Джон Карр - Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник)

– Ну, я вроде как перерыл весь его багаж, и все ящики, и личные вещи…

– Но, позво-ольте, пра-аво же, как этот милейший юноша сумел выбраться из темницы? – вопросила миссис Перригорд. Она вытерла слезы, надела свой монокль и сейчас наблюдала за разворачивающейся перед нею сценой, затаив дыхание и прижимая руки к груди. – Думаю, это так невероя-атно, восхитительно, потрясающе хитроу-умно с его стороны…

В дверь вновь постучали.

– Это за ним, – выдохнула Пегги, оглядевшись. Ее глаза были широко распахнуты. – О, они помчались в п… погоню за м… моим дорогим Уорреном, чтобы снова бросить его в эту ужасную темницу. О, не позволяйте им…

– Шшшш! – прошипел Валвик, жестом заставив ее замолчать. – Йа не снаю, што он сделал, но ему нато…

Стук повторился.

– Стесь нет шкафа… и нет… тшерт потери… Я снаю! Ему нушно натсепить фальшифые усы. Ити сюта. Ити сюта, кому кофорю! А то полутшишь от меня сатрешину! Ты спятил, и не спорь со мной, – рявкнул он, хватая Уоррена, пытающегося что-то бессвязно возразить, и таща его за собой через каюту. – Фот пара рыших усоф с сафясками ссати. Фот парик. Моркан, фосьми какой-нипуть плаш ис шкафтшика…

– Но зачем все это? – осведомился Уоррен, пытаясь сохранить достоинство.

Это было непросто, поскольку он уже стал обладателем впечатляющих рыжих усов с закрученными кончиками и черного кудрявого парика, которым Валвик закрыл ему один глаз. Едва он попытался сорвать с себя маскировку, как Морган накинул на юношу алый плащ с драгоценностями.

– У меня есть доказательства! Я могу доказать, что Кайл вор. Все, что мне нужно сделать, это пойти к Уистлеру и сказать: «Смотри сюда, старая ты морская свинья…»

– Саткнись! – шикнул на него Валвик, закрыв ему рот ладонью. – Фсе. Он котоф. Открыфайте тферь.

Все уставились в дверной проем, но зрелище, представшее перед ними, едва Морган распахнул дверь, вовсе не было тревожным. При иных обстоятельствах все бы решили, что посетитель нервничает едва ли не больше, чем они сами.

Коренастый матрос в джинсовом комбинезоне и майке в полоску почесывал лоб и переминался с ноги на ногу. Его глаза лихорадочно поблескивали. Прежде чем кто-либо успел что-нибудь сказать, он поспешно заговорил сам:

– Мисс! Мы хотим, чтобы вы поняли, меня отправили сказать, что я и мои приятели вообще в этом не виноваты. Мисс! Лопни мои глаза, мисс, если эт’ мы виноваты! Так-то. Не то чтоб нам не хотелось, мисс, потому что чегойто он раскомандовался, будто с нами и считаться-то уже не надо, а он же вшивый турок какой-то, понимаете? Я про этого дурака Абдула, мисс…

– Абдул? – переспросила Пегги. – Абдул! Где он?

– Прям тут, мисс, прям тут. Снаружи, мисс. В тачке, мисс.

– В тачке?

– Ага, мисс. Богом клянусь. Весь день мы с приятелями таскали этих чертовых кукол, мисс, работали, мисс, тяжко, Богом клянусь. И тут Билл Поттл, приятель мой, мне и говорит, значит, говорит: эй, Том, а ты знаешь, кто у нас на этой лохани плывет, говорит. Ужас Бермондси, Том, тот мужик, что в прошлом году вырубил Техасца Вилли, мы тот бой видели. Ну, мы и решили, что пойдем глянем на него, а тот оказался славным парнем, сидел выпивал с каким-то шведом и говорит: давайте, заходите все! Начинает нам рассказывать, как он завалил Дублинского Крушителя за восемнадцать секунд. И только мы все заинтересовались, как тут он входит, Абдул, понимаете, мисс, и начинает бучу подымать. И кто-то говорит: «Иди-ка ты, чертов лягушатник, катись в свой чертов гарем». Ну, Абдул выходит из себя: «Да я лучше буду лягушатником, – говорит, – чем нафаршированным ростбифом англичашкой». А Ужас Бермондси поднимается и говорит: «Ах так?» А Абдул говорит: «Да, так». Ну, Бермондси вроде как потянулся и слегка его стукнул, мисс…

– Но с ним все в порядке, правда? – вскричала Пегги.

