Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— В мой первый вечер в Париже никакой мужчина понравиться мне не может, — отрезал Беддоуз.

Они посидели в молчании. Беддоуз вспоминал, как Кристина после его неожиданных звонков всегда говорила: «Это, конечно, грех, но я его бортану. Встретимся в восемь». И он не мог заставить себя поверить ее последним словам, потому что смотрела она на него как и раньше, прикасалась к его руке точно так же, как и раньше.

— Два месяца — долгий срок, не так ли? — спросил Беддоуз. — Особенно в Париже?

— Нет, — ответила Кристина. — Недолгий. Ни в Париже, ни где-либо еще.

— Привет, Кристина. — К их столику подошел высокий, крепкий светловолосый улыбающийся молодой мужчина со шляпой в руке. Наклонился, поцеловал ее в лоб. — Кафе я нашел без труда.

Беддоуз поднялся.

— Джек, это Уолтер Беддоуз, — представила его Кристина. — Джон Хайслип. Доктор Хайслип.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Он хирург, — пояснила Кристина, когда Хайслип отдал шляпу и пальто подошедшему гардеробщику и сел рядом с ней. — В прошлом году его фотографию едва не опубликовали в «Лайфе». Что-то он такое проделал с почками. Через тридцать лет он будет безумно знаменитым.

Хайслип рассмеялся. Крупный, спокойный, уверенный в себе, он выглядел моложе своих лет, в молодости, похоже, был спортсменом. Беддоузу хватило одного взгляда, чтобы понять: Хайслип по уши влюблен в Кристину. Да тот и не пытался скрыть свои чувства.

— Что будете пить, доктор? — спросил Беддоуз.

— Пожалуйста, лимонад.

— Un citron presse [217] Стакан лимонада, и побыстрее ( фр .). , — бросил Беддоуз официанту и с любопытством посмотрел на Кристину, но она и бровью не повела.

— Джек не пьет. Говорит, это печальная участь тех, кто зарабатывает на жизнь, разрезая других людей.

— Когда я выйду на пенсию, — радостно воскликнул Хайслип, — то буду пить как извозчик, а руки у меня будут дрожать, как лист на ветру! — Он повернулся к Беддоузу. Несомненно, ему с большим трудом удалось отвести взгляд от Кристины. — Вы хорошо провели время в Египте?

— Так вам известно о моей поездке? — удивился Беддоуз.

— Мне рассказала Кристина.

— Я дал клятву по возвращении в Париж месяц не говорить о Египте.

Хайслип рассмеялся. Смех непринужденный, лицо дружелюбное.

— Понимаю вас. То же самое мне иной раз хочется сказать о больнице.

— И где эта больница? — полюбопытствовал Беддоуз.

— В Сиэтле, — ввернула Кристина.

— Давно вы здесь? — спросил Беддоуз, не обращая внимания на взгляд Кристины.

— Три недели. — Хайслип повернулся к Кристине. Его глаза светились любовью. — За три недели многое может произойти. Господи! — Он похлопал Кристину по руке и опять рассмеялся. — Еще неделя, и снова в больницу.

— Вы приехали отдохнуть или по делу здесь? — задал Беддоуз вопрос, без которого не обходился разговор двух американцев, встретившихся за границей.

— И то и другое. Меня попросили выступить на одном конгрессе, а заодно я решил побывать в нескольких больницах.

— И что вы думаете о французской медицине, раз уж получили возможность познакомиться с ней на месте? — Профессиональный навык сработал автоматически.

— Ну… — Хайслипу и на этот раз удалось оторваться от Кристины. — Они работают не так, как мы. Больше доверяют интуиции. У них нет нашего оборудования, денег на исследования, вот им и приходится полагаться на метод проб и ошибок. — Он улыбнулся. — Если вы вдруг заболеете, мистер Беддоуз, без колебания обращайтесь к ним за помощью. Здесь лечат ничуть не хуже, чем за океаном.

— Пока я на здоровье не жалуюсь, — вырвалось у Беддоуза, и он сразу понял, что ляпнул глупость. И вообще разговор ему определенно не нравился. Раздражала не тема, а то, что хирург уж очень откровенно смотрел на Кристину. Пауза затягивалась, и Беддоуз вдруг понял, что в молчании они могут просидеть до скончания века. — Вы уже осмотрели достопримечательности?

— Не в той мере, как хотелось бы. Только Париж. Было бы прекрасно в это время года поехать на юг. В то местечко, о котором постоянно говорит Кристина. Сен-Поль-де-Венс. Как я понимаю, это полная противоположность Сиэтлу, но там есть водопровод и пристойное питание. Вы там бывали, не так ли, мистер Беддоуз?

— Бывал.

— Кристина мне говорила. О, благодарю вас, — кивнул он официанту, который поставил перед ним стакан лимонада.

Беддоуз смотрел на Кристину. Они провели там неделю, ранней осенью. Оставалось только гадать, что именно она рассказала доктору.

— Мы заглянем туда в следующий приезд.

— Понятно. — Беддоуз отметил слово «мы», но не понял, о ком идет речь. — Вы собираетесь в ближайшее время снова приехать во Францию?

— Через три года. — Хайслип осторожно достал из лимонада кубик льда и положил на блюдце. — Я думаю, каждые три года мне удастся вырываться из больницы на шесть летних недель. Летом люди меньше болеют. — Он встал. — Извините, но мне надо позвонить.

— Вниз и направо, — пояснила Кристина. — Женщина тебя соединит. Она понимает по-английски.

Хайслип рассмеялся.

— Кристина не доверяет моему французскому. Говорит, с моим акцентом во Франции делать нечего. — Он было двинулся к двери, но вдруг остановился. — Я очень надеюсь, что вы пообедаете с нами, мистер Беддоуз.

— Дело в том, что у меня назначена одна встреча, — ответил тот. — Но я попытаюсь что-нибудь сделать.

— Хорошо. — Хайслип легонько коснулся плеча Кристины и с решительным видом покинул террасу.

Беддоуз наблюдал за ним, а в голове вертелась злобная мыслишка: «Внешне-то я куда интереснее, чем он». Потом повернулся к Кристине. Она рассеянно помешивала ложечкой чай, рассматривая кружащиеся чаинки.

— Вот почему волосы стали длинными и естественного цвета.

— Вот почему. — Кристина по-прежнему смотрела в чашку.

— И лак для ногтей.

— И лак для ногтей.

— И чай.

— И чай.

— И что ты рассказала ему о Сен-Поль-де-Венсе?

— Все.

— Перестань смотреть в эту чертову чашку!

Кристина медленно положила ложку, подняла голову. Ее глаза блестели, но губы не дрожали, хоть это и стоило ей некоторых усилий.

— Что значит — все?

— Все.

— Почему?

— Потому что мне не нужно что-либо от него скрывать.

— Как давно ты его знаешь?

— Ты слышал. Три недели. Нью-йоркский приятель попросил его передать мне привет.

— И что ты собираешься с ним делать?

Кристина посмотрела ему в глаза:

— На следующей неделе я собираюсь выйти за него замуж и улететь в Сиэтл.

— И каждые три года ты будешь возвращаться сюда на шесть летних недель, потому что летом люди меньше болеют.

— Совершенно верно.

— И это нормально?

— Да.

— Не слышу уверенности в голосе.

— Только давай обойдемся без психоанализа, — резко бросила Кристина. — Я сыта им по горло.