Брене Браун - Все из-за меня (но это не так). Правда о перфекционизме, несовершенстве и силе уязвимости

• Жена моего отца младше меня, а новый мамин парень был женат шесть раз. Вот такая у меня смешная семья. Считается, что нам все это нравится и что «это по идее нормально», потому что у всех семей свои тараканы. Но это верно только в том случае, если другие люди вокруг тебя тоже спокойно рассказывают о своих семейных тараканах. А если вокруг тебя люди, которые притворяются, что их семьи воплощенное совершенство, то все получается не так уж и радужно. А если честно, то это очень стыдно, потому что по твоей безумной семейке судят и тебя. Чтобы избежать дискуссии, начинаешь говорить о чем-нибудь еще. Когда при мне кто-нибудь признается в каких-то семейных «тараканах», а кто-то другой начинает его осуждать и говорить всякие гадости, я вмешиваюсь и рассказываю про свою семью. Если бы мы все говорили правду, никто не думал бы, что только у него семейство чокнутое. Я стараюсь помочь людям в такой ситуации, потому что знаю, что это такое. Ты как будто застываешь в своем одиночестве.

• Я думаю, что не знать правды о чем-то – это очень стыдно. Особенно когда ты растешь и думаешь о чем-то совсем не так, как есть на самом деле, или же получаешь неверную информацию. Когда я росла, я думала, что от тампона можно забеременеть и что если мастурбировать, то станешь порнозвездой. Я даже не помню, откуда эта чушь взялась в моей голове, но я целый год не пользовалась тампонами. Когда подруги меня спрашивали, почему я подкладываю прокладки, я им ничего не могла сказать, потому что не была уверена, что про беременность – это правда. И родителей я не могла спросить. Наконец я увидела тампон в сумочке у нашей няни и задала ей этот вопрос. Она только рассмеялась и рассказала мне все о месячных, сексе и парнях. Родители и не подозревают, насколько неверные сведения могут портить жизнь их детям. Когда ребята спрашивают меня о чем-то или даже утверждают что-то неправильное, я рассказываю им все, что они хотят знать. Вспоминаю себя и стараюсь избавить их мучений.

Если мы не будем протягивать руку другим, мы оставим их наедине с их стыдом, который любит тайну и молчание и только растет от них. С помощью стыда мы не можем заставить людей меняться, мы ничего не выиграем от их стыда. А вот разделенная эмпатия – другое дело. Ведь мы тянемся к людям не для того, чтобы их «исправить» или «спасти». Мы хотим им помочь, усилив их – и свою – сеть связей.

Это повышает нашу устойчивость к стыду, потому что мы:

• рассказываем нашу историю;

• инициируем изменение.

Если же мы не пытаемся войти в контакт с человеком, мы подпитываем наш собственный стыд и создаем изоляцию, потому что мы:

• отделяемся;

• разобщаем.

Одно из преимуществ того, что мы делимся своей историей, – переживание «смеха узнавания». Я определяю «смех узнавания» как такой смех, который возникает в результате осознания универсальности наших разделенных переживаний, как положительных, так и отрицательных. Он воплощает облегчение и ту связь, которая возникает между нами, когда мы понимаем, как важно поделиться своим стыдом. Надеюсь, если вы смеялись, когда читали историю про печенье, вы смеялись вместе со мной, а не надо мной. Это и есть понимающий смех.

«Смех узнавания» – это не такой смех, который использует юмор в качестве самоосуждения или для того, чтобы отвлечься от неприятных моментов. Это не болезненный смех, за которым мы порой прячемся. «Смех узнавания» вскрывает абсурдность ожиданий, сплетающих паутину стыда, и показывает нам иронию того, что мы верим в свое одиночество, попадая в эту западню. Когда я думаю о «смехе узнавания», то вспоминаю большую работу, проделанную Эрмой Бомбек, и ядовитый юмор Cathy, комиксов Кэти Гайсвайт [8]. Их творчество, посвященное материнству и жизни без мужа, говорит о наших уязвимых местах, заставляя нас смеяться и чувствовать себя нормальными людьми. Есть нечто трогательное, возвышенное и очень важное в том, чтобы делиться «смехом узнавания» с людьми, которые понимают наши трудности. Мое любимое определение смеха дала замечательная писательница Энн Ламотт. Она однажды сказала, что смех – это «святость, которая искрится и фонтанирует» [29].

В течение последних нескольких лет у меня была возможность поработать над этим проектом с несколькими прекрасными студентами-выпускниками. Мы проводили часы за чтением и анализом интервью и обсуждением стыда. Вспоминаю момент, когда наша исследовательская группа принялась за концепцию «смеха узнавания». Мы интуитивно понимали, что смех над разделенным стыдным опытом играл важную роль в наших встречах, и все же удивились тому, сколько участниц исследования говорило об этом. В итоге мы поняли, что универсальный язык смеха дал нам всем возможность говорить о стыде; ведь словам и описаниям стыд сопротивляется. Вот что пишет Марки Макмиллан, один из наших исследователей: «Смех – свидетельство того, что удушающая петля стыда ослабла. “Смех узнавания” – это когда мы понимаем, что наш стыд трансформировался. Как и эмпатия, смех раздевает стыд до костей, отбирает у него силу и вытаскивает наружу».

Когда мы помогаем другим и рассказываем о себе, мы взращиваем нашу силу и укрепляем возможность что-то изменить. Для большинства из нас возможность обратиться к другим становится причиной серьезных личностных изменений, а некоторых вдохновляет и на то, чтобы участвовать в изменении общества.

Вначале трудно или даже невозможно бывает поверить, что мы на самом деле можем изменить нашу жизнь. Но это один из решающих шагов на пути выработки стыдоустойчивости. Когда мы говорим о личностных и общественных изменениях, важно отметить, что не все мы собираемся участвовать в политических акциях, пропагандировать или даже направлять на верный путь свое окружение. Часто мы можем способствовать изменению общества тем, как мы сами взаимодействуем с людьми или меняем свои отношения. В других случаях нам предоставляется возможность помочь друзьям и близким повысить критическую осознанность.

Нам нужно найти такой способ изменяться, который бы вдохновлял нас и заряжал энергией. Иногда наши действия сильно зависят от того, каких областей касается дело. Есть проблемы, которые заставляют меня участвовать в коллективных действиях. В других областях самый значительный мой вклад – изменение себя. Способы создания изменений могут быть разными.

Я люблю перечислять «шесть П»: Пересмотри привычки. Пиши письма. Проголосуй. Поучаствуй. Покупай. Протестуй.

Стараемся ли мы изменить порядок вещей в школе, где учится наш ребенок, боремся ли за то, чтобы из местного магазина убрали вредные журналы, пытаемся ли получить лучшие условия декретного отпуска на работе, стремимся ли переделать государственную политику – везде работают «шесть П».