Грегг Брейден - Квантовая формула любви. Как силой сознания сохранить жизнь

Джек на мгновение замолчал. Он посмотрел на Питера, который очень внимательно его слушал.

– Ясно, вы преподаете научную дисциплину и не верите ни во что, что нельзя доказать при помощи дурацкого уравнения.

– Вряд ли ты знаешь, во что я верю.

– Все равно…

Повисла длинная пауза. Оба молчали. Наконец Питер произнес:

– Послушай, я полностью разделяю твою обеспокоенность судьбой брата. Правда. Я хочу только сказать, что в горе очень легко пойти на поводу у воображения. А влияние негативного воображения никогда нельзя переоценивать!

Джек вскочил и яростно воскликнул:

– Это не мое воображение. Я видел это сердцем! Я почувствовал это!

И он для пущей убедительности ударил себя кулаком в грудь.

– Вот здесь!

Питер пристально всматривался в него, теперь уже больше с любопытством, чем скептически. Что-то из сказанного Джеком задело его за живое.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что почувствовал?

– Этого не выразить словами, но это реально. Разве у вас никогда такого не было, что вы просто были уверены в своей правоте?

Питер посмотрел на свой стол, где был полный беспорядок, обдумывая слова Джека. Его взгляд упал на портрет Мануэлы.

– Послушайте, мне обязательно нужно поговорить с братом, мистер Келлер, – произнес Джек, делая попытку собрать вещи и уйти. – Я лучше сделаю это в другом месте, если придется…

– Ладно, парень, успокойся, – сказал Питер. – Можешь оставаться. Просто обещай, что, когда позвонит твой брат и скажет, что у него все в порядке, а именно так и будет, ты отправишься домой и хорошенько отдохнешь.

– О’кей. Это правильно. – Джек уселся за ноутбук, а Питер взялся за записную книжку.

– Хм, мистер Келлер? – позвал его Джек через несколько минут.

Питер взглянул на Джека, который, съежившись на стуле, инстинктивно, по-ученически поднял руку.

– Что?

– Мне нужно в туалет.

– Тебе не следует спрашивать на это разрешения. Сколько тебе лет?

– Я могу быть уверен, что вы присмотрите за компьютером?

Питер невольно улыбнулся.

– Разумеется. Я присмотрю за ним вместо тебя!

Оставшись один, Питер глубоко вздохнул, подошел поближе и проверил компьютер.

Ничего нового. Он вернулся к столу, отхлебнул кофе и уставился на кусочки сахарного печенья на тарелке. Две разрезанные половинки лежали друг напротив друга. И вдруг его словно осенило. Он пошарил у себя в кармане, достал диктофон, нажал на кнопку перемотки назад и услышал собственный голос: «Также поискать в журналах любые дополнительные статьи о женевском эксперименте с идентичными фотонами. Если получится, найти параллельные примеры, относящиеся к запутанности квантовых состояний».

Питер поднял экран и начал писать мелом на доске. Он выключил диктофон, когда вошел Джек. Джек помедлил в нерешительности, увидев поднятый экран и написанное на доске длиннющее уравнение, которое тот скрывал.

Рядом с уравнением теснились всевозможные другие уравнения, списки и имена. И сейчас Питер уже писал в самом верху классной доски.

– Боже, что это ? Надеюсь, это не домашнее задание, которое задают в наше время?

Питер повернулся, опустил экран, чтобы скрыть написанное.

– Нет, это мой персональный пунктик… Личное исследование…

– Тогда почему вы это прячете? Это что, секрет?

– Нет, просто с годами я стал осмотрительнее выбирать, с кем можно делиться идеями.

– А мне можно посмотреть?

Питер поколебался немного, потом снова поднял экран.

– О’кей! Изучай, пока не надорвешься! Только не вздумай рассказывать об этом никому из своих друзей-хулиганов.

Джек подошел к доске и стал пристально рассматривать надписи.

– Ты колледж-то закончил? – спросил Питер.

– Художественную школу.

Джек вслух прочитал верхнюю строчку над уравнениями.

– «Божественная Матрица: древний подход к единой теории поля, работа д-ра Питера Келлера».

– Это рабочее название. Сказалось влияние поп-культуры. Но это название лучше многих из существующих.

Джек изучал список слов, мелом написанных сбоку на доске.

– Суперсимметрия, поле Хиггса, единое поле…

– Это все взаимосвязанные термины, – пояснил Питер.

Джек продолжал читать:

– …светокопия, решетка, виртуальное флуктуационное поле, эфир, передающий световые волны…

– Да, с этим достаточно много связано. Плохие ассоциации…

– …квантовый шум, квантовый туман, Сила, Брахман, сеть Индры, вселенский разум, паутина Матери-Паучихи…

– Это из индейцев хопи…

– Угу. Знаю. Моя соседка жутко увлекается всякими штуками про коренных американцев.

Джек внимательно просмотрел перечень имен и терминов, а потом указал на уравнение и спросил:

– А это как со всем остальным связано?

Питер начертил мелом круг на доске и разделил его на четыре сектора.

– Во всем мире на разных языках существует объяснение одному понятию.

Он перестал чертить и какое-то время молча смотрел на окружность.

– Может, хочешь печенья? – спросил он.

Это прозвучало неожиданно. Джек был озадачен, но согласился. Питер подошел к столу, вернулся с тарелкой и продолжил:

– Во всех этих разных культурах описано одно и то же явление, которое представляет собой суть вселенной, или Божественный промысел, – если ты веришь в такие вещи.

Джек удивленно посмотрел на него.

– Я? А как насчет вас? Ученый упоминает имя Божие, да еще с большой буквы! Это разве не ересь?

– Ну, есть различные лагеря. Есть религиозные общины, которые безоговорочно, без всяких фактических доказательств верят в существование Бога. И есть научное сообщество, члены которого так же истово привержены теории Большого взрыва, достоверных доказательств которой, к слову, тоже нет.

– То есть все верующие в Создателя против всех убежденных дарвинистов, так?

– Верно. Что заставляет меня вспомнить мой любимый афоризм: « Любая истина по сути есть полуправда ».

– Закон полярности, – произнес Джек, беря печенье.

Питер посмотрел на него, явно под впечатлением от услышанного.

– Вы только послушайте! Действительно закон полярности.

– Мы в художественной школе тоже книжки почитываем ! – заметил Джек.

– Тогда тебе должно быть известно, что любая вселенная состоит из необъяснимым образом связанных друг с другом парных противоположностей – например, свет и тьма, жар и холод, верх и низ, жизнь и смерть… Поэтому так легко можно попасть под влияние явного противоречия, внутренне присущего всем вещам. Ведь так? Верно? Но у нас есть амортизаторы, которые срабатывают и которые действуют как шоры, чтобы мы не сошли с ума от переизбытка противоречивой информации. Однако – и в этом заключается другое противоречие – те же самые шоры, которые предотвращают наше безумие, одновременно держат нас в темноте, не позволяя увидеть целостную картину парадоксальной природы вещей.