Уолтер Мишел - Развитие силы воли. Уроки от автора знаменитого маршмеллоу-теста

Участники видели своего аватара либо в своем нынешнем возрасте (у левого края шкалы), либо в пожилом (у правого края шкалы). Будет ли привлечение внимания к будущему «я» влиять на то, как человек сейчас станет распределять доход? Оказалось, что те, кто видел свои изображения в будущем, соглашались направлять на сбережения на 30 % больше, чем те, кто видели свои нынешние изображения.

Идея этого исследования была такова: чем сильнее вы связаны эмоционально со своим будущим «я», тем больше эта связь будет влиять на ваше нынешнее понимание себя и на бюджет, то есть готовность увеличивать долю откладываемого на старость. Хершфилд и его коллеги продолжают изучать, действительно ли сбережения на старость, причем не только в искусственных лабораторных условиях, но и в жизни – в частности, в пенсионных планах 401(k) [16], – могут быть значительно увеличены за счет самоотождествления человека с тем, кем он станет в будущем.

Если вы ощущаете тесную связь с будущим «я», станете ли вы с большей вероятностью учитывать, как ваши нынешние действия повлияют на ваше будущее – и не только когда вам придется заниматься планированием бюджета и пенсионных накоплений? В частности, станут ли люди, чувствующие неразрывную связь с будущим «я», реже принимать неэтичные решения, слишком распространенные в нашей повседневной жизни? Это очень актуальный вопрос: статистические данные о преступлениях «белых воротничков», собиравшиеся ФБР с 1940 г., показывают, что их частота выросла к 2009 г. втрое, причем проблема особенно обострилась во время финансового кризиса 2007–2008 гг. после череды финансовых скандалов (один из самых громких был связан с масштабным использованием Бернардом Мэдоффом схемы Понци [17]). В 2012 г. Хершфилд и его коллеги провели пять онлайн-опросов мужчин и женщин в возрасте 18–72 лет. Исследователи выясняли их готовность поддержать неэтичные, но выгодные деловые решения и моральную оценку утверждений о допустимости лжи и подкупа в бизнесе. Например, стал бы человек (имена не упоминались) продвигать на рынок приносящие большую прибыль, но потенциально опасные для здоровья продукты питания либо поддерживать финансово привлекательные, но экологически вредные проекты по добыче полезных ископаемых при условии получения крупной прибыли? Во всех опросах люди, которые не чувствовали связи с будущим «я» – измерявшейся степенью пересечения двух кругов, соответствующих нынешнему и будущему «я», – были более склонны принимать неэтичные деловые решения.

Исследователи также просили одних участников подумать о себе в будущем, а других – о будущем мире. Проецирование собственного «я» на будущее в сравнении с размышлением о будущем снижало терпимость к неэтичному поведению. Те, кто чувствовал тесную связь с будущим «я», больше думали о долгосрочных последствиях своих действий. Именно такое внимание к последствиям обусловливало нежелание принимать корыстные, эгоистичные решения. Об этом следует вспоминать до того, как «горячая» система, не заботящаяся о долгосрочных последствиях и нечувствительная к вопросам этики, столкнется с очередным сильным искушением, требующим неэтичных поступков.

Некоторые из самых запомнившихся мне бесед с коллегами о том, как мы думаем о будущем, происходили на ежегодных научных конференциях – но не во время официальных мероприятий и презентаций научных результатов, а в ходе неформальных встреч, иногда продолжавшихся до поздней ночи. Каждому из нас два-три раза в год приходилось соглашаться на приглашения прочесть лекции в необычных и интересных местах. Одна из моих коллег рассказала мне, как в 2008 г. ее пригласили прочесть в 2011 г. лекцию в маленькой экзотической стране за тысячи километров от дома. Она спросила себя: «Зачем мне туда ехать?» Но нашла много серьезных причин. В пригласившем ее институте работали несколько уважаемых ученых, которые проводили исследования в той же области; поездка позволила бы ей получить новые ощущения (в рекламных проспектах эта страна называлась «далекой и красивой»; она любила ездить в экзотические страны; ее расписание на 2011 г. еще не было толком составлено; организаторы, по-видимому, очень рассчитывали на ее приезд).

Два года спустя, при приближении даты отъезда, она все чаще стала спрашивать себя не почему она должна поехать в эту страну, а как ей туда добраться – и что конкретно нужно сделать для организации поездки. Ей предстояло лететь с несколькими пересадками и воспользоваться услугами малоизвестных авиакомпаний, не отличавшихся высокими показателями безопасности и точностью соблюдения расписания. Ей нужно было продлить паспорт и сделать несколько прививок – и все это помимо многочисленных неотложных дел, которые постоянно требовали ее внимания. За три года, прошедшие с момента радостного принятия приглашения, мысли моей коллеги о приближающейся поездке изменились. Это удивило ее: по мере того как будущее превращалось в настоящее, она все больше хотела отложить его наступление.

Психологи Яков Троуп и Нира Либерман утверждают, что, когда мы воображаем себе будущее или думаем о прошлом, мы перемещаемся в единственном измерении, называемом психологическим расстоянием. Оно может быть временн ы м (сейчас или в будущем, сейчас или в прошлом), пространственным (близко или далеко), социальным (я или незнакомцы) и вероятностным (наверняка или гипотетически). Чем больше психологическое расстояние, тем более абстрактной и сложной становится обработка информации и все больше она управляется «холодной» когнитивной системой. Что касается путешествия моей коллеги, то сначала она думала о нем абстрактно, не рассматривая детали и контекст. Поскольку оно намечалось в будущем и казалось разумным с точки зрения ее «холодной» системы, то она решила ехать. По мере того как психологическое расстояние сокращалось, обработка информации становилась все более детальной, контекстуальной и эмоционально окрашенной, и тем больше моя коллега сожалела о своем решении.

Этот сдвиг на уровне обработки информации от абстрактного размышления о будущем к живым и конкретным раздумьям о настоящем влияет на то, что мы чувствуем и как мы планируем, оцениваем и принимаем решения. Он помогает объяснить, почему люди принимают решения о будущих событиях и обязательствах, о которых потом часто сожалеют: когда будущее становится настоящим, они сталкиваются с необходимостью совершать путешествие, в которое не хотят ехать, идти на мероприятие, которое не желают посещать, писать статью, которую не хотят писать, или наносить родственный визит, который им не нужен. Хорошая новость в том, что у вас все будет в порядке, если вы подождете и поразмышляете после того, как событие завершится. Психологическая иммунная система работает старательно, мы можем оглядываться назад и чувствовать, что в путешествие стоило поехать, мероприятие – посетить, статью – написать, а визит к родственникам, в сущности, – не такое уж скучное дело [18].