Джек Кэнфилд - Всё, что душа пожелает, или Фактор Аладдина

В 1976 году, будучи инструктором в альпинистском лагере в Северной Калифорнии, я усвоил один важный урок по поводу молитвы. Вместе с моей подругой Мэрилин мы руководили двухнедельным походом через труднодоступную местность, в котором участвовали десять подростков. На седьмую ночь мы разбили лагерь в скалистых горах на совсем незнакомой нам территории. Уже в течение многих дней нам не встречалось ни одной живой души. И вот, пока мы спали, неожиданно налетела снежная буря, обрушившая на нас горы снега. Всю ночь мы прижимались друг к другу, чтобы хоть как-то сохранить тепло и не замерзнуть. Когда встало солнце, буран все еще бушевал, и мы видели разве что перед самым своим носом. Все ориентиры исчезли. Мы не могли разглядеть ни одной из окружающих гор, чтобы свериться с картами, да и еды у нас оставалось совсем немного, поскольку как раз в тот день мы рассчитывали добраться до перевалочного пункта.

Я был в шоке, а точнее, в тихом ужасе. Ведь я чувствовал себя ответственным за безопасность детей. Если буря продолжится, наша и без того уже сырая одежда и спальные мешки больше не смогут согревать нас. В лучшем случае нас ждало либо переохлаждение, либо обморожение, а в худшем – смерть. Я помнил местоположение одного близлежащего горного пика, который мы видели за день до происшествия. И решил оставить Мэрилин с детьми, а сам пробиться через свирепый буран, который к тому времени навалил уже по пояс снега. Задыхаясь от усталости и промерзнув до мозга костей, я наконец вскарабкался на вершину, но и оттуда не мог видеть достаточно далеко, чтобы сориентироваться на местности и определить наше положение. Я с ужасом вспомнил глаза перепуганных ребят, которые надеются на меня.

Из-за этого страх только усилился. В полном отчаянии я упал на колени и стал молиться. Я молил Бога смилостивиться, хоть немного утихомирить разбушевавшуюся стихию, чтобы я мог рассмотреть тропу, ведущую вниз с этой горы. В тот момент я искренне верил в то, что тучи, как по волшебству, разом исчезнут. Прошло несколько минут, но ничего не случилось. Я начал рыдать, поскольку уже мысленно видел газетные заголовки, оповещавшие о нашей гибели. Все это время я продолжал молить Бога, но так ничего и не происходило. Наконец я решил вернуться к своим спутникам и подумать, как нам найти выход из положения. Но, спускаясь с вершины, вдруг почувствовал, что мои ноги словно сами несут меня совсем в другую сторону. Это было, по меньшей мере, странное ощущение. Мне казалось, будто кто-то невидимый ведет меня к противоположному склону горы. Обогнув скалу, я посмотрел вниз и увидел хоть и совсем слабые, но явные очертания заветного ориентира, о котором я так молил. Не в силах удержаться, я закричал от восторга и со всех ног помчался назад, чтобы сообщить всем спасительную новость.

Я навсегда запомню ту ночь, когда меня вызвали в больницу к известному киноактеру Джону Уэйну. Утром ему должны были оперировать опухоль, которая, как опасались врачи, могла оказаться злокачественной. По дороге в больницу я молился Господу, прося у Него наставления. Следовало ли мне просто подойти к старине Дюку Уэйну и спросить, готов ли он к встрече с Богом? Но какая-то неподвластная мне сила удерживала меня от этого шага. А быть может, я должен спросить: «Чувствуешь ли ты себя спасенным и прощенным? Если бы тебе пришлось сегодня умереть, то ты с легкой душой отправишься на небеса?» И на этот вопрос мне тут же пришел ответ свыше: «Нет, это совсем не то, что тебе надо сказать».

А затем я услышал тот тихий голос, который для себя именую Святым Духом. Он промолвил: «Просто ниспошли Иисуса Христа в разум Джона Уэйна. И пусть он сам примет или отвергнет Его. Именно в этом суть всего».

Когда я приехал в больницу, то застал знаменитого актера лежащим на кровати. Мы немного поговорили, а затем я спросил:

– Дюк, могу я помолиться за тебя?

Его ответ прозвучал незамедлительно:

– В нынешней ситуации, Боб, я приму любую помощь.

Как сейчас помню его исполненный мужества взгляд и напряженное лицо во время молитвы.

Неожиданно для самого себя я услышал, как с моих губ сорвались слова:

– Джон Уэйн, Господь знает о тебе. Он слышал о тебе всю твою жизнь. Он восхищается тобой. Он уважает тебя. И Он знает, что ты можешь и хочешь простить Ему все Его прегрешения.

В непостижимых глубинах своего разума Он принимает тебя, верит в тебя и любит тебя.

В этот момент я открыл глаза, чтобы увидеть лицо Джона Уэйна таким, каким его, пожалуй, никогда и никто не видел, – умиротворенным, словно пасхальный восход солнца. Вся напряженность ушла. На нем не было и следа смятения, душевного беспокойства или психологического дискомфорта. Вне всяких сомнений, я произнес нужные, правильные слова, и он последовал моему призыву без сопротивления и с искренним приятием.

Это произошло с женщиной, у которой был рак груди. Опухоль росла с каждым днем, но обращаться в больницу больная категорически отказывалась. Жила она в настоящей лачуге, до потолка забитой разным хламом, и никого туда не впускала, хотя передо мной ее дверь в конечном итоге отворилась. Я относился к ней по-дружески и помогал чем мог – в частности, получал и привозил положенные ей продукты. Кэтрин чахла буквально на глазах, тогда как ей следовало бы срочно отправиться в больницу и сделать экстренное переливание крови, поскольку ее организм был отравлен токсинами, выделяемыми опухолью.

И вот однажды я сел перед иконой с изображением Христа и спросил Его: «Боже милосердный, что мы можем сделать для Кэтрин? Чем мы можем помочь ей?»

Я всматривался в светлый лик Господа нашего, и мне в голову внезапно пришла мысль: «А что именно ты хочешь сделать?» Я вдруг почувствовал ответственность за жизнь другого человека, в том числе и за его духовное становление.

И тут я подумал: «Нет, я недостоин такой ответственности». Одно дело – просить, чтобы Господь смилостивился и помог, но ведь Он задал мне совсем другой вопрос: «Что именно ты хочешь сделать?»

В тот момент меня словно осенило: ведь пути Господни неисповедимы, и каждый человек должен извлекать уроки из того, что с ним происходит. Возможно, Кэтрин не удосужилась усвоить какой-то важный урок. И зря – ведь он мог стать для нее наивысшим духовным благом, в котором она, пожалуй, как раз больше всего сейчас нуждается.

Я в полной мере осознал смысл сложившейся ситуации и ответил на заданный мне вопрос: «Если вообще существует хоть малейшая возможность, то я всем своим сердцем хотел бы видеть ее исцеленной». И что же?! Не прошло и двух недель, как Кэтрин решила обратиться в больницу, за два месяца прошла курс лучевой терапии, и ей удалили опухоль. Врачи назвали чудом уже сам тот факт, что она вообще выжила, но каково было их изумление, когда ее страшный недуг совсем отступил.