Элизабет Гаскелл - Жены и дочери

И они двинулись в путь. Клэр несла пустой поднос, к некоторому стыду Молли; но девочка и так едва-едва переставляла ноги, так что предложить свою помощь в чем-либо еще попросту опасалась. «Боковой вход» оказался каменной лестницей, ведущей из приватного декоративного сада в приватный же холл, застеленный циновками, или переднюю, в которую выходило множество дверей и в которой стоял легкий садовый инвентарь, а также луки и стрелы, принадлежавшие молодым девушкам из особняка. Должно быть, леди Куксхейвен заметила, что они идут, потому что встретила их в холле, едва они успели войти туда.

– Как она себя чувствует? – спросила леди Куксхейвен, после чего, окинув взглядом тарелки и бокалы, добавила: – Надеюсь, ничего серьезного! Клэр, ты, конечно, молодец, но принести поднос мог бы и кто-нибудь из мужчин. Такая погода уже сама по себе является сущим наказанием.

Помимо воли Молли вдруг захотелось, чтобы ее красивая спутница поведала леди Куксхейвен о том, что это она расправилась с плотным ленчем, но той, похоже, подобная мысль даже не пришла в голову. Клэр ограничилась тем, что сказала:

– Бедняжка! Она еще не пришла в себя. По ее словам, у нее болит голова. Я намерена уложить ее в собственную постель, чтобы она немножко поспала.

Молли услышала, как леди Куксхейвен, смеясь, что-то сказала мимоходом Клэр. Девочка готова была провалиться сквозь землю, поскольку ей послышалось, будто она проговорила нечто вроде: «Скорее всего, просто объелась». Однако же Молли чувствовала себя слишком скверно, чтобы долго терзаться подобными мыслями. Маленькая белая кроватка в милой и прохладной комнате неудержимо влекла ее к себе. Легкий ветерок шевелил муслиновые занавески на распахнутых окнах, в которые вливался сладкий воздух из сада. Клэр укрыла ее легкой шалью и задернула портьеры, отчего в комнате стало уютно и темно. Когда она уже собиралась уходить, Молли приподнялась на локте.

– Прошу вас, мадам, не позволяйте им уехать без меня. Пожалуйста, пришлите кого-нибудь разбудить меня, если я засну. Я должна вернуться вместе с обеими мисс Браунинг.

– Не волнуйся, милочка, я обо всем позабочусь, – ответила Клэр, оборачиваясь в дверях и посылая Молли воздушный поцелуй.

Но, выйдя из комнаты, она и думать забыла о девочке. Экипажи были поданы в половине пятого пополудни, подгоняемые леди Камнор, которая вдруг почувствовала, что устала развлекать гостей, неуемное восхищение которых стало изрядно раздражать ее.

– Почему бы не отправить оба экипажа, мама, и не избавиться ото всех сразу? – предложила леди Куксхейвен. – Эта отправка по частям чрезвычайно утомительна.

Как следствие, поднялась ужасная суматоха и гости поспешили к экипажам, в беспорядке усаживаясь в них. Мисс Браунинг уехала в фаэтоне (который леди Камнор именовала «чевиотом», поскольку название рифмовалось с именем ее дочери, леди Чевиот, или Гарриет, как она была упомянута в «Книге пэров Великобритании»), а мисс Фебу увезли вместе с остальными в просторном фамильном экипаже наподобие тех, что мы сейчас называем «омнибусами». Обе полагали, что Молли уехала с другой, тогда как на самом деле она крепко спала на кровати миссис Киркпатрик – в девичестве просто Клэр.

В комнату вошли служанки, чтобы прибраться в ней. Их разговор и разбудил Молли, которая села на кровати и, откинув со лба волосы, попыталась сообразить, где она находится и как здесь оказалась. Опустив ноги на пол, она встала и, к невероятному изумлению служанок, поинтересовалась:

– Пожалуйста, скажите мне, мы скоро уедем отсюда?

– Господи, спаси и помилуй! Нам и в голову не приходило, что кто-то может спать в постели! Вы – одна из дам, которых пригласили в гости из Холлингфорда, милочка? Но ведь они все уже уехали час или более тому!

– О боже, что же мне делать? Та леди, которую все называют Клэр, пообещала разбудить меня вовремя. Папа будет очень беспокоиться, не зная, где я и что со мной, а о том, что скажет Бетти, мне и думать не хочется.

Девочка заплакала, а служанки, явно обескураженные, обменялись взглядами и с сочувствием уставились на нее. Но в этот самый момент из коридора донеслись шаги миссис Киркпатрик. Своим мягким музыкальным голоском она негромко напевала какую-то итальянскую арию, направляясь к себе в комнату, чтобы переодеться к ужину. Служанки вновь обменялись многозначительными взглядами, и одна сказала другой:

– Пусть разбирается сама.

После этого они занялись уборкой в соседних помещениях.

Миссис Киркпатрик открыла дверь и как громом пораженная застыла на пороге, в недоумении глядя на Молли.

– Боже мой, я совсем забыла о тебе! – проговорила она наконец. – Нет-нет, не плачь, прошу тебя, иначе ты приведешь себя в непотребное состояние и тебя никому нельзя будет показать. Разумеется, это я виновата в том, что ты проспала, и, если сегодня вечером я не сумею отправить тебя обратно в Холлингфорд, ты переночуешь у меня, а завтра утром мы постараемся отвезти тебя домой.

– Но папа! – всхлипнула Молли. – Он привык, что я всегда готовлю ему чай. Кроме того, у меня нет с собой ночной сорочки и всего прочего.

– Прошу тебя, перестань расстраиваться из-за того, что невозможно поправить. Я одолжу тебе все необходимое, а твоему папе придется сегодня обойтись без твоего чая. Просто в следующий раз не засыпай в чужом доме, ведь тогда можно оказаться среди людей, которые совсем не так гостеприимны, как здешние хозяева. Ну а теперь, если ты перестанешь плакать и успокоишься, я узна́ю, можно ли тебе выйти к десерту вместе с мастером Смитом и маленькими леди. Ты отправишься в детскую, где выпьешь с ними чаю, а после вернешься сюда, расчешешься и вообще приведешь себя в порядок. Полагаю, ты должна радоваться тому, что оказалась в таком роскошном особняке, как этот. Многие маленькие девочки не могут и мечтать ни о чем подобном.

Разговаривая, она занималась собственным туалетом, готовясь к ужину: сняла черное траурное утреннее платье, облачилась в пеньюар, распустила свои мягкие золотистые волосы, отчего те рассыпались по плечам. Затем она принялась оглядываться в поисках различных аксессуаров к платью, не умолкая при этом ни на минуту.

– У меня самой есть маленькая дочка, милочка! Так вот, она отдала бы что угодно, лишь бы иметь возможность погостить здесь, у лорда Камнора, вместе со мной, но вместо этого ей придется все каникулы провести в школе. Глядя же на тебя, можно подумать, что мысль о том, чтобы остаться здесь всего на одну ночь, причиняет тебе невероятные страдания. Что до меня, то я была ужасно занята, общаясь с этими надоедливыми… я хотела сказать, очаровательными особами из Холлингфорда, а человек не может думать обо всем сразу.