– Да, конечно, в порядке, мисс! – поспешил уверить ее матрос, прижав руку к сердцу. – Ну, тока он говорить не может малехо, видите ли. Бермондси ему вроде как голос отшиб, понимаете, мисс…

Пегги уставилась на него. Ее глаза пылали.

– Ах вы… ах вы поганые драчуны… Не может говорить ! Везите его обратно, понятно? Делайте что хотите, но если он не будет в форме через полчаса, я пойду прямо к капитану и все ему скажу, и я…

Она и сама сейчас не могла изъясняться членораздельно. Девушка ринулась к дверному проему столь яростно, что напуганный матрос отступил перед ее гневом. Он с вызовом пробормотал в ответ, что Абдул сам нарвался и Ужас Бермондси сказал, что если бы ему так врезали… Пегги хлопнула дверью.

– Ну и ну, – сказал капитан Валвик, вытирая лоб. Он печально покачал головой. – Фитал я раньше песпорятки на кораплях, но этот корапль старохо морша хуше фсех. Ушасно. Кокта-то на старушке «Петси Ли» у меня пыл пофар, который рехнулся и конялся са комантой по палупе с растелотшным ношом. Тумаю, што на этом корапле он пы пришелся к месту и тшуфстфофал сепя как тома, тшерт меня тери. Што еше мошет пойти не так? Ну и ну!

Позади него раздалось жизнерадостное бульканье, заставившее капитана обернуться. Кертис Уоррен, в черном парике и с рыжими усами, отнял горлышко бутылки от губ.

– Славный парень этот Ужас Бермондси! – одобрительно заметил он. – Надо бы познакомиться со стариной. Он отлично впишется в нашу компанию. Напоминает мне о том, как час назад я врезал Чарли Вудкоку. Пегги, а сколько Абдул весит? Вудкок оказался довольно легким.

Отчаяние холодом пронзило Моргана, но одновременно он почувствовал, как мысли приходят в порядок. Теперь-то уже ничего больше не могло случиться. Оставалось лишь преклониться перед богинями судьбы и следовать за нитью, сотканной парками.

– Ха-ха-ха! – сказал он. – И что же, старина, случилось с Вудкоком? При чем тут Вудкок?

– А как, по-твоему, я выбрался из кутузки? – осведомился Уоррен. – Это была военная хитрость, и чертовски хорошая военная хитрость, говорю вам. Я уже спрашивал тебя, что сделал лорд Джеральд в девятой главе. А я скажу тебе что. Вот в чем весь фокус. Пока злодеи думали, что лорд Джеральд надежно заперт, он мог ходить где угодно и заниматься поиском улик, которые привели бы к виновному. Так и я собирался сделать. Мне нужно было, чтобы кто-то занял мое место. Чтобы никто ничего не заподозрил. И скажу вам, я замечательно все обставил – хотя отдаю должное и тебе, Хэнк, ведь это ты все придумал. – Уоррен снял усы, чтобы они не мешали ему говорить. – Позвать к себе я мог лишь Вудкока – тот пришел бы в любое время. Вот. Я позаботился о прикрытии, притворяясь спящим весь день, чтобы никто не видел в этом ничего подозрительного, – я отказывался от ужина, и все такое. Затем я написал Вудкоку записку. Написал в ней, что у меня новости от моего дядюшки Варпуса и чтобы он пришел на гауптвахту ровно в семь. Перед этим, проинструктировал я его, ему следовало передать сообщение от имени капитана для матроса, охранявшего меня, – я разузнал, как его зовут, – чтобы тот отошел на десять минут и не мог подслушать, о чем мы будем говорить. Я спросил матроса, могу ли передать сообщение, и тот сказал, что полагает, мол, это можно, но он никуда не пойдет, – поэтому они послали юнгу. Единственное – я боялся, что эту записку кто-нибудь прочтет, так что… – Уоррен, потирая руки, с торжествующим видом оглядел всех присутствующих.