Регина Бретт - Будь чудом. 50 уроков, которые помогут тебе сделать невозможное

– А чем ты хочешь заниматься? – спросила я.

– О, я буду нейрохирургом.

Он сказал это с такой уверенностью, словно ничто на свете не могло его остановить. А потом весь следующий час рассказывал мне, как именно это случится, каковы бы ни были препятствия.

Терренс был одет в белую рубашку поло, его брюки цвета хаки прикрывал фартук, а на голове была шапочка с надписью Scoops , но вел он себя так, словно уже носил хирургическую униформу. Перед тем как наполнить мороженым каждый очередной рожок, он шел к раковине.

Намыль. Потри. Высуши. Потом набирай.

На какой-то миг его улыбка потускнела. Он рассказал, что его мама сейчас ищет работу, а отец – почтовый служащий. В этом кафе-мороженом Терренс работал всего четыре недели.

– Ну, если это будет не Хоукен, значит, наверное, просто не судьба, – сказал он, а потом улыбнулся, словно ему был известен какой-то секрет. – Я вижу только результат – я стану нейрохирургом.

Он тщательно вытер руки, а потом рассказал, что всегда хотел быть врачом. Три лета подряд он участвовал в развивающей программе, имевшей целью подготовить афроамериканских детей к учебе в шестых, седьмых и восьмых классах.

В это время он прочел книгу «Одаренные руки», написанную нейрохирургом и педиатром Беном Карсоном. Карсон рос в бедности, и поддерживали его только мама и Бог.

– У нас столько общего! – говорил Терренс. – Эта книга была ответом на мои молитвы. Она точно с неба упала ко мне в руки.

Оставить книгу себе он не смог.

– Но, – добавил он, – я буду помнить ее до конца своих дней.

Терренс был прихожанином располагавшейся в помещении бывшего магазина церкви Основания Истины, где мальчик, как он выразился, «радовался с Господом». Три года он занимался латынью. Хотел еще пойти на курсы испанского. В школе записался на продвинутые курсы биологии, химии и физики. В этом году он должен был стать учеником десятого класса. Играл в баскетбол и занимался легкой атлетикой.

В семье Терренс был младшим из семерых детей. Одна из его старших сестер уже работала и писала докторскую диссертацию по детской психологии. Она каждый день твердила ему, чтобы он не бросал занятия.

– Я никогда и не думал, что будет легко. Это всего лишь препятствие. Я его обойду, – говорил он, а потом перебил сам себя: – Нет, я пройду прямо сквозь него.

Да, о легкости не могло быть и речи. Его родители расстались три года назад.

– Раньше мы с папой делали все вместе, – говорил он. – А теперь в наших отношениях словно дыра образовалась.

И в семейных финансах тоже.

– Мы не бедны, мы просто небогаты, – обронил Терренс.

Весь прошлый год Терренс ездил на автобусе из своего дома на Вест-Сайде в частную школу на Ист-Сайде. Вечером он обычно возвращался домой не раньше семи.

– Обожаю Хоукен. Отличная школа, – говорил он. – Там на тебя возлагают ответственность.

Когда он впервые рассказал своим учителям и одноклассникам, что хочет быть нейрохирургом, они рассмеялись. Больше не смеются.

Когда он впервые рассказал своим учителям и одноклассникам, что хочет быть нейрохирургом, они рассмеялись. Больше не смеются.

Терренс рассказывал, как бы ему хотелось наблюдать настоящую хирургическую операцию или поговорить с настоящим нейрохирургом о том, как устроено человеческое тело. Он все равно верит, что сможет окончить Хоукен, потом Стэндфордский университет, потом Колумбийский…

А дальше что?

– Поеду туда, где я буду нужен, – ответил он.

Потом он вновь пошел к раковине, чтобы подготовиться к выполнению заказа следующего покупателя, который хотел рожок мятного мороженого с шоколадными чипсами. Терренс и эту порцию отмерил с хирургической точностью.

Намыль. Потри. Высуши. Потом набирай.

В один прекрасный день это будет так: намыль, потри, высуши, потом режь.

Я позвонила в школу Хоукен, чтобы проверить его историю. Администратор была поражена тем, что мне удалось найти Терренса. Школа пыталась связаться с ним все лето, но родители мальчика не контактировали друг с другом. Преподаватели и администрация были так рады, что наконец нашли его, что согласились покрыть все расходы на обучение.

Врач собирался дать Терренсу возможность наблюдать хирургическую операцию на мозге. Он предупредил подростка, что некоторые новички начинают нервничать, других даже тошнит, а есть такие, которые не способны выдержать дольше 15 минут.

Когда в газете вышла заметка о Терренсе, жена одного нейрохирурга прочла ее, и словно что-то дрогнуло у нее в сердце. За обедом она рассказала эту историю мужу. Он тоже был тронут. Доктор Марк Лучано увидел в этом подростке самого себя в 16 лет, когда он еще только хотел изучать человеческий мозг – задолго до того, как начал сам оперировать. Доктору Лучано захотелось открыть дверь перед мечтой Терренса. Это дверь, которая расположена за ярко-красной линией, нарисованной на полу кливлендской клиники.

Терренс встретился с доктором Лучано в конференц-зале больницы. Подростку велели надеть голубые хирургические брюки и белый халат лаборанта. Доктор Лучано, сидевший на другом конце стола, казался столь же взволнованным, как и сам Терренс.

– Каждый новый пациент – это головоломка, – начал объяснять мальчику доктор Лучано. – Нужно выяснить, способен ли ты решить ее.

Лучано оперирует младенцев с водянкой мозга, детей с опухолями, малышей с деформациями черепа.

В день их знакомства такой головоломкой была пациентка с декомпрессией Киари. Чтобы показать Терренсу, как задняя часть мозга пациентки оказалась сдавлена костями черепа, доктор сжал пальцы одной руки в кулак и просунул в кулак палец другой руки, изображая позвоночник. Мозжечок оказался вдавленным в отверстие, в которое входит спинной мозг.

Они стояли в самом начале длинного коридора – решающего перекрестка в жизни Терренса. Единственное, что останавливало подростка, – красная линия, нарисованная на полу.

Врач собирался дать Терренсу возможность наблюдать хирургическую операцию на мозге. Он предупредил подростка, что некоторые новички начинают нервничать, других даже тошнит, а есть такие, которые не способны выдержать дольше 15 минут.

– Если почувствуешь себя плохо, – предупредил он, – это не значит, что у тебя нет будущего как у врача.

Терренс выдохнул и облегченно расслабил плечи.

Далее доктор объяснил, что мозг не ощущает боли. Он рассказывал об использовании компьютерной технологии для ориентирования в мозге и отпускал шуточки о любви нейрохирургов к современным гаджетам.

Терранс кивал.

Они направились по коридору к операционной. Сзади оба выглядели как врачи, причем Терренс был выше ростом. Доктор Лучано предупредил мальчика, чтобы тот не переступал через красную линию, нарисованную на полу. Заступать за нее можно только подготовленному персоналу операционного блока.