Мигель де Сервантес - Дон Кихот. Часть 1

Все сказанное Карденио до такой степени усилило изумление Доротеи, что, не зная, как благодарить его за такие предложения услуг, она хотела броситься к его ногам и обнять их, но Карденио не допустил ее до этого. Добрый лиценциат заговорил за них обоих; он одобрил мудрый проект Карденио и советами и просьбами убеждал их отправиться с ним вместе в его деревню, где они могут запастись всеми необходимыми им вещами и условиться, как отыскать дон-Фернанда, ввести Доротею в родительский дом и сделать все прочее, что окажется нужным. Карденио и Доротея с признательностью приняли его предложение. Цирюльник, до сих пор безмолвно слушавший, тоже сказал небольшую речь и с тою же любезностью, как и священник, вызвался служить им, чем может. Кстати, он вкратце рассказал о причине, приведшей их в это место, а также и о странном сумасшествии Дон-Кихота, на поиски которого они послали его собственного оруженосца, ожидаемого ими теперь. Тогда Карденио вспомнил, но как сквозь сон, о своем столкновении с Дон-Кихотом, будучи не в силах однако вспомнить о поводе ссоры. В эту минуту послышались крики; священник и цирюльник сейчас же узнали голос Санчо Панса, который, не найдя их в том месте, где он их оставил, звал их во все горло. Они со всей компанией пошли к нему навстречу, и, когда они стали торопить его сообщить им известия о Дон-Кихоте, Санчо рассказал им, как он нашел своего господина голым, в одной только сорочке, сухим, тощим, испитым и умирающим от голода, но все-таки вздыхающим постоянно но своей даме Дульцинее.

– Я ему сказал, – добавил он, – что она приказывает ему покинуть это место и отправиться в Тобозо, где она станет его ожидать; но он ответил мне, что он решился до тех пор не появляться в присутствии ее красоты, пока не совершит подвигов, которые сделали бы его достойным ее благосклонности. Но, право, если это еще немного продолжится, то моему господину грозит сильная опасность никогда не сделаться ни императором, как он обязался, ни даже архиепископом, а это уж самое меньшее для него. Подумайте же, ради самого неба, как поступить, чтобы вытащить его оттуда.

Лиценциат ответил Санчо, чтобы он не беспокоился и что они сумеют извлечь его господина, несмотря на все нежелание последнего, из места его покаяния. Потом он рассказал Карденио и Доротее о средстве, придуманном им для излечения Дон-Кихота, или, по крайней мере, для возвращения его домой. Доротея охотно вызвалась исполнить роль угнетенной девицы, которую, по ее словам, она исполнит лучше, чем цирюльник, тем более, что у ней есть и женские платья, позволяющие ей быть совершенно естественной; изображение этого действующего лица, добавила она, тем увереннее можно возложить на нее, что она прочитала достаточное количество рыцарских книг и знает, в каком духе безутешные девицы просят милости у странствующих рыцарей.

– В добрый час! – воскликнул священник – остается только приняться за дело. По истине, судьба благоприятствует нам; не думая о вас совершенно, сударыня и милостивый государь, мы послужили ее орудием, которым она снова открыла двери вашей надежде, а в вас она указала нам самим нужную для нас помощь.

Доротея сейчас же вынула из своего узла юбку из цельной, тонкой и богатой материи и лиф из зеленой парчи, а из шкатулки жемчужное ожерелье и другие драгоценности. Через минуту она явилась такою нарядною, что могла бы сойти за богатую и знатную даму. Весь этот наряд, по ее словам, она захватила из родительского дома на случай надобности в нем; но до сих пор ей не приходилось употреблять его. Все были очарованы ее чудною грациею и необыкновенною красотою и окончательно признали дон-Фернанда глупцом, если он мог пренебречь такою прелестною особою. Но сильнее всех удивлялся и восхищался Санчо Панса. Во всю свою жизнь ни разу он не видал такого прелестного создания. Он поспешно спросил у священника, кто эта очаровательная дама и чего она ищет по этим горам.

– Эта прекрасная дама, – ответил священник, – откровенно и без преувеличения скажу я вам – наследница по прямой мужской линии великого Микомиконского государства, а ищет она вашего господина, чтобы просить его оказать ей милость и исправить зло, причиненное ей одним бесчестным великаном; громкая слава нашего доброго рыцаря, разнесшаяся по лицу всей земли, побудила ее отправиться с Гвинейских берегов на поиски его.

– Счастливые поиски, счастливая находка! – воскликнул Санчо вне себя от радости, – в особенности, если моему господину удастся отмстить оскорбление и исправить зло, убив этого негодяя, великана, о котором говорили ваша милость. А он, ей Богу, убьет его, если встретит, только бы это было не привидение, потому что против привидений мой господин – бессилен. Но, господин лиценциат, позвольте, между прочим, попросить у вас одной милости. Что бы моему господину не пришла в голову мысль сделаться архиепископом – я этого боюсь больше всего на свете, – посоветуйте вы ему сейчас же жениться на этой принцессе: после женитьбы ему уже нельзя будет принять епископского сана, и он волей-неволей согласится на титул императора, а это – венец моих желаний. Откровенно сказать, я порядком поразмыслил, рассчитал все и нахожу, что мне будет не на руку, если мой господин станет архиепископом; ведь я церкви ни на что не годен, потому что я женат; гнаться же за тем, чтобы мне позволили пользоваться доходом от прихожан, когда у меня жена и дети, это значило бы никогда не кончить. Стало быть, ваша милость, все дело в том, чтобы господин мой сейчас же женился на этой даме, которую я не умею назвать по имени, потому что не знаю его.

– Ее имя – принцесса Микомикона, – ответил священник; – так как королевство ее называется Микомиконским, то ясно, что и она должна называться так же.

– Само собой разумеется, – отозвался Санчо; – я встречал много людей, у которых фамилии составлены из названий местностей, где они родились, например – Педро Алькальский или Хуан Убедский, или Диего Вальядолидский; должно быть, также принято и там, в Гвинее, чтобы и королевы принимали названия своих королевств.

– Должно быть, что так, – ответил священник, – а что касается женитьбы нашего господина, то, поверьте, я употреблю всю силу моего красноречия, чтобы склонить его к этому.

Санчо остался очень доволен таким обещанием; священника же его простота привела в сильное удивление, когда он увидел, как глубоко внедрилось заразительное безумство рыцаря в уме его оруженосца, совершенно серьезно верившего, что в один прекрасный день его господин сделается императором.

Во время этого разговора Доротея села на мула священника, а цирюльник пристроил к своему подбородку бороду из коровьего хвоста. Они велели потом Санчо вести их туда, где находился Дон-Кихот, но не подавать и виду, что он знает священника и цирюльника, так как в этом-то и состоит весь фокус, чтобы сделать его господина императором. Карденио и священник не пожелали идти с ними вместе, Карденио – из опасения, как бы Дон-Кихот не вспомнил об их ссоре, священник же потому, что считать свое присутствие бесполезным. Они пустили троих отправлявшихся к Дон-Кихоту вперед, а сами не спеша пошли за ними. Священник счел полезным дать наставления Доротее, так она должна поступать, но она просила его не беспокоиться относительно этого и уверяла его, что она будет вести себя согласно всем требованиям описаний и рассказов в рыцарских книгах.