Робин Шарма - 9 тайных посланий от монаха, который продал свой «феррари»

Поезд по сравнению с самолетом был очень тихим. Только приглушенный гул голосов доносился откуда-то издалека. Я закрыл глаза, расслабился и не заметил, как заснул.

Я ни разу не обернулся на Аямэ, пока мы ехали в такси по улицам Киото. Уже на железнодорожной станции мы попали в современный город – я ожидал, что таким мог быть только Токио. Высокие потолки, просторные арки из стекла и металла, все блестящее и чистое, яркое и просторное. И городской пейзаж в Киото выглядел привычно – стеклянные небоскребы на фоне холмов на горизонте, вперемежку с неприметными зданиями и башнями разной высоты. Одна из башен даже напоминала Спэйс-Нидл в Сиэтле, она тоже оканчивалась небольшой площадкой в форме диска. Но теперь, пока мы петляли по улицам, все выглядело совсем по-другому. Маленькие деревянные домики, зажатые между современными кирпичными зданиями, некоторые с загнутыми черепичными крышами, другие с деревянными башнями или витиеватой отделкой. Перед многими были посажены вьющиеся растения и бонсай. Я заметил нескольких женщин, одетых в кимоно.

– В Киото много истории, можно увидеть много интересного, – рассказывала Аямэ. – Когда-то тут была столица Японии. Городу удалось избежать бомбардировок и разрушения по время Второй мировой войны. И здесь очень много храмов.

– Неужели? – спросил я, глядя в окно.

– Может быть, завтра, я смогу показать вам один из них.

– Да, это было бы замечательно, если у вас найдется время.

– А сегодня вечером, – сказала Аямэ, – мои родители хотели бы присоединиться к нам за ужином. Традиционная трапеза кайсэки .

Я замялся, прежде чем ответить.

– С удовольствием, – сказал я, – но должен вас предупредить. Я знаю, что здесь совсем другие порядки, нежели там, откуда я родом, и правила этикета довольно сложные, – мне было непросто выразить то, что я имел в виду, вспоминая сцену в аэропорту. – Я боюсь, что могу нечаянно обидеть кого-нибудь.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, – ответила Аямэ. – Я и мои родители прекрасно это понимаем. Я вам все подскажу, если захотите.

Я кивнул, и в этот момент такси остановилось у края дороги.

– Нам придется выйти здесь, – сказала Аямэ. – Гостиница расположена чуть дальше по улице. – Она указала вперед на небольшую аллею. – Это очень старая улица, она слишком узкая для машин.

Мы вышли из такси и повернули на небольшую аллею. Камни мостовой были немного влажными, а воздух казался теплым и сырым, словно после дождя. С обеих сторон сплошной линией теснились скромные магазинчики и крошечные дверки. Пройдя совсем немного, мы достигли небольшого деревянного домика, зажатого между двумя другими зданиями. Его загнутая крыша была покрыта темно-коричневой закругленной черепицей, а окна закрыты темными деревянными ставнями. Низкие каменные стены, увитые плющом, поднимались с обеих сторон резной двери.

– Это один из старейших рёканов в городе, – сказала Аямэ. – Много поколений моей семьи управляли им. Но он очень маленький. В нем всего одиннадцать комнат и комната моих родителей.

Она открыта одну из дверей и пригласила меня войти.

Мы вошли в скромную прихожую. Несколько пар обуви выстроилось вдоль стены. Небольшая лесенка вела в холл. Тапочки кремового цвета стояли ровными рядами с одной стороны от ступенек.

– Пожалуйста, – сказала Аямэ, – поставьте вашу обувь здесь и выберите себе тапочки нужного размера.

Мы оба сняли обувь, надели тапочки и прошли в холл. Тут же появились мужчина и женщина.

– Мои родители, – представила их Аямэ.

Было множество поклонов и улыбок, Аямэ переводила наши попытки сказать друг другу «Здравствуйте». В конце концов, отец Аямэ повернулся к ней и сказал что-то очень серьезным тоном.

– Ах, да, – сказала она. – Отец напомнил мне, что у вас было очень долгое путешествие и тяжелое утро и что вам, наверное, хотелось бы отдохнуть. Я провожу вас в вашу комнату.

Растянувшись на футоне, я не мог поверить, насколько лучше я себя чувствовал, чем всего лишь час назад. Аямэ показала мне мою комнату и затем отвела в мужскую офуро , или ванную, внизу в холле.

– Внутри вы найдете халат, полотенца и туалетные принадлежности на небольшой полке рядом с дверью, – сказала она. – Сначала примите душ, а потом погрейтесь в ванне. Вы можете не спешить, я повешу табличку на дверь, чтобы вас никто не беспокоил.

Помещение, в которое я вошел, оказалось совсем небольшим – пол, покрытый мелкой белой плиткой, деревянные стены с тремя ручными стойками для душа. Перед каждым душем стояла небольшая деревянная табуретка и ведро. В дальнем от входа углу стояла квадратная деревянная ванна, наполненная горячей водой. Ее стенки поднимались примерно на фут над полом, но было ясно, что дно уходит гораздо ниже уровня пола. В комнате было тепло и влажно и приятно пахло чем-то отдаленно напоминавшим запах лимона, позже я узнал, что это был хиноки, японский кипарис. Говорят, масло этого дерева очень полезно.

Несколько минут спустя я погрузился в ванну. Вода доходила мне практически до подбородка. Я прислонился к деревянной стенке и глубоко вздохнул. Ароматный пар поднимался от горячей воды. Жар немного пощипывал кожу, но я чувствовал, как он расправляет мои сведенные плечи и спину.

Без сомнения, это было странное путешествие. Оно было путаным и изматывающим, зато многое я стал понимать. Например, заметки, которые были приложены к талисманам: я знал, что их писали вовсе не для меня и что Джулиан сделал их для своих собственных целей, но он предложил мне прочитать их и дал блокнот, чтобы я записывал туда свои мысли. Должно быть, он предполагал, что они могут повлиять на меня.

Тот первый талисман: подлинность. Честность по отношению к самому себе. Эта мысль действительно запала мне в душу, и я начинал понимать, почему. Было что-то не совсем правильное в моей жизни. Это заключалось не только в том, что я разочаровал Аннишу и Адама. Ведь, чтобы исправить ситуацию, недостаточно было просто извиниться перед Аннишей: нужно было чаще бывать дома и время от времени ходить вместе с Адамом на футбол. Я начинал понимать, что мои проблемы как отца и мужа возникали из-за глубоко скрытого ощущения несчастья. Но не Анниша или Адам тому виной. Это было несчастье моего образа жизни. Словно я тратил все свои силы на гонку, в которой мне было безразлично даже, выиграю я или нет. Я двигался вперед, но не туда, куда хотел двигаться. Мне нравилось работать инженером. Я любил электронные схемы и математические задачи. Я любил технические проекты. И я хорошо в этом разбирался. В лаборатории я чувствовал, что у меня есть цель и моя жизнь имеет смысл. В отделе продаж все шло гладко, но, работая там, я просто не испытывал такой страсти.