Ричард О’Коннор - Психология вредных привычек

Далее вы можете увидеть некоторые распространенные примеры таких парадигм и их влияние на нас.

В этой главе мы будем говорить о людях, не задумывающихся над своим в и дением мира. Их парадигма может выглядеть приблизительно так.

Одна из главных причин, почему нам так трудно преодолевать свою патологическую парадигму, – избирательное внимание. Мы склонны учитывать опыт, подкрепляющий наши убеждения, и не помнить (или просто не видеть) все, что идет вразрез с ними. Основной принцип межличностной психотерапии (и кстати, весьма достойный метод) состоит в следующем. Трудность изменения проблемного поведения в том, что оно основано на убеждениях и мнениях, постоянно оценивающихся другими людьми. При этом мы избирательно воспринимаем все, что вступает в противоречие с нашими убеждениями. Если я постоянно испытываю злость, то наверняка буду попадать в переделки. Это, в свою очередь, утвердит меня во мнении, что с людьми опасно иметь дело и нужно быть готовым сражаться с ними. Если я очень подозрительный человек, доверять людям не стану, и они ответят мне тем же. А тех, кто относится ко мне хорошо, я буду подозревать в какой-нибудь корысти. Если наша парадигма депрессивная, мы, скорее всего, сконцентрируемся на плохих новостях, признаках отторжения, неудачах, игнорируя при этом даже мало-мальски хорошие события, а любовь близких сочтем само собой разумеющейся. При наличии парадигмы перфекционизма мы никогда не испытаем удовлетворения своей работой. Мы затратим уйму времени в стремлении сделать все возможное, чтобы навести глянец, не признавая того, что некоторые вещи лучше оставить в покое. Нас не убедят похвалы за проделанную работу, поскольку все внимание сфокусировано на последних недоделках, заметных только нам. Если парадигма нашего супружества состоит в обвинении партнера, перманентном высказывании претензий, мы никогда не придем к согласию.

Однажды я работал с человеком, который был очень несчастлив в браке. Он считал, что у жены угрюмый характер и что ее плохое настроение передается ему. Он заявлял, что, приходя домой с работы, может моментально определить ее настроение, даже не заглядывая жене в лицо и не слыша ее голоса. Он говорил, что это не относится к ее домашней работе: просто он чувствовал какое-то напряжение в атмосфере, не похожее на тишину покоя, – это была угрожающая тишина. И, по его словам, всякий раз он оказывался прав. Я думал, что это могла быть парадигма действия, которая проецировала его собственное состояние на внутреннее состояние жены. Я предложил ему в следующий раз, когда он почувствует, что жена в плохом настроении, притвориться, что ничего не происходит, и поприветствовать жену. И если она будет сердиться, попробовать проявить заинтересованность и спросить, что ее огорчило. Он был совершенно счастлив, потому что эта стратегия помогла: ее плохое настроение быстро испарилось. Но я до сих пор не знаю, было реальным дурное настроение его жены или он просто проецировал на нее собственное состояние.

Убеждения также влияют на наш организм. Они сказываются в изменении мозга и других систем: нервной, эндокринной, желудочно-кишечной и костно-мышечной. Новые технологии продолжают совершенствовать способы наблюдения за работой мозга в действии. Теперь наука еще ближе подошла к выявлению связей между мыслями и их «движением» в мозгу. Хроническая тревога, вызванная бессознательным страхом, приводит к нарушению работы гиппокампа [9] – части мозга, отвечающей за наше спокойствие. У жертв, в детстве подвергшихся насилию, и ветеранов войны гиппокамп уменьшается в объеме {20}. Постоянная тревога также сказывается на способности гиппокампа консолидировать память, что еще сильнее усугубляет наше состояние и усложняет распознавание того, что случилось в действительности, а что оказалось плодом воображения. Новые научные методы позволяют увидеть, как эти депрессивные процессы влияют на физические изменения в структурах мозга. Мы знаем, что сознание способно вызывать боль, практически как хирургическое вмешательство. Люди с позитивным отношением к себе живут дольше, у них реже случаются инфаркты, им требуется меньший наркоз при хирургических операциях. У оптимистов раны заживают быстрее, чем у пессимистов {21}. Люди с положительным отношением к старению в среднем живут на 7,5 лет дольше, чем люди с негативным взглядом на старость {22}.

Такие изменения в организме воздействуют не только на наше сознание, но и на «непроизвольное Я». Чем чаще мы переживаем тревожные реакции (синдром «бей или беги»), тем легче они возникают вновь. Тревога формирует пусковой механизм, срабатывающий в ответ на стимулы, которые мы даже не замечаем. Не понимая, что именно вызывает у нас тревогу, сознание начинает искать объяснения и чаще всего находит предвзятое: «Я снова чувствую панику и не знаю почему. Но я вспоминаю момент, когда испугался, а отец посмеялся надо мной. Он думал, что я просто трус. Возможно, я и был трусом, от этого пытался быть жестким, но со мной было что-то не так. Я был другим. Я утонченный человек. Все это знают». Затем страх начинает воздействовать на суждения о себе и менять нашу личность. Все это происходит в нашем «непроизвольном Я», ниже уровня сознания.

Однако парадигму, какое бы огромное влияние она ни оказывала, можно изменить. Мозг содержит и наши убеждения, и предвзятые суждения. Последовательная практика позволяет перестроиться. Помните жонглеров? Это же относится и к скрипачам, и к гитаристам, у которых моторная зона коры головного мозга, контролирующая левую руку, становится больше и сложнее. Теперь результаты успешной психотерапии можно увидеть при сканировании мозга. При синдроме навязчивых состояний томограмма высвечивает определенные области мозга; но при удачном лечении эти области постепенно тускнеют, а другие становятся ярче {23}. Мы реагируем на плацебо – подслащенные пилюли или неэффективное лечение, – и все только потому, что верим в их действие. В то же время именно убеждения, а не плацебо, запускают процессы химических реакций в мозгу {24}. Мозг лондонского таксиста, сдающего экзамен на знание улиц города, увеличивается и совершенствуется в таких центрах памяти, как гиппокамп {25}. Обучение и практика формируют новые нейронные связи, заключающие в себе нашу парадигму. Вот яркий пример убеждений в действии: когда школьникам объясняют, что их плохая учеба стала результатом недостаточного старания, а не отсутствия интеллекта, они демонстрируют ощутимые успехи как в упорстве получения знаний, так и в успеваемости {26}.