Уолтер Мишел - Развитие силы воли. Уроки от автора знаменитого маршмеллоу-теста

Более 550 детей, посещавших детский сад при Стэнфордском университете в 1968–1974 гг., были участниками маршмеллоу-тестов. Мы следили за ними и оценивали их по разным параметрам примерно раз в 10 лет после первого тестирования. К 2010 г. им было уже больше 40 лет, и в 2014 г. мы продолжали собирать информацию об их роде занятий, семейном и финансовом положении, физическом и психическом здоровье. Результаты удивляли нас с самого начала и удивляют до сих пор.

При первом обследовании участников выборки мы направляли анкеты их родителям, предлагая подумать «о вашем ребенке в сравнении с одноклассниками и другими сверстниками. Мы хотели бы узнать ваше мнение о том, как он выглядит в сравнении с друзьями-одногодками». Родители должны были оценить своих детей по девятибалльной шкале (от «Уступает во всем» до «Приблизительно так же» и «Превосходит во всем»). Мы также получали от школьных учителей оценки их когнитивных и социальных навыков.

Дошкольники, которые в ходе маршмеллоу-тестов ждали вознаграждения дольше других, через 12 лет лучше контролировали себя в трудных ситуациях, меньше поддавались соблазнам, меньше отвлекались в условиях, требовавших сосредоточенности, обладали более развитым интеллектом, больше полагались на свои силы и доверяли своим суждениям. В условиях стресса они не опускали руки, как те, кто не мог долго откладывать вознаграждение, и реже теряли спокойствие и веру в себя или демонстрировали незрелое поведение. Они также чаще думали о будущем и лучше планировали свои действия, а при наличии мотивации активнее стремились к достижению целей. Они были более внимательны, благоразумны и реже отступали перед препятствиями. В целом, они никак не соответствовали распространенному стереотипу трудных подростков, по крайней мере судя по отчетам их родителей и учителей.

Для измерения фактических успехов в учебе мы попросили родителей дать вербальные и количественные оценки успеваемости их детей в соответствии с академическим оценочным тестом (АОТ). В США результаты по нему обычно прилагаются к заявлению о приеме в колледж. Чтобы проверить надежность оценок, сообщаемых родителями, мы поддерживали контакты со Службой тестирования в системе образования (Educational Testing Service), которая проводила тест. Дошкольники, которые могли дольше откладывать вознаграждение, в целом имели более высокие оценки по тесту. Когда мы сравнивали результаты АОТ детей с самым коротким временем отсрочки (нижняя треть) с результатами детей с наибольшим временем отсрочки (верхняя треть), то общее различие составляло 210 пунктов.

В возрасте 25–30 лет те, кто в дошкольном возрасте мог дольше откладывать вознаграждение, сообщали, что они лучше способны преследовать долгосрочные цели и добиваться их, реже употребляли наркотики и имели более высокие уровни образования и намного лучшие показатели ИМТ. Они также успешнее справлялись с межличностными проблемами и могли поддерживать тесные отношения с людьми (см. главу 12). По мере того как мы продолжали наблюдать за участниками эксперимента, открытия, сделанные на основании результатов исследования, которое проводилось в детском саду в Стэнфорде, выглядели все более удивительными с точки зрения масштаба, стабильности и важности. Если поведение во время маршмеллоу-теста в дошкольном возрасте предсказывало (статистически значимо), насколько благополучной окажется жизнь ребенка, то последствия этого факта для государственной политики и образовательного процесса заслуживали самого пристального внимания. Какими были главные навыки, обеспечивавшие такой самоконтроль? Можно ли им научиться?

Но, возможно, то, что мы обнаружили, было счастливой случайностью и имело отношение лишь к тому, что происходило в Стэнфорде в 1960-х и начале 1970-х в Калифорнии, на пике развития контркультуры (культуры противопоставления себя обществу) и в разгар Вьетнамской войны. Чтобы проверить это, мы со студентами провели несколько исследований в самых разных группах – не только из привилегированных обитателей кампуса Стэнфордского университета, но и из многих других групп населения в разные периоды времени, включая учеников не самых благополучных государственных школ нью-йоркского Южного Бронкса, обследованных через несколько десятилетий после проведения первых экспериментов в Стэнфорде. И мы обнаружили, что эти зависимости проявлялись сходным образом у детей, живущих в совершенно разных условиях (подробнее см. главу 12).

С Юичи Сёда, сейчас профессором Вашингтонского университета, я тесно сотрудничал с тех пор, как он поступил в аспирантуру в Стэнфорде в 1982 г. Когда в 2009 г. участникам первых экспериментов в детском саду в Стэнфорде было около 45 лет, мы с Юичи собрали группу из специалистов по когнитивным нейронаукам из разных американских университетов для проведения еще одного продолжительного исследования. В команду вошли Джон Джонидес из Мичиганского университета, Ян Готлиб из Стэнфорда и Би-Джи Кейси из Корнеллского медицинского колледжа. Они были специалистами по социальной нейробиологии, которая изучает, как механизмы мозга формируют наши мысли, чувства и действия. Эти механизмы исследуются с помощью в том числе и метода функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ), который позволяет наблюдать активность мозга, когда человек выполняет различные умственные задания.

Мы хотели выяснить возможные различия в сканограммах мозга людей, которые на протяжении всей жизни, начиная с первых маршмеллоу-тестов, демонстрировали либо высокий, либо низкий уровень самоконтроля. Мы пригласили группу бывших воспитанников детсада при Стэнфордском университете, которые теперь расселились по всей стране, приехать на несколько дней в Стэнфорд, посетить при желании детский сад и пройти несколько когнитивных тестов с одновременным обследованием мозга с помощью томографа на медицинском факультете.

Сканограммы мозга показали, что те, кто лучше сопротивлялся соблазну быстро съесть одно маршмеллоу в дошкольном возрасте и сохранял высокий уровень самоконтроля позже, демонстрировали совершенно иную активность во фронтостриарных контурах головного мозга – обеспечивающих мотивационные и контролирующие процессы, – чем те, кто с детства отличался слабым самоконтролем. У тех, кто дольше откладывал получение вознаграждения, префронтальная кора головного мозга, используемая для эффективного решения проблем, творческого мышления и контроля импульсивного поведения, была активнее. У тех, у кого время отсрочки оказалось малым, напротив, более активным был вентральный стриатум, особенно когда они пытались контролировать свои реакции на особенно соблазнительные стимулы. Эта область, расположенная в более глубокой, примитивной части мозга, связана с желанием, удовольствием и вредными зависимостями.