Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Дойдя до того места, где была пришвартована «Клотильда», они остановились. Яхта выглядела старомодной и комфортабельной, и Уэсли было приятно, что она содержится в чистоте и порядке.

— Они хорошо ее содержат, правда? — спросил он у Кролика.

— Немцы. Такая чистота — прямо хоть на палубе ешь… Хочешь подняться на борт посмотреть? Они поставили автопилот.

— Нет, — покачал головой Уэсли. — И так достаточно. Я рад, что посмотрел на нее.

Они направились обратно к яхте Кролика, где к обеду жарилась рыба. Обедать они должны были втроем, так как Кролик подружился с девушкой, которая работала в магазинчике в порту и теперь обедала с Кроликом каждый день. Это была хорошенькая темноволосая девушка, она довольно прилично говорила по-английски. Кролик был от нее без ума, и, насколько мог понять Уэсли, она — от Кролика. Она приходила на яхту и после работы, а иногда оставалась на ночь. Они собирались пожениться и вместе наняться на более крупное судно.

Обед был вкусный и сытный, с бутылкой холодного вина. Уэсли попросил Кролика никому не говорить, что он снялся в картине, которую будут показывать в Канне, но когда девушка — ее звали Надин — спросила Уэсли, чем он занимается, Кролик выпалил:

— Он, черт побери, киноактер. Как тебе это нравится — мой старый товарищ по плаванию?

«Что ж, — подумал Уэсли, — если это только повышает шансы Кролика в глазах девушки, то ничего плохого тут нет».

— Это правда? — Надин смотрела на него недоверчиво.

— Правда. После того как картина выйдет, меня, возможно, будут считать бывшим киноактером.

— Вы что, меня разыгрываете? — спросила Надин.

— Сама убедишься, — сказал Кролик. — Он герой в кинокартине, которую будут показывать на фестивале.

— Не герой, — запротестовал Уэсли. — У меня там просто эпизодическая роль.

Надин пристально посмотрела на него.

— Я так и подумала, потому что уж слишком ты хорош собой, чтобы быть никем. Со мной работает одна девушка, — продолжала Надин, — моя лучшая подруга, удивительно милая, она просто с ума сходит по кино. Привести ее сегодня на ужин?

— Я пробуду в Сен-Тропезе недолго, — сказал Уэсли смущенно. Помня обещание Элис приехать на две недели в Европу, он не хотел, чтобы его соблазнила удивительно милая французская девушка.

— Она хорошо говорит по-английски.

— Видите ли, у меня сегодня свидание. — Это был пятый день его пребывания здесь, и он хотел встретить Билли в гостинице, когда тот появится.

— А как насчет завтрашнего вечера? — настаивала Надин.

— Завтра вечером я, наверное, буду в Канне. Как-нибудь в другой раз.

— А если мы приедем в Канн, — спросила Надин, — ты сможешь достать нам билеты на твою картину?

— Наверно, смогу. Кролик будет знать, где я остановился.

«Черт побери, — подумал Уэсли, — только мне не хватает, чтобы две французские девицы висели у меня на шее, когда я налечу на этого сукина сына Дановича».

— А ты не забудешь? — спросила Надин, собираясь возвращаться в свой магазинчик.

— Не забуду, — солгал Уэсли.

Надин поцеловала Кролика, и они с Уэсли посмотрели вслед ее точеной маленькой фигурке, танцующей походкой быстро удалявшейся по набережной.

— Как она тебе? — спросил Кролик. Раньше он этот вопрос задать не решался.

— Очень хорошенькая.

— Ты считаешь, слишком легкомысленна, чтобы стать хорошей женой? — тревожно спросил Кролик.

— Она славная, — сказал Уэсли. Он не хотел брать на себя ответственность за такое серьезное дело, как женитьба Кролика. — Я ведь ее почти не знаю.

— Я тебе вот что скажу: с твоей внешностью и твоими киношными делами да с тем, чему ты научился у отца, держу пари, ты теперь в сто раз лучше меня разбираешься в женщинах. У меня это всегда было слабым местом, и я боюсь ошибиться. — Он помолчал. — Тебе не показалось, что она с тобой вроде немного заигрывала?

— Ну что ты, Кролик, — удивился Уэсли.

— Я бы не хотел связать себя с женщиной, которая строит глазки моим друзьям.

— Зря волнуешься. Она мне и ресницей не моргнула.

— Рад слышать. Ну а как насчет тебя?

— Что насчет меня?

— Ты ведь приехал на Лазурный берег не только повидаться со старым приятелем и посмотреть какую-то там дурацкую картину…

— Ну что ты придумываешь. Я только…

— Ничего я не придумываю, — сказал Кролик. — Я просто хорошо тебя знаю. Знаю, когда ты в хорошем настроении. Знаю, когда тебя одолевает беспокойство. Сейчас ты что-то скрываешь. Я все время за тобой незаметно наблюдаю, и ты мне не нравишься, Уэсли.

— Чепуха все это, — сказал Уэсли резко. — Что ты охаешь, как старая баба.

— Одно я знаю точно: твоему отцу очень не хотелось бы, чтобы ты попал в беду, особенно из-за этого Дановича. Ты слушаешь меня, Уэсли?

— Слушаю.

— Он любил тебя и больше всего на свете хотел, чтобы у тебя в жизни все было хорошо. Того же хочу и я. У меня нет желания навещать тебя в тюрьме или в больнице или опознавать в морге.

— Не заставляй меня жалеть, что я приехал с тобой повидаться.

— Плевать мне, если ты меня вообще больше не увидишь, — сказал Кролик, — лишь бы вколотить в твою башку хоть что-то разумное. У тебя впереди прекрасная жизнь — не губи ее. Твоего отца нет в живых, ну ничего теперь не поделаешь. Уважай его память — вот все, о чем я тебя прошу.

— Мне пора возвращаться в отель, — сказал Уэсли. — Я жду звонка.

Кролик остался на корме, а Уэсли под его осуждающим взглядом сел на взятый напрокат одноцилиндровый мопед и с треском помчался в сторону отеля.

Подъехав, он увидел на стоянке «Пежо» с откидывающимся верхом.

— Вас в баре ожидает какой-то джентльмен, — сказал ему портье, отдавая ключ от номера.

В пустом баре Билли в одиночестве потягивал пиво. Он сидел ссутулившись и казался маленьким и несчастным. Костюм его был помят, а спутанные ветром волосы так и остались непричесанными. После поездки в открытой машине в Париж, а затем сюда лицо его, и без того смуглое, стало еще темнее. «Похож на араба», — решил, подходя к нему, Уэсли. Билли встал, и они обменялись рукопожатиями.

— Ну, кузен, давно бы пора приехать, — сказал Уэсли.

— А по-другому ты разговаривать не умеешь? — спросил Билли раздраженно.

— Пошли ко мне, — сказал Уэсли, кинув взгляд на бармена, который у другого конца стойки чистил лимоны. — Поговорим там.

— Подожди, я допью. К тому же тебе и самому кружка пива не помешала бы.

— Мне многое не помешало бы. Допивай быстрее.

Билли огляделся.

— Хороший отель. Стоит, наверное, кучу денег.

— Я же собирался пробыть здесь всего дня два, а не весь сезон. Ну что, допил свое пиво?

— Допил, но надо еще заплатить.

— Запишите на мой счет, — бросил Уэсли бармену.

— Спасибо, — сказал Билли, выходя вслед за Уэсли из бара.