щедро сея;
И, ослепительней десницы Моисея,
Заблещет на ветвях цветущих красота!
Как бы воскрешены дыханием Христа,
С земного лона ввысь потянутся растенья,
Зазыблются они под лаской ветерка,
И очи в небесах откроют облака,
И наземь истекут слезами умиленья…

Говорят муллы, как водится,
Что на небе рай находится,
Что там гурии прекрасные,
Мед, шербет и вина разные.
А кто пробовал те сладости?
Кто видал те рая радости?
Нет, бросаю все догадки я
И пью мед и вина сладкие,
Хоть они и запрещаются,
Да, когда в мой рот вливаются,
Я их чувствую не верою,
А живого чувства мерою,
И я пью и убеждаюся,
Что в гурисках не нуждаюся, —
Ведь абаз 2 2 Серебряная монета. при голодании
Лучше сотен в обещании.

Все, что существует, это след лишь только
Воли всемогущей грозного Алла,
И в теченьи жизни, и в людских деяньях
Нет свободной воли, нет добра и зла.
На скрижалях мира пишет он судьбою,
И судьба для жизни лишь дает закон.
Все усилья наши – это возмущенья
И смятенья духа, и бессильный стон.
Беспредельно море с мрачной глубиною,
Но оно ведь меньше всех пролитых слез,
Ад – лишь искра только муки бесполезной
Страждущего духа на руинах грез.
Если ж есть средь прозы проблеск утешенья,
Если сердце чует светлый рай порой,
То судьба дарит нам, по веленью бога,
Этот рай цветистый только лишь с мечтой.

Моя любовь к тебе достигла совершенства,
И как прекрасна ты, владычица моя!
Как сердце полно слов! Но в трепете блаженства
Язык мой бедный нем. Не странно ль, о друзья,
Томлюсь я жаждою, безмолвный и печальный,
А предо мной река шумит волной кристальной.

О Боже, смилуйся над сердцем, что в плену,
Над грудью смилуйся, что терпит муки ад.
Прости моим ногам, что к кабаку спешат,
Прости моим рукам, что тянутся к вину.

Уж лучше пить и красотой
Тюльпаноликих наслаждаться,
Чем лицемерным быть ханжой
И в благочестьи упражняться.
Ведь, если скажешь, в ад пойдет
И упоенный и влюбленный,
То в рай уже никто рожденный,
Никто из смертных не войдет.

Янтарный сок вина дороже царств Вселенной,
И пылкий стон любви пред утренней зарей
Возвышенней, чем крик отшельников святой
Под сенью хижины смиренной.