Фрэнсис Бёрнетт - Таинственный сад (сборник)

– Идите сюда, лорд Фаунтлерой, – сказала она, улыбаясь, – и скажите мне, отчего вы так на меня смотрите?

– Я все думал, как вы красивы, – отвечал юный лорд.

Кругом раздался хохот; молодая девушка также засмеялась и слегка покраснела.

– Ах, Фаунтлерой, – сказал один из мужчин, смеявшийся больше других, – пользуйтесь временем! Когда вы будете постарше, то не решитесь этого сказать.

– Но ведь так трудно не сказать этого, – сказал Фаунтлерой. – Разве вы этого ей не говорите? И не находите ее такой красивой?

– Нам запрещается говорить, что мы думаем, – ответил тот же господин, вызвав этими словами еще больший взрыв смеха.

Но прелестная девушка – звали ее мисс Вивиан Герберт – привлекла к себе Цедрика и сказала:

– Лорд Фаунтлерой может говорить все, что думает, я ему очень благодарна и уверена, он думает то, что говорит. – И она поцеловала его в щеку.

– Я думаю, что вы красивее всех, кого я когда-либо видел, – сказал Фаунтлерой, глядя на нее с невинным восхищением, – кроме Милочки. Конечно, я не могу думать, что кто-нибудь так же красив, как Милочка. Мне кажется, она лучше всех на свете.

– Я уверена в этом, – сказала мисс Вивиан Герберт.

И, засмеявшись, она снова поцеловала его.

Бо ́льшую часть вечера она не отпускала его от себя; они были центром самой веселой группы. Он не знал, как это случилось, но вскоре уже рассказывал окружающим об Америке, о Республиканском союзе, о мистере Гоббсе и Дике; под конец он с гордостью вытащил из кармана прощальный подарок Дика – красный шелковый платок.

– Я положил его сегодня в карман, потому что у нас вечер, – сказал он. – Думаю, Дик был бы доволен, что я ношу его платок при таком торжественном случае.

И как ни смешон казался этот огромный яркий платок, но глаза мальчика были так серьезны и притом выражали столько нежности, что не возбудили ни в ком ни малейшей насмешки.

– Мне нравится этот платок, – сказал он, – потому что Дик мой друг.

Но, хотя с ним много разговаривали, он никому не мешал, как это и предсказывал граф. Он сидел смирно и слушал, когда говорили другие, так что никто не мог назвать его назойливым. По многим лицам скользила легкая усмешка, когда он подходил к креслу своего деда или садился на скамеечке возле него, прислушиваясь к каждому его слову, и даже один раз положил голову на его плечо. Заметив улыбки на лицах окружающих, граф тоже усмехнулся. Зная мнение о себе присутствующих, он втайне смеялся над ними, подчеркивая свою дружбу с мальчиком, который, очевидно, не разделял всеобщего мнения о нем.

К обеду ожидали мистера Хевишэма, но, к общему удивлению, он опоздал. Никогда этого прежде с ним не случалось. Когда он, наконец, появился, гости уже собирались идти к столу. Граф с удивлением посмотрел на Хевишэма, заметив его скрытое волнение. Его старое сухое и резкое лицо было очень бледно.

– Меня задержало одно неожиданное обстоятельство, – сказал он тихо графу.

Обыкновенно никакое волнение не отражалось на холодном лице старого адвоката. Но на этот раз он был положительно неузнаваем. За обедом он почти ничего не ел, а когда к нему обращались с вопросом, вздрагивал и, видимо, не понимал даже, о чем его спрашивают. Во время десерта, когда Цедрик вошел в столовую, Хевишэм стал поглядывать на него с беспокойством и даже не улыбнулся ему, как это бывало обыкновенно. Это очень удивило мальчика. Мистер Хевишэм вообще не улыбался в этот вечер.

Дело в том, что он все время думал о странном и неприятном известии, которое должен был сообщить графу еще сегодня вечером, известии, которое своей неожиданностью должно было потрясти старика и совершенно изменить положение вещей. Глядя на великолепные комнаты и блестящее общество, собравшееся здесь почти исключительно для того, чтобы познакомиться с очаровательным наследником старого графа, посматривая на гордого старика и маленького лорда Фаунтлероя, улыбающегося около него, – он чувствовал себя глубоко взволнованным, хотя и был старым и видавшим виды юристом. Какой удар должен он нанести старику!

Мистер Хевишэм даже не знал, как кончился этот долгий обед, и сидел, точно во сне. Он заметил только, что граф несколько раз с удивлением посматривал на него.

Наконец, обед кончился, и мужчины присоединились к дамам в гостиной. Они нашли Фаунтлероя сидящим на диване возле мисс Вивиан Герберт, первой красавицы последнего лондонского сезона; они рассматривали картинки, и когда дверь открылась, мальчик благодарил свою даму.

– Я вам очень благодарен за то, что вы так внимательны ко мне, – говорил Цедрик. – Я еще никогда не бывал на вечерах, и мне так весело!

Он настолько утомился, что когда мужчины снова окружили мисс Герберт и стали разговаривать с нею, Цедрик старался сначала внимательно прислушиваться к их разговору и понять их слова, но потом глаза его стали мало-помалу слипаться и, наконец, совсем закрылись. Тихий, приятный смех мисс Герберт по временам будил его, и он открывал глаза на несколько секунд; он был уверен, что не заснет, но позади него находилась большая желтая атласная подушка, голова его незаметно опустилась на нее, и глаза окончательно закрылись; они не открылись и тогда, когда много времени спустя кто-то поцеловал его. Это была мисс Герберт, которая собиралась уезжать; она тихо прошептала:

– Прощайте, маленький лорд Фаунтлерой. Спите спокойно!

Утром он с трудом вспомнил, как смеялись мужчины, когда он сквозь сон пролепетал:

– Прощайте… я… так… рад… что видел вас… вы… такая… хорошенькая…

Когда все гости разъехались, мистер Хевишэм подошел к дивану, на котором сладко спал маленький лорд; кудри его разметались по атласной подушке, ручку он подложил себе под голову, ноги положил одну на другую, вытянув их на диване; щеки его разгорелись. Это была настоящая живая картинка!

Мистер Хевишэм пристально смотрел на него и усиленно тер свой подбородок.

– Ну, Хевишэм, что такое случилось? – прошептал позади него граф. – Явно что-то случилось. Нельзя ли узнать, в чем дело?

Мистер Хевишэм отошел от дивана, все еще потирая подбородок.

– Дурное известие, – ответил он. – Неприятное известие, милорд, очень неприятное. Я чрезвычайно сожалею, что принужден сообщать вам об этом.

Удрученный вид Хевишэма давно уже беспокоил графа, а всякое беспокойство вызывало в нем раздражение.

– Зачем вы так смотрите на мальчика?! – воскликнул он сердито. – Вы весь вечер смотрели на него, словно зловещий ворон. Что общего имеет ваше известие с лордом Фаунтлероем?

– Милорд, – сказал мистер Хевишэм, – я не буду даром тратить слов. Мое известие относится именно к лорду Фаунтлерою. И если оно верно, то перед нами спит не лорд Фаунтлерой, а только сын капитана Эрроля. Настоящий же лорд Фаунтлерой – сын вашего сына Дэвиса – находится в эту минуту в одной из гостиниц Лондона.