Сборник статей - Теория семейных систем Мюррея Боуэна. Основные понятия, методы и клиническая практика

Оценка базового уровня дифференциации семьи, включающей несколько поколений, является первым компонентом оценки базового уровня дифференциации индивида. Вторым компонентом является осознание индивидом различия между своим интеллектуальным и эмоциональным функционированием и своей способностью действовать на основе интеллектуальных принципов, когда это требуется. Третий компонент – это впечатление о стабильности жизненной линии индивида. Оценка базового уровня дифференциации индивида основывается на рассмотрении всех этих трех компонентов. Шкала дифференциации имеет главным образом теоретическое значение. Если представить, что люди с показателем 37 по этой системе отличаются в своем функционировании от людей, имеющих показатель 35, то это будет лишь теоретическим предположением. В настоящее время, однако, еще не созданы инструменты, позволяющие приписать индивиду точный балл по шкале дифференциации, поэтому базовый уровень дифференциации можно определить лишь качественно.

«Грязное» прошлое родственника или история психического заболевания часто становится семейным секретом. Секреты в семье порождает сам эмоциональный процесс. Если член семьи, который с уважением относится к процессу психотерапии и осознает ее возможности, способен отделить факты от мифов, составляющих содержание большинства секретов, его усилия могут оказаться исключительно конструктивными для всей семьи. Однако раскрытие семейных секретов может оказаться для семьи таким же разрушительным, как и их сокрытие, если интенсивность эмоционального процесса, создающего эти секреты, оценивается неправильно. Терапевтическая цель «раскапывания» секрета состоит в том, чтобы привлечь внимание членов семьи именно к тем аспектам их взаимоотношений, которые формируют и сохраняют этот секрет. Неосторожное раскрытие секрета может послужить толчком к интенсивной эмоциональной реактивности без эффективного привлечения внимания к этим аспектам взаимоотношений. Содержание процесса взаимоотношений более важно, чем содержание секретов, потому что семейные секреты обычно не являются ни очень интересными, ни сильно шокирующими.

Конечно, можно рассуждать и спорить о том, что является первичным: необходимость стать менее реактивным, чтобы более ясно и рационально рассуждать о взаимоотношениях, или, наоборот, необходимость рассуждать более трезво и ясно о взаимоотношениях, чтобы быть менее эмоционально реактивным.

Вопрос о том, до каких пределов и в какой мере дети в семье усваивают различные функции, выходит за пределы определения их функциональной позиции. Один ребенок может приобрести одни черты личности родителя, а другой ребенок может усвоить другие черты личности того же самого родителя. В семье с двумя детьми-девочка-ми одна дочь может сформировать черты и особенности поведения, которые считаются маскулинными, а другая дочь может усвоить фемининные функции и качества. Желание походить на кого-то заложено в самой природе человека. Что-то из этого переноса от одного поколения к другому имеет генетическую основу, но большая его часть идет от стремления подражать другим людям. Поэтому люди, выросшие в одной семье, часто одинаково говорят, имеют одинаковую походку, одинаково думают и действуют.

Когда один из членов семьи является носителем симптома, то не всегда легко понять, каким образом семейный эмоциональный процесс отразился на функционировании симптоматической личности. Обычно оба супруга идут на многочисленные компромиссы, чтобы снизить тревогу. Поэтому те способы, с помощью которых один из супругов стал более терпимым или «обезличенным», могут оказаться не столь очевидными.

Можно разработать свою собственную шкалу для измерения тревоги, изучая связь между своими мыслями, фантазиями, мечтаниями, чувствами, физическими реакциями и формами поведения с увеличением или уменьшением уровня своей тревоги. Такие технические приемы, как биологическая обратная связь, могут помочь человеку стать более чувствительным к физическим проявлениям своей тревоги. Конкретный человек может научиться делать достаточно точные и правильные суждения о своем уровне тревоги; но в реальной жизни существует так много вариантов и способов регулирования и проявления людьми своей тревоги, что опыт одного человека не так легко распространить на других людей. Даже тогда, когда люди приобретают навыки «диагностики» физических и психологических проявлений своей тревоги, они все равно могут неверно интерпретировать или вообще не воспринять такие сигналы в критических ситуациях.

Выражения «тревога» и «реактивность» часто используются как взаимозаменяемые, поскольку они сходны друг с другом по уровню интенсивности. Чем выше у человека тревога, тем больше его эмоциональная реактивность, однако тревога и реактивность обозначают различные процессы. В жизни человека могут быть такие периоды и ситуации, когда он склонен проявлять приступы гнева, слезливости и печали. Гнев и слезы – это эмоциональные реакции. Когда общий уровень его тревоги возрастает, его эмоциональные реакции проявляются более легко и более интенсивно. Тем не менее, эмоциональная реактивность не всегда связана с тревожностью. Голод и поиск сексуального партнера, например, являются эмоциональными реакциями, которые могут быть связаны с тревогой, но могут проявляться и независимо от нее. Спокойный человек, который не ест, может испытывать чувство голода; беспокойно-тревожный человек, который не ест, может и не быть голодным.

Когда в семье проявляется много симптомов, то само по себе их наличие является источником стресса. Это часто выглядит так, будто семья находится под воздействием тяжелого стресса. Однако при более тщательном рассмотрении оказывается, что основные стрессоры конкретной семьи не очень сильно отличаются от тех, с которыми сталкиваются другие семьи, например, рождение ребенка, финансовые затруднения, переходные периоды у детей, смерть родителей одного из супругов и т. д. Многие люди считают, что они находятся под «огромным» давлением стресса, однако их восприятие больше связано с их реакциями на наличие стресса, чем на его реальный уровень.

Более глубокие исследования, возможно, смогут более точно определить характеристики, отличающие одну семью с базовым уровнем дифференциации, скажем, «45» от семьи с базовым уровнем «48». Однако независимо от того, много ли известно о функционировании семьи на любой отметке шкалы дифференциации, проблема разграничения функционального и базового уровня дифференциации будет существовать всегда.