Гай Клакстон - Развитие интуиции. Как принимать верные решения без сомнений и стресса

Мастерс обнаружил следующее: те, кто учился интуитивно, держались гораздо лучше тех, кому дали инструкции. Как он объяснил, в стрессовом состоянии (которое спортсмены называют «мандраж») сбой произошел из-за того, что проинструктированная группа пыталась включить р-состояние и вспомнить правила, которым нужно следовать. Они не могли просто спокойно играть. Людям, которые учились на практике, вспоминать было нечего, поскольку они не знали никаких правил. Испытуемые просто играли как получится, и, как выяснилось, это и дало им преимущество. Размышление о том, что вы делаете, может привести к своего рода аналитическому самоосмыслению, которое препятствует свободному выполнению действия. Это заставляет нас вспомнить о той самой сороконожке, которая «стояла как вкопанная и не могла двинуться с места, когда ее спросили, с какой ноги она начинает движение».

Как мы видели, практические навыки получают иными способами, нежели вербальные знания, к тому же они по-разному «отформатированы» и подходят для разных целей. Возьмем, например, евклидову геометрию. Ту, что мы все изучали в школе. Это чрезвычайно простой и мощный инструмент для описания идеализированных геометрических фигур, которые можно построить из прямых линий и математических кривых и начертить на плоскости. Еще она подходит для описания трехмерных объектов, таких как сфера, куб или конус. В этом непростом мире проявляются самые загадочные и красивые свойства и можно сделать достоверные расчеты. Например, площадь круга или параллелограмма можно вычислить очень точно с помощью определенных формул. Однако если вы попробуете использовать евклидову геометрию при попытке вычислить площадь неправильных фигур, которые нельзя описать уравнениями, она тут же теряет грацию и могущество. В реальном, «неправильном» мире она слишком громоздка и упряма. Поэтому, перед тем как ее применять, нужно все привести в порядок, как этого требуют аксиомы геометрии. Чтобы вычислить площадь Франции, используя методы Евклида, мы должны предположить, что это неровно нарисованный шестиугольник, или же наложить на нее сетку из маленьких клеток. До тех пор пока мы не втиснем неправильную фигуру в заранее заданные формы и категории, мы не сможем работать с обобщающими понятиями.

А теперь давайте рассмотрим не очень известный прибор, который называется «полярный планиметр». Его изобрел немецкий инженер Якоб Амслер в 1854 году {27}. Прибор состоит из двух стержней, которые свободно закреплены относительно друг друга (см. рис. 4). Верхний конец вертикального стержня закрепляется на столе. На левом конце горизонтального стержня есть ролик, который находится на столе и может вращаться в обе стороны. На правом конце есть стрелка, которая также опирается на стол. Хитрость этого простого прибора в том, что если вы ведете стрелкой по контуру любой фигуры, то число оборотов ролика будет прямо пропорционально ее площади. Все, что нужно сделать, – это выверить и откалибровать ролик, предварительно очертив фигуру с известной площадью (скажем, 5 см2), и тогда можно будет использовать полярный планиметр для измерения любых фигур, какими бы причудливыми они ни были.

Рис. 4.Полярный планиметр

Знания, которые формирует и на которые опирается р-состояние, похожи на евклидову геометрию. Они более общие, абстрактные и мощные, и, для того чтобы применить их в конкретной ситуации, часто приходится представлять себе мир более правильным, чем он есть на самом деле. А полярный планиметр относится к сфере практических навыков. Чтобы дешево и просто решить задачу, которая для геометрии слишком запутанна, можно грамотно использовать его преимущество, прибегая к хитрости. Геометрия может справиться со многими задачами, которые нельзя решить при помощи полярного планиметра, но конкретно с этой – измерить площадь фигуры неправильной формы (в пределах определенного диапазона размеров) – планиметр справится намного лучше и точнее, но как это получается, не расскажем вам ни я, ни г-н Амслер. Но планиметр работает, а наши недостатки в объяснении весьма несущественны (хотя они ставят перед нами интеллектуальную проблему, достойную, чтобы написать по ней докторскую диссертацию). Говорят, что художник Джотто мог от руки рисовать идеально ровные круги и оставлял их как визитные карточки. Вряд ли он знал алгебраическую формулу круга или метод расчета длины окружности, и я уверен, что даже несколько уроков геометрии не улучшили бы его навык, скорее наоборот, ему стало бы труднее.

Наш накопленный опыт в общем ситуативен, актуален в конкретный момент и незапланирован. Те области мозга, которые отвечают за навыки, больше похожи на хорошо оборудованную кухню, чем на библиотеку Конгресса, – логика снова и снова уступает место удобству в применении. Я не обязан оборудовать свою кухню настолько рационально, чтобы каждый мог прийти и сказать, где, исходя из общих соображений, у меня стоят приправы. Если бы у меня действительно было такое логичное расположение, кухня не была бы лучшим местом, где можно готовить то, что я люблю и обычно готовлю. Накопленный опыт, как я уже говорил, «отформатирован» не так, как теоретические знания, именно потому, что он постепенно накапливается по мере впитывания (а не понимания); потому что он проявляется в конкретных областях и профессиях (а не абстрактно); он извлекается из случайных и неожиданных событий (а не формируется на теоретической основе); он уникален (а не систематичен). И неудивительно, что пути познания, которые формируют наш накопленный опыт, очень отличаются от тех, что связаны с р-состоянием.

Неоправданно высокие ожидания, которые возлагает западное общество на р-состояние, отражает недостаток понимания принципиальных отличий между знанием и накопленным опытом. Наше общество стремится к тому, что Пьер Бурдьё называет схоластическим заблуждением и что изначально было только теоретической ошибкой. «Это заблуждение… заставляет людей думать, что те, кто вовлечен в действие на практике и в жизни, думают, знают и понимают так, как думает, знает и понимает тот, у кого есть время думать» {28}. Если мы допустим, что знания и накопленный опыт – это одно и то же, то следующим нашим шагом будет предположение, что накопленный опыт может – и даже должен – быть получен из знания. А знания, которые мы получили однажды, должны автоматически превратиться в навыки. Менеджеров посылают на пятидневные курсы под названием «Как стать лидером», и в ближайший же понедельник от них ждут, что они начнут лучше руководить. Разочарование и циничное отношение к таким коротким курсам в деловом мире (да и вообще повсеместно) формируется совсем не из-за недостатка заинтересованности со стороны участников или отсутствия мастерства у преподавателей. Оно показывает полную путаницу в отношении обучения и познания.