Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Хватит, Берт, — нетерпеливо вмешался Мэнни. — Совсем не обязательно цитировать преамбулу к Конституции.

— Правило номер один. — Марта застыла, внимательно слушая. — Это основное правило. Никаких любовных романов. Мы с Мэнни — давние друзья, много лет планировали это путешествие, прекрасно проводили время, и нам не хочется завершать лето дуэлью или дракой. Знаю я женщин… — Он выдержал паузу, желая посмотреть, решится ли кто на улыбку, но лица его слушателей оставались серьезными.

— До армии он таких слов не произносил, — пояснил Мэнни.

— И что ты знаешь про женщин? — очень серьезно спросила Марта.

— Я знаю, что женщины прежде всего начинают выбирать, — продолжил Берт. — Если они входят в комнату и видят пятерых мужчин, их голова начинает работать, как вычислительная машина. Предпочтительный вариант, альтернатива, приемлемо, возможно, только не это.

— Однако… — Марта рассмеялась, прикрыла рот рукой, попыталась стать серьезной. — Извините. Мэнни… ты согласен с Бертом?

— Не знаю, — смутился тот. — У меня нет такого опыта. В армии я не служил.

— Я даже могу сказать, как бы ты выбирала между мной и Мэнни, чтобы сэкономить время.

— Скажи, — энергично закивала Марта. — Конечно, скажи.

— Вначале ты бы отдала предпочтение мне. О причинах поговорим в другой раз. А потом, с течением времени, маятник качнулся бы в другую сторону, и на первые роли вышел бы Мэнни.

— Бедняжка Берт! — Марта хохотнула. — Как же тебе тяжело! За тобой всегда остается только первая игра сезона. Почему ты мне все это говоришь?

— Потому что ты должна пообещать никого из нас не выбирать. А если выберешь, тайну эту должна унести с собой в могилу.

— В могилу, — повторила Марта, стараясь сохранить серьезность.

— До отплытия корабля мы воспринимаем друг друга как братья и сестра, вот и все дела. D’accord? [218] Договорились? ( фр .)

— D’accord.

— Хорошо. — Берт и Мэнни дружно кивнули, довольные торжеством здравого смысла.

— Правило номер два, — продолжил Берт. — Если через какое-то время поймем, что наш план не сработал, мы прощаемся, и ты уезжаешь. Никаких слез. Никаких упреков. Никаких сцен. Дружеские рукопожатия и поездка до ближайшей железнодорожной станции. D’accord?

— Безусловно, — кивнула Марта.

— Правило номер три. Все расходы делим на троих.

— Естественно.

— Правило номер четыре. — Берт чем-то напоминал директора, дающего указания подчиненным. — Каждый вправе идти куда хочет и с кем хочет, без единого вопроса со стороны остальных. Мы — не троица неразлучных, можем и наскучить друг другу. Согласна?

— Свободная конфедерация независимых государств, — уточнила Марта. — Я поняла. Годится.

Они торжественно пожали друг другу руки в окружении гигантских статуй и наутро, втиснув Марту в автомобильчик и найдя место для ее вещей, тронулись в путь. Обернулось все как нельзя лучше. Они ни разу не поспорили, хотя обсуждали, среди прочего, секс, религию, политику, законный брак, выбор карьеры, положение женщины в современном обществе, театр в Нью-Йорке и Париже, пристойные пропорции купальника для юных дев на пляжах Италии, Франции и Испании. Когда Берт в Сен-Тропезе на недельку увлекся светловолосой толстушкой американкой, Марту это нисколько не задело, хотя девушка переехала в отель, в котором они остановились, и, ничуть не стесняясь, выбрала номер по соседству с номером Мэнни и Берта.

Марту вообще мало что волновало. События каждого дня она принимала чуть ли не с детской радостью и спокойствием. Сама решений старалась не принимать, а когда они принимались другими, без вопросов их одобряла, к каким бы последствиям они ни приводили. Но что выделяло Марту, так это ее удивительная способность спать сколь угодно долго. Если утром ее никто не будил, она могла спать до полудня, до двух часов дня, даже если прошлым вечером рано легла в постель. В этом не было никакой патологии, потому что в сне она нуждалась не больше других и никогда первой не заикалась о том, что пора на боковую, как бы поздно они ни оставались на ногах и как бы рано ни поднимались утром. Она не писала писем и сама получала их крайне редко, потому что, уезжая из отеля, обычно забывала оставить адрес, по которому ее следовало искать. Если ей требовались деньги, она оправляла телеграмму в парижский банк, куда мать высылала ей ежемесячное пособие, а когда деньги поступали, с легкостью с ними расставалась. Наряды Марту почти не интересовали, а коротко она стриглась для того, чтобы не тратить время на причесывание.

Когда они говорили о будущем, ее вариант был самым неопределенным. «Не знаю. — Она улыбалась, пожимала плечами, словно удивляясь себе. — Наверное, поболтаюсь по Европе. Подожду и посмотрю. Сейчас мне нравится дрейфовать. Я нахожу, что в нашем возрасте более интересного занятия нет. Буду ждать знамения свыше, которое укажет мне путь истинный. Я не спешу посвятить себя чему-либо, совершенно не спешу…»

Как ни странно, но благодаря этому нежеланию определиться Марта заинтересовала Мэнни куда больше знакомых ему девушек. Те были несколько приземленными, мечтали только о том, чтобы выйти замуж, нарожать детей и присоединиться к загородному клубу, или, наоборот, очень честолюбивыми, рвались в звезды сцены и кино, стремились стать издателями или деканами женских колледжей. Мэнни чувствовал, что Марта еще не сделала выбора, потому что пока не подвернулось ничего стоящего. И он надеялся, что, когда ее час пробьет, она обязательно найдет себе интересное занятие и станет богатой и знаменитой.

Только в одном правила, установленные во Флоренции, не выполнялись. После расставания с пухлой блондинкой в Сен-Тропезе они стали неразлучной троицей, и прежде всего потому, что компания других людей доставляла им куда меньше удовольствия. Такого не случилось бы, если бы выяснилось, что Марта кокетка, жадина или дура. Такого не случилось бы, не будь Мэнни и Берт близкими друзьями, абсолютно доверяющими друг другу. Такого не случилось бы, если бы все они оказались немного старше. Однако все совпало идеально, и до первой недели октября они были не разлей вода, а при удачном стечении обстоятельств их единение могло длиться, длиться и длиться, пока они не обменялись бы с Мартой прощальными поцелуями и не поднялись на борт корабля, чтобы отплыть домой, в далекую Америку.

Они лежали на пустынном пляже чуть ли не до двух часов дня, а потом решили поплавать. Устроили соревнование, потому что вода уже заметно остыла, а лучшего способа согреться в море не нашлось. Дистанцию выбрали короткую, примерно пятьдесят ярдов, и Мэнни к концу заплыва выбился из сил, потому что пытался не отстать от Марты. Она, конечно же, пришла к финишу первой и давно перевернулась на спину, когда Мэнни настиг ее, жадно хватая ртом воздух.