Вацлав Ганка - Краледворская рукопись

…в лес дремучий,
Где владыки собирались вместе,
Семь владык с дружинами своими.
Выгон-Дуб в ночную темнеть прибыл,
Со своими прибыл молодцами:
Было с ним сто воинов отважных
И у всех в ножнах мечи гремели;
Сто мечей наточено булатных,
Сто десниц могучих наготове;
Удальцы владыке верно служат.
Вот пришли они в средину леса,
Стали в круг; друг-дружке руки дали,
Разговоры тихие заводят.
Было время за-полночь гораздо,
Утро серое уж было близко.
Выгон молвил тихо князю Ольдре:
«Гой еси ты князь и воин славный!
Бог вложил в тебя и мощь и крепость,
В буйну голову дал разум светлый:
Так веди ж нас на полян свирепых!
За тобой последуем мы всюду:
Взад, вперед, направо и налево,
Где ты будешь в ярой битве биться.
Ну зажги ж ты в сердце вашем храбрость!»
Князь берет могучею рукою
Длинный прапор: «Так за мною, братья,
На полян, врагов родного края!»
Вслед за князем двинулись владыки,
Восемь всех, и было с ними войска
Триста парней добрых, да полсотни.
Все они собрались, где поляне
Сонные, раскинувшись, лежали;
Становились у опушки леса.
Прага все еще во сне молчала;
Пар клубился над рекой Влетавой;
А за Прагой уж синели горы
И восток за ними загорался.
«В дол за мною, только тихо, тихо!»
Вся дружина скрылась в Праге сонной,
Спрятавши оружье под одёжу.
На заре пастух подходит к замку
И кричит, чтоб отперли ворота.
Услыхав его из замка, сторож
Отворил ворота чрез Влетаву.
Пастырь всходит на́ мост, громко трубит;
Ольдрих выскочил и с ним владыки,
Семь владык и всяк с народом ратным.
Бубны-трубы загремели разом;
На мосту завеяли хоругви;
Мост затрясся, как пошла дружина.
Обуял полян внезапный ужас.
Вот они оружие схватили;
Вот владыки стали с ними биться;
Но поляне скоро заметались
И толпами бросились к воротам,
Убегая от резни жестокой.
Сам Господь нам даровал победу!
И одно встает на небе солнце –
Яромир опять встает над нами!
Разнеслась по целой Праге радость,
И кругом-то Праги разнеслася,
По всему-то полетела краю,
По всему ли краю от той Праги.

Гой ты, солнце наше красно!
Что с лазоревых высот
Нынче так печально светишь
Ты на бедный наш народ?
Где наш князь? где люд военный?
К Отту, к Отту все ушли…
Кто ж прогонит вражью силу
Из отеческой земли?
Идут немцы длинным строем –
То саксонов злая рать;
От вершин Згорельских древних
Идут край наш воевать.
Злато-серебро сбирайте,
Будьте щедры и добры:
Скоро жечь придут злодеи
Наши хаты и дворы.
Все пожгли враги, побрали
Злато-серебро из хат
И стада угнали наши;
К Троскам далее спешат.
Не тужите, добры люди:
Встанет травушка в полях,
Что саксоны притоптали,
Проскакавши на конях.
Убирайте же венками
Избавителю чело!
Зелень выросла на нивах,
Все по-старому пошло.
Скоро минет наше горе:
Бенеш Германыч идет,
Биться на́смерть с супостатом
Призывает свой народ.
Вот собрались наши люди
Под Скалой в лесу густом,
И пошли на бой кровавый
Кто с булатом, кто с цепом.
Бенеш, Бенеш перед нами!
Все бегут во след ему.
«Горе немцам!» Бенеш крикнул:
«Нет пощады никому!»
Закипели гневом лютым
В битве обе стороны;
Взволновалися утробы;
Очи злобой зажжены.
Набежали друг на друга
И давай колоть и сечь:
Колом кол тяжолый встречен,
Зацепился меч за меч.
Страшно рать на рать валила,
Словно лес пошол на лес;
От мечей летели искры,
Будто молния с небес.
Нивы стоном застонали;
Всполошило всех зверей,
Всполошило вольных пташек
Средь лесов и средь полей.
До вершины ажно третьей
Слышно было жаркий спор,
Ко́пья с саблями трещали,
Словно падал ветхий бор.
Так стояли оба войска,
Севши крепко на пяту –
И пришло от лютой битвы
Тем и тем не в-моготу.
В гору Германыч ударил;
Что́ махнет мечом сбоем –
Целой улицей ложится
Вражья сила перед ним.
И направо, и налево
Так я стелет он народ;
Поднялся – и супостата
Сверху камнями он бьёт.
На широкий дол сбежали
Мы опять с холмов крутых;
Завопили немцы, дрогнув:
Мы пошли – и смяли их!

Расскажу я славную вам повесть
О боях великих, лютых бранях;
Собирайте вы свой ум да разум:
Нынче будет вам чего послушать!
Там, где правит Оломуц землями,
Невысокая гора поднялась;
Называют гору ту Гостайном;
На её вершине христианам
Чудеса творила Божья Матерь.
Долго, долго жили мы в покое;
Было все кругом благополучно;
Да поднялась от востока буря,
А поднялась ради дщери ханской,
Что за злато немцы погубили,
За жемчуг, за до́роги каменья.
Дочь Кублая, красотой что месяц,
О землях на. западе узнала,
И узнала, что в них много люду:
Собиралась в дальнюю дорогу
Поглядеть житье-бытье чужое.
С нею десять юношей срядилось,
Да еще две девы молодые.
Было все потребное готово.
Тут они на быстрых сели ко́ней
И свой путь по солнышку держали.
Как заря перед восходом блещет
Над густыми темными лесами,
Так блестела дочь Кублая хана,
Красотой блестела и нарядом:
Золотой она парчей покрылась,
Лебедину шею обнажила,
Дорогим увешалась каменьем.
Ханской дочери дивились немцы,
На её сокровища польстились;
Выжидать засели на дороге –
И в лесу Кублаевну убили,
Все богатство ханское побрали.
Как про то услышал хан татарский,
Что с его Кублаевной случилось,
Собирал несметные он рати,
И пошол, куда уходит солнце.
Короли на западе узнали,
Что Кублай готовится ударить,
Перемолвились, набрали войско
И поехали на встречу к хану;
Становили стан среди равнины,
Становили, поджидали хана.
Вот Кублай сбирает чародеев,
Звездочетов, знахарей, шаманов,
Чтоб они решили ворожбою,
Будет ли, не будет ли победа.
Притекли толпами чародеи,
Звездочеты, знахари, шаманы;
Расступившись, кругом становились,
Положили чорный шест на землю,
Разломили на-двое, назвали
Половину именем Кублая,
А другую на́звали врагами;
Стародавния запели песни.
Тут шесты затеяли сраженье:
Шест Кублая вышел цел из бою.
Зашумели в радости татары,
На коней садилися ретивых –
И рядами становилось войско.
Христиане ворожбы не знали,
А пошли на басурманов просто:
Сколько силы, столько и отваги!
Загремела первая тут битва:
Задождили стрелы, будто ливень,
Треск от копий, словно рокот грома,
Блеск мечей, что молния из тучи.
Обе стороны рубились крепко
И одна другой не уступала.
Вдруг татар шатнули христиане
И совсем бы смяли супостатов,
Да пришли к ним чародеи снова
И шесты народу показали.
Тут опять татары разъярились,
В христиан ударили свирепо