Александр Ануфриев - Ладья у переправы

Свечу печали зажигает ночь,
Когда мечты, стремленья – всё в руинах…
И, кажется, уже не превозмочь
Тоски ночей, невыносимо длинных…

Но пусть ты нынче слаб и одинок,
Печаль пройдёт – надежды нить нетленна…
А если ты других утешить смог,
Знай: нет тебя сильнее во Вселенной!

Преображается всечасно
Наш мир в движенье неизменном…
Какая сила гонит властно
Живую кровь по тесным венам?

Когда мы слышим гул прибоя
И волны пенятся ретиво,
Куда так манят за собою
Нас бурунов седые гривы?

Но снова нас к родимым стенам
Судьба приводит не напрасно:
Ведь мир в движенье неизменном
Преображается всечасно…

Зимняя ночь на исходе.
Близится ясный восход.
Через мгновенье в природе
Таинство произойдёт.

Только плотнее упала
Тьма на холодную твердь…
Кажется, ночь зарыдала,
Чувствуя близкую смерть…

Кажется, в эти минуты
В сердце стучит тишина,
И одиночества путы
Воли лишают и сна…

Солнечный луч разрывает
Мыслей печальных кольцо.
В красках зари проступает
Жизни бессмертной лицо.

И отступает трусливо
Сонно-холодная тень,
А над землей горделиво
Вновь утверждается день.

День безотрадной работы,
Ночи сродни его свет…
Скроет ли блеск позолоты
Лживость вчерашних газет?

Долго ль бессмысленным будет
Тёмный поток бытия?
Верю, что многие люди
Думают так же, как я.

Верю, что в область преданий
Чёрное время уйдёт
И над снегами страданий
Жгучее солнце взойдёт!

Тускнеет взгляд твоих лучистых глаз,
Когда заря нас снова разлучает…
Как грустно расставаться каждый раз!
Меж тем природа новый день встречает.
На травах, на цветах лежит роса,
Но скоро всё вокруг преобразится,
Когда на горизонте полоса
Рассвета золотого загорится.

И вот лучи, пробившись сквозь листву,
Струятся вниз и, обтекая ветки,
Причудливо ложатся на траву,
Как радужные, солнечные сетки!
Под гомон птиц, не ведая преград,
Над обновлённым миром день шагает.
О, как тускнеет твой лучистый взгляд,
Когда заря нас снова разлучает!..

Радуга ярко светила с небес.
Лестницу взял и на небо полез.
Смотрит с верхушки то вверх он, то вниз –
Между землёю и небом повис.
Радуга только что рядом была,
Только что вслед за собой позвала
И, ускользнув от протянутых рук,
В небе лазурном растаяла вдруг.
Вот он стоит и не ведает сам,
Верить ли подслеповатым глазам?
Радуге шлёт он свой горький упрёк,
А на ступеньках – остался мешок…
Всё, что он ценного в жизни добыл, –
Выстроил дом и машину купил…

Любимый! Как сердце от страсти горит…
Смотри, разливаются света потоки.
Мне больно подумать, что жизнь пролетит,
Придвинутся вечности мрачные сроки,
И ночь воцарится для нас на века…
Как странно дрожит огонёк ночника!..

Любимый! От сильных объятий твоих,
От прикосновенья горячего тела,
Мне кажется, солнце взошло для двоих,
И нет у любви ни конца, ни предела –
Лишь жар поцелуя, сплетение рук
И нежных сердец озорной перестук.

А пламя пылает сильней и сильней,
Как яркий румянец стыдливой невесты
Иль радость в глазах шаловливых детей…
И мрак отступает, здесь нет ему места –
Такой от любви разливается жар,
Как будто по лесу гуляет пожар!

Тебя я забыть никогда не смогу,
Повсюду готова идти за тобою,
Так раковин песнь на морском берегу
Слилась с несмолкающим гимном прибоя.
В словах моих пламень любви негасимый:
«Ты мой…я твоя…О, любимый, любимый!..»

Ещё в горах не отгорел
Огонь вечернего заката,
Приговорённых на расстрел
К подножью привели солдаты.

Команда вскинула стволы,
Раздался залп, пропели пули,
И птиц испуганных из мглы
Раскаты залпа ввысь взметнули.

В горах легла ночная тень.
А кровь убитых всё сочится…
Но скоро, скоро судный день
Над местом казни воцарится!

Светило знойное взойдёт –
Не знающий пощады пламень…
И всех к ответу призовёт
Омытый кровью красный камень.

Охватит ужас палачей,
Застынут на губах угрозы,
Когда на камне от лучей
Блеснут рубиновые слёзы.

И совесть всем предъявит счёт,
Кто жил, страданиям не внемля…
Ведь это наша кровь течёт
В израненную нашу землю!

Поднявшись мыслью в небо, к земле спешу назад…
Кто разбудил мне душу? Чей тонкий аромат?
Я слушаю с улыбкой напевы ветерка,
И за строкой ложится на чистый лист строка.
Сказал ты, стройность песен я не смогла сберечь.
Видать, от старой формы освободилась речь…

Сначала мне казалось, в разлуке жизнь горька.
Выматывает душу бесцветное житьё…
И день за днём глотаешь, как пресное питьё…
Теперь часы ночные мне больше не страшны:
Когда глаза усталой дремотой сведены,
Я не спешу расстаться с покоем тишины –
Тогда глаза сияньем огней озарены!

А на ночную землю свой свет струит луна
Безудержным потоком лучистого зерна.
И видит с изумленьем: в неведомой дали
Зелёные побеги выходят из земли.
Измученные жаждой, глядят на облака,
Но высохшая почва не даст им молока…
Под беспощадным солнцем лежат луга мертвы.
Жуёт во сне корова пучок сухой травы.
Пустое вымя сохнет, глаза её красны…

Сыны земли бунтуют, на смерть обречены.
Ни лес им не помеха, ни горная гряда.
Завесой пыльной бури покрыты города,
Руины древних торжищ забыты навсегда…

В газетах сообщенья звучат, как приговор:
«Их полчища в долину спустились с диких гор…»

Мы в Синд пришли как чужестранцы,
И, хоть в живых уж многих нет,
Нам светят всполохи багрянца
Тех роковых, кровавых лет.

Уже сменились поколенья,
Мы здесь родились, но подчас
Вдруг чувство злого отчужденья
Нет-нет да всколыхнётся в нас.