Луи Куперус - Тайная сила

– Невероятно! – пробормотала Ева. – Точно никто из нас не жульничает?

Все поклялись в очередной раз.

– Давайте будем честнее честного, а то неинтересно… Я хочу быть полностью уверенной…

Другие хотели того же: фрау Рантцов, Ида, ван Хелдерен. Остальные смотрели на них с любопытством, веря происходящему, и только доктор ухмылялся: он не верил.

Но столик снова сердито заскрипел и отстукал то же бранное слово.

– Почему? – спросила фрау Рантцов.

Столик принялся стучать.

– Запиши, что он говорит, Онно! – попросила Ева своего мужа.

Элдерсма взял карандаш, лист бумаги и стал писать.

Последовало три имени: члена Совета Нидерландской Индии, директора и одного молодого человека из торговой палаты.

– Если в Лабуванги не злословят люди, то это делают за них столы! – сказала Ева.

– Духи, – пробормотала Ида.

– Обычно являются насмешливые духи! – пояснила фрау Рантцов.

Но стол продолжал стучать.

– Записывай, Онно! – просила Ева.

Элдерсма продолжал писать.

– А-д-д-и! – выстукивала ножка.

– Нет! – закричали все голоса хором, опровергая сказанное. – Теперь столик ошибается! Уж его-то, молодого де Люса, никогда в этом не подозревали!

– Т-е-о! – исправился столик.

– Ее пасынок! Какой ужас! Вот это другое дело! Всем давно известно! – закричало множество голосов.

– Но мы это и так знаем! – сказала фрау Рантцов, глядя на ножку стола. – Пожалуйста, сообщи что-нибудь, чего мы не знаем! Пожалуйста, столик! Пожалуйста, дух!

Она обращалась к ножке любезно и убедительно. Все засмеялись. Стол заскрипел.

– Сохраняйте серьезность! – предупредила мефрау Дорн де Брёйн.

Стол упал Иде на колени.

– Аду! [33]– закричала хорошенькая полукровка, словно очнувшись от транса. – Он ударил меня в живот!

Все смеялись, все смеялись. Стол сердито вращался, они встали со своих стульев, не отрывая рук от стола и танцуя вместе со столом этот сердитый вальс.

– В… будущем… году… – отстукивал стол.

Элдерсма записывал.

– Ужасная… война…

– Между кем и кем?

– Европа… и… Китай…

– Это звучит как сказка! – по-прежнему ухмылялся доктор Рантцов.

– Ла… бу…ванги… – отстукивал столик.

– Что? – спросили они.

– Это… дыра…

– Скажи, пожалуйста, что-нибудь серьезное, столик, – упрашивала фрау Рантцов своим нежным голосом матроны-немки.

– Опас… ность… – стучал стол.

– Где?

– Угро… жает, – продолжал стол, – Лабу… ванги.

– Опасность угрожает Лабуванги?

– Да! – стукнул стол один раз, сердито.

– Какая опасность?

– Вос…стание…

– Восстание? И кто же восстанет?

– Через два… месяца… Сунарио…

Все обратились в слух.

Но стол вдруг, неожиданно, снова опрокинулся Иде на колени.

– Аду! – снова воскликнула молодая женщина.

Больше стол ничего не желал говорить.

– Устал… – отстучал он.

Но никто и не думал снимать с него руки.

– Убирайтесь, – простучал стол.

Доктор, ухмыляясь, положил на стол свою короткую широкую ладонь, как бы усмиряя его.

– Мерзавец! – выругался стол, скрипя и крутясь. – Гад! – продолжал он ругаться.

Потом последовали другие бранные слова в адрес доктора, словно их выкрикивал уличный мальчишка, бесстыдные и бессмысленные ругательства.

– Кто выдумывает эти слова? – спросила Ева с возмущением.

Но их явно никто не выдумывал, ни три дамы, ни ван Хелдерен, человек идеально добропорядочный и сейчас возмущенный наглостью духа.

– Это дух, совершенно точно! – сказала Ида, вся бледная.

– Я выбываю из игры, – сказала Ева нервно и убрала руки со стола. – Какая-то чепуха, ничего не понимаю. Это все забавно… но стол явно не умеет вести себя в приличном обществе.

– Новые возможности в светской жизни Лабуванги! – подтрунил над ней Элдерсма. – Не пикник, не бал, а танцующий стол.

– Надо больше упражняться! – сказала мефрау Дорн де Брёйн.

Ева пожала плечами.

– Совершенно непонятно, – сказала она. – Я уверена, что никто из нас не жульничал. Ван Хелдерена трудно заподозрить в том, что он отстукал такие слова.

– Ну что вы! – воскликнул ван Хелдерен.

– Надо будет повторить сеанс, – сказала Ида. – Смотрите, вон по двору идет хаджи [34]…

Она показала рукой в сад.

– Хаджи? – спросила Ева.

Все посмотрели в сад. Ничего не было видно.

– Ах нет, – сказала Ида. – Мне показалось. Мне привиделся там хаджи… Нет, это лунный свет.

Было уже поздно. Гости попрощались, весело смеясь, удивляясь, но не находя объяснений.

– Надеюсь, дамы не разнервничались слишком сильно!

Но нет, дамы были относительно спокойны. Они были скорее заинтригованы и ничего не понимали.

Было уже два часа, когда гости разошлись по домам. Город беззвучно дремал в бархатной тени садов, лунный свет струился потоком.

На следующий день, когда ван Элдерсма уже ушел на службу, Ева, занятая домашними делами и расхаживавшая по дому в саронге и кабае, увидела, что к дому по дорожке идет Франс ван Хелдерен.

– Можно к вам? – крикнул он.

– Конечно! – крикнула в ответ Ева. – Заходи. Но я иду в кладовую.

И она показала ему свою корзинку с ключами.

– Через полчаса я должен быть у резидента, но я пришел рановато… вот и решил заглянуть к вам.

Она улыбнулась.

– Но я вся в делах! – сказала она. – Идем вместе в кладовую.

Он пошел за ней следом, на нем был черный люстриновый пиджак, ведь он шел к резиденту.

– Как Ида? – спросила Ева. – Хорошо ли она спала после вчерашнего спиритического сеанса?

– Неважненько, – ответил Франс ван Хелдерен. – Думаю, лучше ей больше в этом не участвовать. Ночью то и дело просыпалась, бросалась мне на шею и просила прощения, не знаю за что.

– А я вот совсем не нервничала, – сказала Ева. – Хотя так и не поняла, что это было.

Она открыла дверь кладовой, позвала кухарку – кокки, обсудила с ней меню. Кухарка страдала нервным недугом – латта [35], и Ева ради забавы время от времени дразнила ее.

– Ла… ла-илла-лала! – закричала она.

Кухарка вздрогнула и повторила сказанное, потом пришла в себя и принялась просить прощения.

– Буанг, кокки , буанг [36]! – воскликнула Ева.

Кухарка, поддавшись внушению, тотчас бросила поднос с плодами рамбутана и манго на пол, потом опомнилась и с извинениями принялась собирать фрукты с пола, качая головой и щелкая языком.

– Идем отсюда, – сказала Ева Франсу. – А то она разобьет еще и яйца. Идем отсюда, кокки , айо, клувар [37]!

– Айо, клувар! – повторила старая кухарка. – Простите, ньонья [38], хватит, ньонья !

– Идем посидим в задней галерее, – предложила Ева ван Хелдерену.

Он пошел за ней.

– Ты такая веселая, – сказал он.

– А ты нет?

– Нет, мне грустно в последнее время.