Луи Буссенар - Охотничья трилогия

Твердая сталь еще больше разъярила зверя. Он тряс лодку так, что она подпрыгивала, как игрушка.

Парижанин понял, что пора принимать меры. Он достал винтовку калибра 8, не спеша зарядил и встал в позицию в двух метрах от зверя, грызшего зубами стальной борт с такой силой, что высекались искры.

– Вот что, мой мальчик, ты чересчур долго злишься, – сказал Фрике́, кладя винтовку на плечо. – Уходи-ка лучше домой. Не хочешь? Ну, знаешь, я не любитель убивать, но придется, видно, угостить тебя свинцовенькой бомбошкой. Раз!.. Два!.. Ну, сам виноват… Три!.. Пеняй на себя.

Бум!.. прокатился оглушительный выстрел. Гиппопотам, пробитый пулей в глаз и в ухо, разжал челюсти и пошел ко дну. Он тонул медленно, так что можно было рассмотреть следы пули.

Ее действие было ужасно. Верх черепа был снесен напрочь, одного глаза как не бывало, мозги превращены в кашу, к клочкам оторванной кожи прилипли обожженные частички раздробленных костей. Можно было подумать, что в него попали гранатой или бомбой.

– Они очень милы в зоологическом саду, когда глотают копеечные хлебцы, но у себя дома не особенно любезны, – продолжал Фрике́. – Положим, мы сами его приласкали шлюпкой, и вдобавок паровой, но ведь не нарочно же… Ай, друзья, полегче, полегче! Не наткнуться бы нам еще раз. Вода что-то подозрительно мутится вокруг нас. Так. Что я вам говорил?

Со всех сторон из воды поднимались новые чудовища. Что их возмутило? Гибель товарища? Или просто шум проходившей паровой лодки, винт которой бурлил и пенил воду?

На земле гиппопотам достаточно добродушен, но в воде он часто бывает крайне раздражителен.

Возможно, что шлюпка с бурливым винтом, с пыхтящей и кашляющей трубой, выплевывающей дым, возбудила в травоядных сангвиниках ярость и бешенство. Не мог не повлиять на них и предсмертный крик их товарища. Услыхав его, они переполошились и мобилизовались для боя.

Их было особей двадцать. С двух сторон они окружили шлюпку двумя полукругами, затем соединившимися в кольцо.

– Неприятно, но приходится вновь устраивать бойню, – сказал парижанин. – Необходимо пробить брешь в этой стене из живого мяса. Что делать! Зачинщики не мы!

Он встал на носу лодки, держа в руке свою винтовку калибра 8, вооружил свободного матроса таким же ружьем, положил подле себя винтовку «Экспресс» и приказал кочегару быть наготове, чтобы исполнять немедленно всякую команду. Шлюпка шла тихо. Рискованно было с разбега наталкиваться на такие громадные «рифы». До гиппопотамов оставалось метров десять. Их головы высовывались из воды и хлопали челюстями. Фрике́ условился с матросом так: целиться каждому в своего гиппопотама, лучше всего в висок, стрелять обоим одновременно, затем вновь прицелиться и стрелять – не торопясь, но и не медля, и всякий раз по сигналу.

– Целься! – скомандовал парижанин, кладя винтовку на плечо. – Готово?

– Готово! – отвечал матрос, прицеливаясь.

– Пли!

Два выстрела слились в один. Оба гиппопотама с разнесенными черепами без звука пошли ко дну, как полные бочки.

Гиппопотам раскрыл свою огромную пасть с лиловым нёбом и ослепительно белыми зубами.

Врешь была пробита.

– Целься опять!.. Или!.. Кочегар, полный ход!

Грянули два выстрела. Брешь расширилась. Между живыми подводными камнями образовалась как бы протока. Шлюпка устремилась в нее, пустив две струи горячего пара вправо и влево.

Это был фокус кочегара. Не имея возможности принять участие в стрельбе, он задумал хотя бы обжечь паром противные морды, высовывавшиеся из воды.

Шутка удалась. Свистящий горячий пар напугал зверей пуще выстрелов; они нырнули в воду и скрылись.

Избавившись от опасности, шлюпка замедлила ход, но двигалась все-таки довольно быстро. Река сделалась уже, зато перестали попадаться скалы. Течение сделалось быстрее. Плыть стало свободно и легко.

Фрике́ радовался и уже начал было забывать все прошедшие неприятности. Вдруг на одном из крутых поворотов реки он увидел зрелище, заставившее его вскрикнуть от удивления.

– Опять преграда!.. Что за проклятая река! После крокодилов – гиппопотамы, после гиппопотамов – худшее из всех животных: человек. Если эти прохвосты не пожелают нас пропускать, что нам тогда делать?

Фрике́ был прав. От одного берега до другого, поперек реки, протянулась цепь узеньких лодок. В каждой было по десятку или по дюжине вооруженных негров.

Что за плотина? Против кого она направлена?

Парижанин вывесил белую тряпку, везде, во всем свете, символизирующую мирные намерения, и приказал шлюпке тихо двигаться вперед, держа, однако, оружие наготове.

Приблизившись, он поручил сенегальцу-лаптоту окликнуть негров… Тот объяснил им, что шлюпка везет мирных путешественников, друзей черным людям, и что они просят пропустить их в землю куранкосов, где их ждут.

Слова сенегальца были выслушаны в глубоком молчании, но затем поднялся адский шум. Негры выли, как бешеные, потрясая луками, дротиками; некоторые целились из ружей. Одним словом, путешественникам давали знать, что прохода не будет.

Фрике́ снова велел переспросить, предполагая, что это одно из недоразумений.

Но нет. В ответ лишь усилились крики. Просвистело несколько стрел, сверкнуло несколько выстрелов. Прожужжали железные пули.

Настаивать парижанин счел неблагоразумным и, скрепя сердце, отдал приказ об отступлении. Положим, он был уверен в том, что прорвет цепь лодок и проложит себе путь, но его остановило следующее соображение:

– Конечно, всю эту эскадру можно разнести одним выстрелом из картечницы; да у нас, кроме того, есть смертоносные винтовки. Победа обеспечена. Но что потом? О нас, как о врагах, оповестят всех побережных жителей, нас станут травить, как зверей, нам придется выдерживать ежедневные битвы. Оно бы в другой раз ничего, но теперь это входит в полное противоречие с нашей мирной миссией. Экий этот жандарм! Вот черт! Заварил кашу! Где он теперь? Проскочил через эту преграду или где-нибудь остался в лесу? Хоть бы эти черномазые рассказали мне, что ли… Я бы им заплатил… Очевидно, они думают, что мы англичане. Скверно. Первым делом надобно выбраться из-под выстрелов этих негостеприимных господ, а там видно будет. И то сказать – перерыв не бегство… Кочегар, задний ход!

Смел, но благоразумен. – Философия лентяя. – Отбытие парламентера. – Квартет пьяниц. – Сперва пиво, потом ром. – Гомеопатия. – Вести о беглецах. – Капитан, генерал, военный министр, и все это за тридцать шесть часов. – Шлюпка идет назад. – Сухим путем. – Жара, лихорадка. – Носорог.