О. Генри - Короли и капуста (сборник)

Как-то раз летом мы с Энди решили отдохнуть немного в чудесном городке под названием Грассдейл, что в Кентуккийских горах. Считалось, что мы скотопромышленники, и к тому же – приличные люди и достойные граждане, приехавшие на отдых. Жители Грассдейла отнеслись к нам хорошо, и потому мы с Энди решили временно прекратить военные действия и, покуда здесь живем, не пудрить им мозги перспективами создания каучуковой концессии и не искушать сверканием бразильских бриллиантов.

Однажды к нам в гостиницу заходит самый крупный местный коммерсант по части скобяных товаров и садится с нами на веранде покурить за компанию и пообщаться. Мы уже успели с ним неплохо познакомиться: он имел обыкновение в послеобеденный час метать железные кольца во дворе городского суда, куда мы раза три или четыре заходили посмотреть на эту диковинную забаву. Он страдал одышкой, был рыжий, толстый, крикливый и важный сверх всякой меры.

Сперва мы поговорили о разных злободневных новостях, а потом этот самый Меркисон – ибо такова была его фамилия – достает из бокового кармана какое-то письмо и с эдаким делано-безразличным видом протягивает его нам.

– Подумать только, – говорит он со смехом. – Написать такое письмо, и кому? – мне!

Мы с Энди с полувзгляда поняли, что это за письмо, но усиленно делаем вид, что внимательно вчитываемся в каждое слово. Эта простенькая афера была в моде лет двадцать назад. Вы получаете письмо, отпечатанное на машинке, где вам предлагают за одну тысячу долларов купить сразу пять – да еще в таких чудесных купюрах, что ни один эксперт не отличит от настоящих, потому что отпечатаны они с подлинных клише Государственного казначейства в Вашингтоне, украденных каким-то нечистым на руку служащим.

– Да как они посмели послать подобное письмо мне?!

– А что тут особенного, – говорит Энди. – Многие получают такие письма, и порядочные люди в том числе. Если не ответите на первое письмо – они сразу отстанут. А если ответите – эти аферисты снова напишут вам и предложат выгодно вложить ваши деньги.

– Но подумать только, что они написали именно мне! Прошло пару дней и он пришел опять.

– Послушайте, парни, – говорит он. – Я вижу, что вы славные ребята – иначе я бы вам не доверился. Но я вам верю. Так слушайте. Я написал этим проходимцам письмо. Просто так, шутки ради. Они тут же прислали ответ. Предлагают ехать в Чикаго. Говорят, чтобы перед отъездом я послал телеграмму на имя Дж. Смита. В Чикаго я должен стать в условленном месте на углу улицы и ждать человека в сером костюме. Он подойдет и уронит газету, а я должен спросить, теплая ли сегодня вода – и он поймет, что это я, а я пойму, что это он.

– А-га, – говорит Энди зевая, – дальше я все знаю: в газетах читал про такие проделки. Потом он поведет вас в гостиницу, в укромный уголок, а там уже поджидает его приятель Джонс. Они покажут вам настоящие доллары – новенькие, хрустящие и пахучие – и за каждый ваш доллар дадут вам пятерку. Прямо у вас перед носом – чтобы вы ни в чем не сомневались – они уложат их в саквояж. А потом, чуть позже, вам захочется взглянуть на ваши денежки, и вы, конечно, обнаружите, что это обычная газетная бумага.

– Ну, нет, со мной такие шутки не пройдут, – говорит Меркисон. – Не на того напали! Уж если я сумел создать доходнейший бизнес в Грассдейле, значит, котелок у меня варит. Вы тут сказали, что они покажут мне настоящие деньги, не так ли, мистер Таккер?

– По крайней мере я всегда… то есть, читал в газетах, что так оно всегда и бывает.

– Ребята, – говорит Меркисон, – чует мое сердце, что этим прохвостам меня не провести. Возьму-ка я, пожалуй, две тысчонки, суну их в карманы да отправлюсь в Чикаго и проучу этих мерзавцев как следует. Поверьте моему слову – стоит Биллу Меркисону увидеть настоящие доллары – уж он-то их из виду не выпустит. Они предлагают пятерку за доллар? Что ж, мне это подходит. Уж я подготовлюсь к этой сделке как следует – им придется выложить всю сумму согласно договоренности! Такой уж он парень, Билл Меркисон. Да-да, он человек серьезный! Так что съезжу-ка я, пожалуй, в Чикаго и заставлю этого самого Смита заплатить пятерку за доллар. И попомните мои слова – вода будет просто теплая!

Мы с Энди из кожи лезем вон, чтоб он выбросил из головы этот провальный финансовый план, да где там! Уперся, как баран. Похоже, он твердо решил исполнить свой гражданский долг и заманить негодяев в ими же расставленную сеть. Может, это послужит им уроком.

Когда Меркисон ушел, мы с Энди еще долго сидели и молча предавались размышлениям о печальных заблуждениях человеческого ума. Подобные минуты ментальной медитации случались у нас нередко. Если выпадал нам час праздности – мы всегда предпочитали посвятить его совершенствованию своей духовной личности посредством мыслительных размышлений.

Мы долго молчали, а потом Энди и говорит:

– Джефф, я должен признаться, что очень часто испытывал сильнейшее желание выбить тебе пару коренных зубов. Такое случалось всякий раз, когда ты начинал нести свою обычную околесицу про совесть и порядочность в делах. Может быть, я был неправ, а может – прав. Однако в данном случае мне кажется, у нас расхождений не будет. Я чувствую, что было бы неправильно отпустить мистера Меркисона одного, без охраны, в Чикаго на встречу с этими мерзавцами. У него нет ни единого шанса. Не кажется ли тебе, что надо вмешаться и предотвратить неизбежное, чтобы потом не мучиться этими – как их там? – «угрызениями совести»?

Тут я встал, крепко сжал руку Энди Таккера и долго тряс ее.

– Энди, – говорю я, – может, раз или два мне в голову приходила сердитая мысль, будто ты человек бессердечной внутренней организации. Я беру эту мысль назад. Я вижу, что внутри твоей наружности все же есть зерно добра. Это делает тебе честь. Ты только что выразил мои мысли. Было бы недостойно и постыдно предоставить Меркисона самому себе и позволить ему ввязаться в эту историю. Уж если ему так приспичило ехать – поедем вместе с ним и не дадим его облапошить.

Энди со мной согласился, и я с радостью отметил, сколь серьезно он настроен предотвратить эту аферу.

– Я не могу назвать себя человеком набожным, – говорю я, – я не фанатик и не ханжа, но я не стану безучасно стоять и смотреть, как человек, который своими силами, умом и смелостью создал успешный бизнес, становится жертвой бессовестных мошенников, представляющих угрозу интересам общества.

– Правильно, Джефф, – говорит Энди. – Если Меркисон не одумается и отправится в Чикаго, мы от него ни на шаг не отойдем и сорвем эту гадкую затею. Просто противно видеть, как такие деньжищи выбрасывают на ветер.

И мы пошли к Меркисону.

– Ну, нет, ребята, – говорит он. – Никогда не соглашусь, чтобы эти сладкоголосые чикагские сирены и дальше продолжали петь свои сладкозвучные песни. Вот увидите – я вытоплю жирок из этих невидимок! Или прожгу дырку в сковородке. Но, конечно, я буду жутко, до смерти рад, если вы поедете со мной. Может, и впрямь пособите немного, когда придет время паковать наличность. Честное слово, если согласитесь проехаться со мной – для меня это будет просто праздник и подарок судьбы!